Все это начальник Сун выслушал в молчании. А затем в недоумении повел головой:

– С чего бы Эвменидам интересоваться этим делом? Они что, желают поквитаться с Чэнь Тяньцяо?

– Тоже исключать нельзя. Хотя это было восемнадцать лет назад… История давнишняя. Зачем, казалось бы, фокусироваться на ней сейчас?

Добавить начальнику Сун было нечего.

– Каковы бы ни были причины, – сказал Ло Фэй, – мы не можем оставить эту ниточку без внимания, какой бы хилой она ни была. Я уже приказал своим заняться этим Чэнь Тяньцяо.

– И?..

– Родился в тридцать девятом году. Постоянный житель Чэнду и, насколько можно судить, в своей жизни не прожил ни одного честного трудового дня. В долгах по уши, но при этом конкретное судебное дело на него не повесишь. Всякий раз, при очередной неуплате по кредиту, кредиторы обращаются к нам, но полиция в основном мало что может сделать: практика-то обычно гражданская, а не уголовная. Большинство кредиторов плюют и сдаются, хотя бывают и исключения. Такие как Вэнь Хунбин… Но однажды Чэнь Тяньцяо все же попал впросак. В девяносто первом его арестовали и посадили на семь лет. Правда, тюрьма его нисколько не исправила, он вышел и вернулся на старую проторенную дорожку. По нашим сведениям, последние два года обитает за пределами страны, скрываясь от кредиторов то ли в Таиланде, то ли во Вьетнаме. Такие ходят слухи.

– Продолжайте поиски. Такую зацепку игнорировать нельзя.

– Безусловно. Но есть и еще одна, которая, возможно, сейчас достойна даже большего внимания.

– Это какая?

– В материалах по делу тридцатого января значится имя Юань Чжибана.

– Вот как? – Начальник Сун перелистнул на последнюю страницу, где перечислялись офицеры, участвовавшие в расследовании. Там действительно указывалось имя Юань Чжибана. – Как такое возможно? – озадаченно спросил он. – В то время Юань Чжибан еще даже не закончил полицейскую академию. Участвовать в расследовании он просто не имел права.

Ло Фэй кивнул:

– Именно это я и пытаюсь осмыслить. Надо бы узнать, каким образом там был задействован Юань Чжибан. Это может помочь найти связь с убийствами восемнадцатого апреля. Но официальный отчет о разборках в квартире Вэнь Хунбина предельно лаконичен, и что там делал Юань Чжибан, тоже не означено. Что наводит на мысль, не пыталось ли Управление что-либо намеренно скрыть.

Начальник Сун порылся в папке с документами. Рапорт был действительно краток – в самом деле, всего один абзац:

«Офицеры прибыли и снаружи начали переговоры с Вэнь Хунбином через окно. Тот все больше приходил в возбуждение. Он требовал, чтобы Чэнь Тяньцяо немедленно с ним расплатился. Когда заложник сообщил, что у него нет для этого необходимых средств, Вэнь Хунбин пригрозил взорвать у себя на теле бомбу. Чтобы предотвратить гибель людей, главный следователь приказал застрелить Вэнь Хунбина. Тот был убит в голову пулей снайпера. Смерть была мгновенной. Затем офицеры ворвались в квартиру, обезвредили взрывчатку и вызволили Чэнь Тяньцяо».

Начальник Сун в сердцах грохнул по странице кулаком.

– Как, черт побери, такой отчет мог вообще быть принят?

Ответом Ло Фэя было что-то среднее между гримасой и ухмылкой.

– Заместителем начальника Управления тогда был, видимо, Сюэ Далинь?

Начальник Сун напрягся. Ло Фэй был прав. Дело о захвате заложника появилось всего за несколько недель до печально известных событий в деле № 316 о торговле наркотиками.

– Моя гипотеза, – продолжал Ло Фэй, – состоит в том, что заместитель начальника Сюэ Далиня и остальные сотрудники Управления были настолько поглощены событиями, предварившими облаву шестнадцатого марта, что никто из них не удосужился прочитать этот отчет внимательно.

Начальник Сун кивнул и осторожно закрыл папку.

– Что планируете делать теперь? – спросил он.

– Не могу отделаться от мысли, что за этим делом кроется какая-то тайна. И если есть на свете хоть один человек, который мог бы просветить нас и сказать, какую роль во всем этом играл Юань Чжибан, то это, видимо, старший следователь. Тот же самый человек, который печатал этот отчет…

– Вы хотите поговорить с офицером Дин Кэ? – прервал его начальник Сун, уставившись на последнюю страницу досье. – Вы, наверное, шутите.

Офицер Дин в правоохранительных органах считался легендой. Не только в провинции Сычуань, но и в целом по стране.

– Я знаю, что так просто он эту информацию не выдаст, но хочу попытать счастье.

Начальник Сун пожал плечами:

– А вы учли одну деталь?

– Какую?

– Что офицер Дин уже много лет как в воду канул. И ни одна из наших попыток отыскать его не увенчалась успехом.

У Ло Фэя вытянулось лицо.

– А я-то думал, что нахожусь в этом деле близко к истине… – Он сокрушенно вздохнул.

– Простите за любопытство, а вы знали Дин Кэ лично? – спросил начальник Сун.

– Он вел у нас в академии кое-какие занятия. В то время Дин Кэ был еще и начальником уголовного розыска Чэнду с двумя десятилетиями опыта за плечами. А в апреле восемьдесят четвертого, всего за несколько недель до моего выпуска, перестал преподавать. Позже я слышал, что из-за переутомления он заболел. А там вышел в отставку, еще не успев поправиться.

Начальник Сун кивнул:

– Начальник Дин был легендой по одной главной причине: он успешно завершал все расследования, за которые брался. Стопроцентный успех – то, чего не достигал ни один другой офицер. Заболел он прямо перед убийствами восемнадцатого апреля, тем самым первым появлением Эвменид… – Начальник Сун вздохнул. – Иной раз невольно думаю: не уйди он на пенсию, глядишь, и дело Эвменид было бы уже давным-давно раскрыто.

Заинтересованный Ло Фэй подался вперед:

– А куда, интересно, Дин Кэ направился после своего ухода?

– Перебрался в деревню. Но даже и после отставки с полицией он по-прежнему поддерживал связь. Всякий раз, когда расследование буксовало, кто-нибудь из бывших коллег его отыскивал. Чтобы получить какую-либо помощь, обычно приходилось активно его тормошить, но за несколько лет он помог раскрыть весьма много дел.

– Всякий раз, выслушивая благодарности, он говорил одно и то же: «Вернетесь еще раз – я уйду туда, где меня никто не сможет найти». Все думали, он шутит… – Начальник Сун уныло покачал головой. – Это было еще в девяносто втором. Десять лет назад, подумать только… В том самом году Чэнду потрясло одно особо жестокое преступление. Я уверен, вы знаете, о чем я.

Ло Фэй встрепенулся:

– Дело номер сто двенадцать о расчлененном трупе?

Из его памяти все еще не стерлись фотографии, разосланные по провинции после того, как были обнаружены первые части той расчлененки.

– Подробности дела были настолько жестоки, что кое-кто из команды не выдержал… – Сун понизил голос. – Для расследования была мобилизована вся полиция Чэнду. Мы, помнится, прочесали весь город, но не нашли ни следа подозреваемого. Когда были исчерпаны все иные варианты, мы попытались связаться с Дин Кэ. Но на этот раз его нигде не оказалось. Жена с сыном сказали, что он исчез, едва пошел слух о преступлении. Естественно, Дин Кэ ожидал, что мы начнем его искать. Даже родные не знали, куда он делся.

– То есть исчез – и с концами? Вы его с тех пор не видели?

– Я уже сказал: десять лет прошло… Мы раскинули щупальца по всему городу, оставляли сообщения на интернет-форумах – перепробовали всё. Но без толку. Так что капитан Дин Кэ либо мертв, либо категорически не хочет, чтобы его нашли. Уж поверьте на слово.

– Но зачем было поступать именно так? Он что, настолько тяжело болел?

– Поймите, Ло Фэй: эта болезнь не была физической. Он вымотался от полицейской работы. От безжалостного стресса, бесконечного потока дел – одно за одним, одно за одним… Большинство из нас находят способы совладать с этим, но, полагаю, для него все обстояло по-другому. В конце концов, на него давила собственная безупречность: под старость лет подмочить свое реноме…

– Значит, найти его будет нелегко. Хотя отследить остальных, наверное, не настолько сложно? – Ло Фэй, пролистав папку, остановился на последней странице со списком полицейских.