Пожалуй, единственное, в чем ей редко хотелось принимать участие, это в еженедельных вечерних «дринксах» в ближайшем баре по четвергам. Их она пропускала, не желая тратить без необходимости ни одного часа на коллег, недостатка в общении с которыми не испытывала, и предпочитая как можно раньше вернуться домой, чтобы попить чай с бабушкой. Они почти не виделись, хотя по-прежнему жили в одной квартире. С университетскими приятелями Фая встречалась крайне редко, ее подруг в то время в Петербурге не было. Катя по направлению от Эрмитажа уехала на несколько месяцев в Италию изучать архивы одного из флорентийских музеев. Эльвира устроилась стажером в юридическую фирму, входящую в «Magic circle»[21], и теперь жила в Москве примерно в таком же ритме, что и Фая. Леся звонила, писала из Индии не часто, но каждый раз удивляя и вдохновляя неожиданными идеями, планами на будущее. Подробнее о них немного позже.

Что касается Артура, виделись они почти каждый день, без сомнений, сблизились, но отношения так и не выходили за рамки дружеских. И хотя Фая ощущала некую романтическую недоговоренность между ними, подмечая намеки на его особую нежность и доверие к ней – в том, как он иногда прикасался к ее руке, разговаривал, когда их никто не слышал, и какими переживаниями делился, – поведение Артура никоим образом не нарушало ни одно из многочисленных положений HR policies, циркулирующих в фирме и запрещающих какого бы то ни было рода «харассменты» или, выражаясь понятным русским языком, ухаживания, романы, сексуальные связи. Стоит упомянуть, что по какой-то негласной договоренности эти самые «полисис» нарушались сотрудниками без каких-либо официальных последствий в ночи после «корпорейт патиз», «тимбилдингов» и «ретритов»[22].

Большую часть дня Артур проводил не в офисе, а на клиентских встречах, пресс-конференциях, других «бизнес-девелопмент евентах» и, по убеждению Фаи, вкалывал еще усерднее и спал даже меньше, чем она. Прошел почти год ее пребывания в компании, когда удалось согласовать кредитную документацию по одному нашумевшему проекту, над которым они работали вместе. Финансовое закрытие выпало на самый разгар белых ночей, оба к тому времени потерялись в сутках, путая утро и вечер, однако если Фая, словно на энергетиках, еще чувствовала в себе силы, то на Артура не могла без жалости смотреть. Все его движения выдавали, если не изможденность на грани так называемого берн-аута, то настоящую притуплявшую сознание замотанность, поэтому не удивилась, когда он, тяжело выдыхая, потер глаза и предложил:

– Фаюш, пойдем напьемся?

Напиться им не удалось: алкоголь почти не действовал – то ли по причине накопившейся усталости, то ли в силу привычки ошалевшего за предшествующие недели организма постоянно быть в тонусе. И все-таки сковывающее мышцы напряжение отпустило и сменилось приятно разлитым по телу теплом. Другие посетители ресторана давно разошлись, а они долго оставались в зале вдвоем, продолжая со смехом вспоминать то капризы клиентов, то плутни Андрея. Лишь когда персонал начал убирать скатерти и переворачивать стулья на столы, Артур заказал одно на двоих такси; как всякий раз, когда им обоим случалось задерживаться допоздна в офисе и вместе возвращаться по домам: он жил на Каменноостровском и выходил раньше, она продолжала с водителем путь до Черной речки. Только в этот раз, перед тем, как открыть дверцу машины у своей парадной, Артур положил ладонь ей на колено, слегка надавил кончиками пальцев и, многозначительно глядя в глаза, спросил:

– Не хочешь выйти на этой остановке?

Пробудившись следующим утром, первый раз по-настоящему безмятежной и счастливой с тех пор как они повстречались, Фая прошла на кухню. Ее возлюбленный в темно-серой шелковой пижаме выжимал там сок из апельсинов.

– Выспалась? Присаживайся! – приветливо подмигнул он ей. – Ты что пьешь по утрам, чай или кофе?

– В офисе кофе, дома только чай, – ответила она с улыбкой.

За завтраком Артур поинтересовался:

– Ты планировала взять три недели off в конце июля. Куда в итоге поедешь?

– Первым делом на недельку в Улан-Удэ. Одна школьная подруга выходит там замуж, пригласила на свадьбу. Заодно бабушку с дедушкой навещу. Да и просто не могу не бывать в тех местах хотя бы раз в год, тянет. Затем вернусь в Питер – на венчание Кати, а сразу же после через Париж в Лотарингию на две недели. Я подыскала там неплохую, по отзывам, языковую школу. Францию, наконец, увижу, язык попрактикую, чтобы совсем не забыть: читаю-то хорошо и все понимаю, когда смотрю фильмы или слышу французскую речь на улице, в ресторанах, но разговорной практики, увы, почти нет.

Школьной подругой, выходившей в Улан-Удэ замуж, была Аюна, ее женихом – тот самый Баир. По всей видимости и к искренней радости за них Фаи, школьная любовь друзей ее детства не прошла с взрослением, они действительно ни с кем другим не могли и не хотели быть более счастливыми. Точно так же не приходилось переживать за выбор Кати. Ее будущий муж, на тот момент начинающий, но уже зарекомендовавший себя в медицинских кругах пластический хирург, почти на семь лет старше, редко участвовал в их студенческих сборищах. Подруги видели его лишь несколько раз, но впечатление он производил очень приятное, и ни у кого не возникало сомнений, что это будет крепкая, хорошая семья.

– Кстати, мне тоже ничего неизвестно о твоих планах на лето, – заметила Фая. – Ты так и не определился, берешь отпуск в августе или перенесешь?

– До Катиной свадьбы я в Питере, нужно решить много организационных дел, – задумчиво произнес Артур. – Потом, скажу тебе пока что по секрету, уезжаю на secondment[23] в Лондонский офис. До января две тысячи пятого. Хотелось бы параллельно поучиться в бизнес-школе. Посмотрю, где какие программы предлагают на тему проектного финансирования. Отпуск возьму, но исключительно для переезда.

Фая едва не задохнулась от обиды и, всеми силами стараясь не показывать, как та ее душила, потянулась задеревеневшей рукой к чашке чая. Вкус бергамота вдруг показался ей отвратительным, а мягкая булочка сушила и драла горло. Он сказал, что уезжает на полтора года в Лондон так, словно речь шла о выходных на даче у родителей в Приозерске! Возмущенное «А как же мы?!» вот-вот бы вырвалось из ее груди, и только леденящее понимание, что никакого «мы» для него нет, сдержало этот порыв. Фая принялась его поздравлять, уточнять детали, говорить другие уместные слова, одновременно пытаясь не разрыдаться и утихомирить рой мыслей в своей голове. «Зачем ты меня к себе пригласил, если уезжаешь? Зачем мы это сделали, если, по твоему мнению, между нами ничего нет и ты можешь вот так спокойно заявить, что уезжаешь из страны?» – стучало у нее в висках, однако вслух свои вопросы не озвучивала. Она догадывалась, что услышала бы от него в ответ. «Ну как же, Фаюш? Между нами ведь все предельно ясно, разве нет? Мы с тобой давние знакомые, хорошие приятели, а с некоторого времени и коллеги. Разумеется, мы друг другу не чужие, нас связывают общие интересы, да и чувства тоже. Конечно, ты мне нравишься, очень даже. И я тебе тоже. Поэтому мы дружим, много времени проводим вместе, и не только по работе. То, что произошло сегодня ночью, когда-нибудь бы наверняка случилось, просто вчера мы были особенно уставшими, выпили, очень душевно посидели, поговорили, и все закономерно закончилось тем, чем закончилось. И стало совсем хорошо! Сегодня – восхитительно приятное утро. Не переживай и не придавай произошедшему большого значения. Обещаю, оно ничего не изменит – мы и дальше будем пересекаться по работе, на встречах с общими друзьями. Возможно, когда-нибудь снова… Разве ты со мной не согласна?»

Слишком хорошо Фая представляла его подобный монолог и с горечью осознавала: все именно так и есть. Зря она себя утешала, полагая, что от более решительного проявления любви Артура удерживали лишь обстоятельства, складывавшиеся не в их пользу – сначала он был ее преподавателем, затем старшим по статусу коллегой. На самом деле все намного проще и очевиднее: она в него влюблена, а он в нее нет. Да, парень питает к ней особенную привязанность и более теплые чувства, чем к другим своим приятельницам, но упрекать его в том, что тот планирует жить в Лондоне и оставляет ее в Питере, у нее оснований нет. Они – не пара.