В окончании "гармошки" трапа, у раскрытой двери самолёта, Александр задержался и, следуя своей давней привычке, или даже правильнее сказать, традиции и ритуала, ладонью похлопал окружность фюзеляжа. "Хорошая машинка" – мысленно произносил он при этом, словно в попытке слиться душой, на неизведанном тонком уровне, с техникой. Ещё в училище перенял Сашка эту привычку от одного старого авиатора, который учил их, "желторотых", крыльями пользоваться.

Про собачий ящик Сытов, конечно, пошутил. На входе красавица стюардесса, обликом – чистый бриллиант Ближнего Востока, изящно подхватила нашего странника за локоток, направляя его в салон бизнес-класса.

– Меня зовут Амина. – Произнесла она на неплохом английском, чуть низким, волнующим мужское начало, голосом. – Позвольте проводить Вас на Ваше место, господин…

– Алекс. – Поторопился сократить Александр своё имя в пригодную для этого языка форму, ранее чем "султанша" успела прочитать его в посадочном талоне.

Улыбка её обворожительна, аромат духов тонок, изысканно приятен и подсознание мужское как-то сразу начинает срабатывать в направлении основного инстинкта. Она, похоже, уловила произведённый ею эффект, ничем иным нельзя объяснить то, как изящно развернулась красотка, подведя его к креслу, при этом легонько коснулась бёдрышком приподнявшейся плоти, скрываемой широким покроем Сашкиных штанов, а ведь, в проходе бизнес-класса, не так уж тесно и она точно делала это намеренно. За лучшее оставалось быстренько плюхнуться в кресло, дабы не смущать самого себя и не демонстрировать всем проявление выплеска тестостерона.

– Я принесу Вам, мистер Алекс, холодной воды. – Улыбнулась ему Амина, явно, с глубоким подтекстом.

"Полный отпад!" – Подумал Сашка, созерцая как вильнула она, уходя, своими почти идеальными ягодичками, разглядев при том, под тонкой тканью её форменной юбки, едва заметные контуры трусиков стринг-танго. – "Вот шайтаночка! Это же, просто, открытое глумление над, исстрадавшимся по женской ласке, зэком!" Пришлось, некоторое время, не убирать с колен сумку, дабы скрыть проявление физиологии.

* * *

"Эмирэйтс" разворачивался над Бангкоком в широком вираже с набором высоты. Развалившись в удобном кресле бизнес-класса, Александр повернулся к иллюминатору и наблюдал моменты маневрирования машины, делая выводы с профессиональной стороны.

"На штурвале" взлетает Антошка, автопилот-то чуть погрубее действует, да и на кой хрен он бы пользовался автопилотом на взлёте, здесь полезней самому порулить." – Думал Гурзанов, исходя из личного опыта. – "Разворот на курс почти на 180 градусов, в два приёма выполняет, всё правильно, а из окошка неплохо выглядит уходящий вниз Бангкок. Может "второго" натаскивает и это его китаец виртуозит, но "шайтан" крылатый сейчас точно управляется рукою человеческой, а не электронными мозгами".

Александр едва заметно улыбнулся сам себе, от того, что начали всплывать в подсознании словечки слегка подзабытого профессионального сленга. "Шайтанами" он, когда-то, привык называть крупные самолёты, к такой квалификации "Бойнг-777" вполне подходил, хоть и не транспортник, но большой. Да, ещё на заре туманной юности, в грузовой авиации, на "Русланах" подцепилось это словечко арабское в лексикон. Видимо со Средней Азии пошло, там, в бывших Советских республиках, гигант "Ан-124 Руслан" был прозван местными авиаторами как "Рустем-шайтан".

Город быстро скрывался в тумане тропических испарений, поднимающихся с земли. Просматривались ещё некоторые кварталы и дорога Короля, в синий цвет выкрашенная. Клочки низкой облачности проносились навстречу, "Боинг" приближался к нижней границе серой грозовой тучи, которую Сытов, явно, решил обойти снизу и продолжить набор высоты с правым разворотом.

"Петляет как заяц" – Опять думал Гурзанов, сидя у "окошка". – "Видать сейчас через скопление облаков будет прорываться, нашёл лазейку под тучку, к последнему довороту на курс. Сейчас поднимется резко вверх, почти без болтанки, только уши почувствуют, что "вертикальную" покруче заложил. Эх, я бы запросил у диспетчера эшелон тысяч на двенадцать, на максимальный подъем, в стратосферу. Антон, не будь дураком, наверняка так и поступит. Чувствуется стаж".

Гурзанов не ошибся в своих прогнозах, достаточно было дождаться окончания турбулентности, сотрясающей самолёт при наборе высоты, чтобы в том убедится. Когда перепад давления перестал ощущаться ушами, солнце ярко засияло в иллюминаторы левого борта, заставив пассажиров моментально задёрнуть шторки. Густые нагромождения облачности остались внизу и приятный голос старшей стюардессы, через динамики салонов, на безупречном английском, донёс информацию о полёте: высота двенадцать тысяч – всё как доктор прописал. Нижние слои стратосферы и до космических орбит уже не так далеко.

Табло погасло, лайнер занял заданный эшелон полёта, режим двигателей снижен до номинала, курс на песчаные земли Аравии, теперь, без малого, восемь часов дави задом кресло, мечтая о сигарете. Если спать не охота – скверно, тогда всех развлечений – бортовая пресса, картинки полистать, на сколько терпения хватит, в вот почитать на арабском языке – вариант слабенький, за полнейшим незнанием оного, ну а те несколько, имевшихся в наличии, журналов на английском – сплошная рекламная хрень.

Антон Сытов, единожды, вышел в салон, оставив своего китайца в кабине присматривать за автопилотом. Кресло, рядом с Александром, оставалось свободным и капитан присел в него, не надолго скрасив приятелю одиночество, да и самому минуточку передохнуть.

– Вот так, дружище! – Сказал он, опережая готовый озвучиться вопрос Александра. – Да, Саня, бардак на корабле, я понимаю и сочувствую, но спиртного на борту нет, привыкай к мусульманскому миру.

– Печалька то какая! Надо было из "дьютика" прихватить бутылетос, это я крупно лоханулся. И что? Даже в кабине не имеется какой-нибудь капитанской заначки, на экстренный случай, ну там, для компресса, к примеру?

– Помилуй Бог! Вернее сказать, Аллах, ибо, ни один пьяница не будет допущен в рай Магомета. Ислам, Саня, ислам… Привыкай, говорю, приходится соответствовать. Мы тут если пьём, то как Штирлиц у камина на 23 февраля, скрывшись с глаз долой. За неприкрытый выпивон суд мусульманский, помимо нехилого штрафа, может прописать наказание палками. Отдубасят так, что не встанешь, сам видел, потом прямиком в больничку отправляют страдальца.

– Жесть!

– Угу. И по дамской части аккуратнее, главной тебе благодетелью будет воздержание, а то, как я помню, ты у нас всегда был большой любитель погладить стюардессочку пониже пупка.

– Да, ладно, лишь только, когда девочки сами к тому интерес проявляли. Нашел, тоже, понимаешь, неудержимого маньяка с неприкрытой эрекцией да склонностью к террору. Однако, Антоха, коли уж зашла речь на такую щекотливую тему, спросить хочу: здесь, у тебя в "бизнесе" такая турчаночка скачет, с красивой жопкой в стрингах… Амина.

– Она палестинка, а не турчанка и о ней точно не помышляй! Ишь ты, злыдень писюкатый, даже нижние детали гардероба успел рассмотреть. Ох, смотри, Санька, без яиц останешься, как домашний котик!

– О, как?! Любимая подруга, оказывается, доминантного самца, командира воздушного судна и…

– И ты – осёл! И, даже – ишак, применительно к региону. Хотя, как не странно, угадал почти точно, только меня зря сюда приплёл, я там не участвовал. Амина, действительно, жена командира воздушного судна, доминантного самца, если угодно, но, по имени Сулейман Дада, который всего месяц назад пересел в левое кресло и теперь усиленно хлопочет о переводе жены в свой экипаж. Он со мной «вторым» летал, до китайца Дэна, хороший парень.

– Что ж, по существу… Да мне и не до того пока, шибко в карманах тихо для дел великих.