Деньги за это платили совсем небольшие, едва хватало на еду и крышу, так что перспектива скопить себе на билет явно откладывалась, а время шло… Ну а дальше уже известно – добро пожаловать, мистер Гурзанофф, созерцать небо в клеточку, ибо миграционное законодательство королевства Вы, сэр, не просто нарушаете, а прямо таки, ногами попираете.

Как же так? Да всё очень просто: и срок пребывания по туристической визе всего один месяц, и разрешение на работу Вам, мистер, никто не давал. Так что, мягкой посадки на шконари Банг Кванга!

* * *

Ан-124 "Руслан" выруливал на старт. Тяжело нагруженный настолько, что, казалось и по бетону аэропорта ему передвигаться сейчас нелегко, имея на борту такой вес. Все четыре двигателя грузового гиганта надрывались реактивной мощью и децибелы того звука уж точно, в разы, превышали громкостью своей турбины пассажирского "Бойнга" или "Эйрбаса", пусть даже и включенные на взлётный режим. Не напрасно грузовые самолёты с такими двигателями были персоной нон грата почти во всех аэропортах "цивилизованного" мира.

– … разрешите исполнительный. – Запрашивал командир корабля диспетчера.

Полусонный голос, на другой стороне радиосвязи, довольно вяло и монотонно откликнулся, объясняя условия взлёта, курс набора высоты, направление и силу ветра у полосы. В столь ранний час вряд ли кто-то мог ожидать, от уставшего за ночь диспетчера, особой бодрости и хорошей дикции. Но, самое главное: заветного слова "разрешаю" не было произнесено.

Командир продублировал информацию на той же полугнусавой тональности, после чего, повторно, запросил разрешение на старт. Пять часов утра, по местному времени, когда ещё даже рано говорить о восходе солнца, ибо ночная мгла лишь слегка начала отступать, согласно циклу вращения планеты, здесь, кажется, минуты растягиваются до запредельных величин, увеличивая саму временную константу, превращая её в понятие значения непостоянного и неисчислимого. Утренний туман начинал концентрироваться над всей площадью аэропорта, но условия для взлёта оставались, пока, вполне приемлемы. Другое дело тем бортам, что планировали посадку, им то уже, наверняка, будет предложено уходить на запасной.

Диспетчер разрешил старт, это до нужной степени взбодрило экипаж, остатки полусонного состояния растворились безвозвратно, уступая место серьёзному деловому беспокойству. Причиной тому был внушительный и даже запредельный перевес грузового гиганта. "Руслан" – сильнейшая машина, из серийных гражданских самолётов, построенных в Советском Союзе, конечно, если не брать в расчёт единственный экземпляр супер гиганта «Мрия». Однако, сто двадцать тонн груза, да ещё, похоже, что с приличным "хвостиком", здорово прибавляли всем адреналина.

– Двигателям взлетный режим! Держать РУД! – Капитан дал команду без малейшей тени беспокойства в голосе.

– Взлётный режим, РУД держу, параметры в норме. – Ответил ему бортинженер, переведя рычаги управления двигателями в крайнее положение и удерживая их от самопроизвольного смещения в обратную сторону, что могло сыграть крайне скверную шутку на старте.

– С Богом! Эх, нам бы полосу на километр подлиннее … – Успел произнести второй штурман до того, как машина пришла в движении.

Четыре турбины "Руслана" взревели громоподобно, развивая максимум реактивной тяги. Лишь посочувствовать можно тому, кто поселился вблизи аэродрома, откуда стартуют "Русланы". Последние остатки тишины раннего утра разорвались и разметались крупными да мелкими клочьями. Взлётный режим двигателей "Руслана", пожалуй, может вполне соответствовать воспетому грохоту космодрома. Авиагигант содрогнулся, словно штангист на помосте, готовый предъявить миру всю свою силу в едином рывке и двинулся вперёд, с каждой секундой увеличивая скорость.

– Рубеж! – С этого момента прервать взлёт уже невозможно, да только, полоса кончалась и это становилось очевидным! Длины её явно не хватало для безопасного старта! Скорость росла, но недостаточно быстро, роковая развязка показалась неотвратимой: тяжёлый транспортник не сможет оторваться от полосы, а скорость уже слишком велика, чтобы благополучно прекратить взлёт.

– Внимание! Торец полосы! Скорость 250!

– Взлетаем!!! – Резко и внушительно крикнул командир, вытягивая штурвал на себя. – Отрыв!

Буквально с последних плит полосы шасси самолёта всё-таки оторвались от бетонной тверди. "Руслан", преодолевая законы физики, потащил свой огромный вес в небо, но даже не посвящённому человеку этот взлёт сразу показался бы ненормальным. Так называемый "подрыв", предпринятый капитаном для спасения положения, позволил поднять машину в воздух, но скорость была ещё недостаточной, потому теперь, максимальной тяги двигателей едва хватало лишь на то, чтобы самолёт хоть как-то держался в воздухе. Но высоту он набирал чрезвычайно, недопустимо медленно, угрожая, просто-напросто, рухнуть на землю в ближайшую минуту, не справившись с условиями аварийного взлёта.

И катастрофа не заставила себя долго ждать, она случилась почти в единый миг, обозначившись, для начала, несколькими взрывоподобными хлопками в двигателях, будто в самолёт влупили несколько зенитных ракет, точным попаданием.

– Бля…! – Первым словом вырвалось ругательство в унисон нескольких голосов.

– Помпаж двигателей! Аварийная остановка! – Бортинженер кричал это, практически, лишь для записи диктофона, ибо всем, находящимся в кабине, ситуация была и так предельно ясна. – Тангаж! Крен! Вертикальная отрицательная, мы падаем, высота тридцать, двадцать…

Диктофон успел записать ещё несколько крепчайших выражений, которых, должно быть, аппаратура не выдерживает долго, безвозвратно перегорая. "Руслан", потеряв тягу двигателей, свалился на левое крыло и неумолимо возвращался к земле, повинуясь уже только закону гравитации. Внизу замелькали, крупным планом, гаражи, небольшие свалки строительного мусора, одиночные деревья. Неизбежность крушения стала более чем очевидной!

И, сокрушая под собой хрупкие коробушки металлических гаражей, "Руслан" упал, разрываемый на части. Оглушительный грохот катастрофы пронёсся над землёй, а в следующую секунду, растерзанный на крупные фрагменты, фюзеляж воспылал адским пламенем, которое моментально перекинулось от топливных баков. Ещё череда мощнейших взрывов пронеслась над обломками, подняв в воздух огненные столбы. Казалось, ад разверзся на месте бывшего пустыря, поросшего частными металлическими гаражами и заваленного прочим хламом, что, эстетики ради, убрали с глаз долой, за черту города.

* * *

Саня резко вернулся в реальность и, подняв голову с тощей тюремной подушки, постарался быстрее прогнать остатки кошмара, встряхнув головой. Этот сон возвращался снова и снова, с того самого дня, когда он явил себя, так сказать, воочию. Александр Гурзанов, в те далёкие годы, будучи пилотом молодым да перспективным, решил попробовать себя в грузовой коммерческой авиации, с тем и практиковался в тот роковой старт на "Руслане", пилотом без кресла, стажёром "второго".

Крушение авиагиганта тогда, каким-то невероятным образом, обошлось без человеческих жертв. Получилось так, что волна от первого взрыва, произошедшего в тот момент, когда "Руслан" разрывался на части, сбивая металлические коробки гаражей, оторвала и отбросила в сторону огромный фрагмент фюзеляжа, практически весь перед с кабиной пилотов. Последующие за тем взрывы и пожар свирепствовали уже на безопасном расстоянии, экипаж отделался синяками, переломами рёбер и сотрясениями мозгов. "Братья Рубашкины" – как шутили потом в авиакомпании, на тему, что все в рубашках родились. Однако, Саша Гурзанов, справедливо, принял тот вопиющий случай за дурной знак, потому решил он тогда отказаться от перехода в грузовую авиацию и вернулся на пассажирские рейсы. Ну а вот мозг его, по всему видать, крепко-накрепко записал полученную информацию и периодически повторял этот жуткий сон, причиной которого были реальные события уже далёкого прошлого.