Киллиан закатил глаза.

— Главный приз — миллион!

У Киллиана перехватило дыхание.

— Миллион… «Чего?»

— Ты правильно все понял, парень, — в голосе Карла звучала ухмылка от уха до уха. — Миллион долларов!

Это был лучший выпад «доктора Зло», но Киллиану было не до смеха.

— С чего это он, черт возьми, решил выложить на призы такую сумму? Я знаю профессиональных бойцов, что много лет выходили на ринг, но пределом их выигрыша была заявленная ставка третьего места. А тут целый гребаный миллион?!

— Я знаю. Я же сказал тебе, что сейчас он готов пойти ва-банк. Он хочет захватить мир ММА. Там скрываются тонны неиспользуемых талантов. И он отыщет их в Олбани на выходных перед Днем Памяти.

— Иисус Христос!

Карл дал ему небольшую передышку.

— Итак. Килли. Ты в деле?

Киллиан нахмурился. Его брови сошлись на переносице.

— Я не… ты же знаешь, я не любитель всего этого.

— Знаю. Но, Килли! Миллион долбаных долларов! И личное приглашение от самого Брэдли Уилкокса.

— Но он даже не видел, как я дерусь.

— Слушай, я тут записал один, два или шесть твоих спаррингов с Базом и отправил ему. Уилкокс был чертовски доволен.

— Что ты сделал? — Киллиан чуть не задохнулся от гнева.

— Да ладно тебе, Килли. Остынь. Кончай, бл*ть, пороть горячку, ладно? Речь идет об огромных деньжищах. Куче возможностей для нас обоих! Слушай, ты сделаешь меня своим менеджером, своим промоутером, а База — тренером. Спортзал Ронана станет товарным знаком на все праздничные дни. У тебя отличные шансы выиграть серьезный приз. Давай нанесем клуб Ронана на карту!

Упоминание о спортзале заставило Киллиана задуматься.

«Это реальный шанс заполучить его назад. Навсегда! Вот только денежному мешку не стоит знать об этом, — и тут возникла еще одна мысль. — Это была жизнь твоего отца, не твоя. Ты действительно хочешь, чтобы репортеры начали копаться в твоей жизни? В твоем прошлом, связанном с Афганистаном… с Ли?»

— Что скажешь? — продолжал напирать Карл.

Киллиан вздохнул.

— Не знаю. Мне нужно подумать. Ты слишком много просишь.

— Послушай, заявка должна быть подана к середине апреля. На размышление у тебя чуть меньше месяца, — Карл выдержал паузу. — Они пригласили тебя, Киллиан. Подумай об этом. И не забывай, дело касается не только тебя. Мы же семья, Килли. Сделай правильный выбор, — после этих слов он сбросил вызов.

— Никакая мы не семья, чертов ублюдок, — пробормотал Киллиан в замолчавшую трубку и откинулся на спинку стула.

У него голова шла кругом.

Уникальная возможность — единственная, по всей видимости, в его жизни, по крайней мере на данный момент, — только что свалилась ему в руки. Но он понятия не имел, что, черт возьми, с этим делать.

«Это может стать выходом из-под Карла… но я ведь тренер, а не боец…»

Выпрямившись на стуле, он швырнул приглашение через весь стол. Затем, в отчаянии оттолкнувшись от стола, устало потянулся. Плечи сдавило болезненной тяжестью, но ему необходимо было выпустить пар с тяжелой грушей и перчатками.

«С таким же успехом можно начать серьезно тренироваться. На всякий случай, правда ведь?»

* * *

Вернувшись домой, Киллиан сразу же направился к холодильнику.

«Бл*ть, опять пиво кончилось».

Пришлось взять бутылку воды.

Пока он откручивал крышку, его взгляд упал на прикрепленную к дверце холодильника аппликацию из мелких кусочков бумаги. Он улыбнулся. Единственное украшение его холостяцкой квартиры. Самая последняя поделка, сделанная руками его племянника и племянницы.

Киллиан всеми силами старался поддержать их маму, свою младшую сестру Мелоди. Та воспитывала детей в одиночку, поэтому ей частенько катастрофически не хватало денег. Их родители понятия не имели, как нелегко ей приходилось: Мел была слишком горда, чтобы жаловаться. И все же Киллиан периодически заставлял ее принимать от него помощь. Это для детей, убеждал он ее, принося деньги раз в месяц, на что Мел начинала ворчать и отнекиваться, а он одергивал ее одной и той же фразой «просто возьми их молча, и все».

Пока Киллиан пил воду, разглядывая аппликацию, он сделал мысленную пометку подкинуть сестре немного деньжат. Ее аванс за электричество должен был вот-вот закончиться.

«А ведь я сейчас и свой не могу оплатить, — Киллиан задумчиво почесал щетину на подбородке. — Придется извернуться, чтобы выделить ей нужную сумму».

Дожить до следующего чека будет нелегко, но он все же сможет наскрести на оплату этого счета. Ну, возьмет банковскую карту с возвратом процента от покупки бензина для своего грузовика. Пару раз заскочит к родителям на обед, чтобы прожить неделю, не покупая продуктов, а там уж следующая зарплата и жизнь «от-чека-до-чека». Он не был банкротом, но обеспечивать нужды двух семей было непросто. Даже при том, что каждый месяц он имел дополнительный заработок, проводя учения в армейском подразделении.

«Может, выступив на турнире, я смогу это исправить?»

Киллиан нахмурился. Об этом даже думать было смешно.

Восемь сверхагрессивных, жаждущих победы бойцов, способных доказать свое превосходство, будут бороться за миллион баксов! Нельзя сказать, что у него не было шанса, но слишком уж мизерным он казался. То, что его лично пригласили, не давало ему преимущества. В данном случае не было преимуществом и то, что он практически вырос в боксе. Что с детства занимался различными видами боевых искусств. Что поднаторел в армейских боевых приемах. Ничто из этого не имело значения, так как не хватало самого существенного, необходимого для любых соревнований компонента — истинного желания.

«Нету, черт возьми, никакого желания. Здесь нужна… другая история».

Допив воду, он отшвырнул бутылку, ставя на этом вопросе точку. А стоило перешагнуть порог кухни, и он почувствовал, что что-то не так.

«Свеча погасла!»

Выудив из ящика стола коробок спичек, Киллиан пересек комнату и подошел к полке, где неизменно — даже когда его не было дома — перед небольшой фотографией в рамке горела свеча. Он не успел взглянуть на снимок, а грудь уже стиснуло металлическим обручем.

Классический условный рефлекс по Павлову.

На фотографии, сделанной в пустыне, перед армейской палаткой стояли в обнимку лучшие друзья их подразделения: Ронан, Мэтьюз, Мейер и Ли. Все они были в военной форме и солнцезащитных очках. Они стояли вплотную друг к другу, сплетя за спинами руки, и самозабвенно гримасничали на камеру.

Во время этой операции по настоянию Мейера они сделали чертову уйму снимков. Киллиану не хотелось увековечивать свои военные будни, но чего не сделаешь ради друзей. Последняя фотка, где они были все четверо, идеально отразила их внутреннюю неразрывную связь — братья по оружию, братья навсегда!

Взгляд Киллиана замер на стоявшем между ним и Мэтьюзом Ли с дурашливой белозубой улыбкой на лице. Такой до боли родной и знакомой, что смотреть на нее было одновременно и сладко, и горько. Это как человек, возвращающийся домой после длительного отсутствия, не уверен, что его ждет, когда он туда в конце концов доберется.

Ли улыбался всегда. Причем часто там, где это было абсолютно неуместно. Из-за этого у него случались инциденты в учебке.

— Рекрут, солдат не должен улыбаться! — сержант-инструктор ударил его, не сдержавшись, по лицу.

— Так точно, сэр! Не должен, сэр! Но я ничего не могу с этим поделать! Просто у меня такое лицо, сэр!

От этого воспоминания Киллиан невольно фыркнул, а его плечи заныли фантомом старой боли — та шутка Ли обошлась им всем по сто отжиманий за один присест.

Ли умел рассмешить его даже в самые мрачные моменты дислокации. Им всем это было необходимо. Чтобы выжить. Но как же легко было забыть, что друг тоже не железный. После очередной патрульной миссии, проходившей недалеко от Хуссейба в провинции Рамади, Ли сломался.