А вот за барной стойкой никого не было. Но стоило колокольчику над дверью мелодично звякнуть, и буквально в следующее мгновение из рабочей зоны вышла Джаз.

Узнав его, она широко улыбнулась.

— Привет!

— Привет. А Сэмми здесь? — он вытащил из кармана пузырек с таблетками и поднял его вверх. — Она потеряла это в спортзале вчера вечером. Я хотел вернуть его побыстрее, но, как назло, весь день был чертовски занят.

— Сожалею, но ее здесь нет. Она ушла пораньше, чтобы успеть до закрытия банка пополнить депозит. А потом собиралась пойти в студию.

— Но сегодня же не день занятий, — в его голосе звучало недоумение. — Я думал, что она учит по средам.

— Так и есть. Просто Сэмми решила поработать над новым танцем. Думает, я не в курсе, чем она там занимается. Но я-то знаю! Кстати, сегодня она была слишком напряженной. Сказала, что ей нужно размяться, расслабиться. Можешь сам отнести ей это в «Игрек».

— Мне бы не хотелось ее беспокоить, раз она занята. Просто оставлю пузырек здесь, у тебя.

— Или все же… — Джаз многозначительно помолчала, — отнесешь его прямо туда. Просто позвони ей и скажи, что приедешь.

— У меня нет ее номера.

— Как это? Сэмми же почти каждый вечер бывает в твоем спортзале? — достав из-под кассы небольшой кусочек бумаги, Джаз быстро написала на нем номер и подвинула его Киллиану.

— А Сэмми не будет сердиться? — взяв записку, он сунул ее в карман.

Джаз беспечно пожала плечами.

— Ты ведь ей не совсем чужой, правда?

Киллиан уже было повернулся, чтобы уйти, но резко остановился и взглянул на нее.

— А Сэмми не сказала, что ее так расстроило?

— О, боюсь, причин предостаточно. Насколько я поняла, спать она вчера легла очень поздно, — Джаз многозначительно приподняла бровь и тут же как ни в чем не бывало продолжила: — К тому же ей пришло письмо, которое ее не очень-то обрадовало. Но она не соизволила мне рассказать, в чем дело. А еще она расстроена тем, что в город приезжает ее любимый балет, а она не сможет на него пойти.

— Какой балет? И почему не сможет пойти? Будет занята на работе?

— Ну, просто билеты туда очень дорогие. Сэмми не может себе их позволить. Я бы с удовольствием купила ей один, но, к сожалению, я всего лишь бедная студентка колледжа, питающаяся рамэном (прим. недорогое блюдо азиатской кухни быстрого приготовления на основе лапши с бульоном и мясом), — драматично вздохнула она.

— Думаю, это все объясняет, — усмехнулся Киллиан. — Ну, ладно. Я, пожалуй, пойду и поищу ее в «Игреке», — повернувшись, он направился к входной двери, но, взявшись за ручку, снова остановился. — А как называется тот балет?

Джаз наклонила голову и несколько мгновений пристально разглядывала его.

— «Жизель». В следующий четверг, в восемь часов вечера в «Орфеуме». Да, и ее любимый ресторан «La Cucina». На пересечении двух центральных улиц. От театра всего две минуты на такси. Это на случай, если ты вдруг случайно окажешься в том районе. В следующий четверг. Около восьми, — она улыбнулась так невинно, что Киллиан невольно рассмеялся.

— Верно подмечено. Спасибо.

* * *

Саманта тяжело дышала.

Пот не только покрывал весь лоб, но и ручьем стекал по позвоночнику, образуя на пояснице небольшой оазис. Она тренировалась уже больше часа. Мышечная нагрузка благополучно вытеснила все нервирующие ее мысли на задний план.

«Нужно хорошенько размяться, — подбадривала она себя, медленно вращая лодыжкой. — Как же давно я не танцевала…»

Чтобы снова включить музыку, она, бросив мимолетный взгляд на свое отражение в зеркальной стене студии, направилась к стереосистеме, установленной в безжизненном в эти часы Общественном Центре.

Заиграли вступительные аккорды, и Сэмми замерла на мгновение, опустив ресницы. А как только зазвучал мелодичный голос певицы, заскользила по полу, не открывая глаз и полностью растворяясь в заполнившей студию чарующей мелодии и сопровождавшем ее нежном женском голосе, что проникал, казалось, в самую душу.

Все мышцы звенели от усталости, но она стоически игнорировала ее, заставляя себя снова и снова тянуть носочки. Мышцы бедер нещадно болели, когда, выполняя хореографические элементы, приходилось максимально вытягивать ноги. Икры ныли всякий раз, когда она вставала на пуанты, чтобы исполнить замысловатый пируэт (прим. многократные повороты вокруг себя, осуществляемые с помощью различных приемов) или же сложнейший в своей стремительности фуэте (прим. виртуозные движения классического танца, как ряд последовательно повторяющихся туров в быстром темпе и на одном месте). А голова, казалось, вращалась быстрее тела.

Когда лирическая композиция достигла апогея, Саманта с разбега высоко подпрыгнула, резко выбросив одну ногу — с натянутым как струна носочком — вперед, а другую вытянув назад. Как будто растянулась в воздухе в шпагате.

Казалось, ее тело, подобно пушинке, совсем ничего не весило.

Она приземлилась на пол с кошачьей грацией почти бесшумно. Ноги оказались в идеальной позиции. И лишь легкий стук пуантов о деревянный пол напоминал о только что совершённом головокружительном прыжке.

«Да! Да! — она родилась для того, чтобы танцевать! Это было лучшим, на что годилось ее тело. — В танце я свободна! Он дарит мне безопасность!»

Саманта открыла глаза и окинула свое зеркальное отражение пытливым взглядом.

Физически развитое тело… Чувственный танец…

Хорошо натренированные мышцы справились с усталостью и, проигнорировав требование мозга остановиться и отдохнуть, подчинили тело ее решению. Все это время она не репетировала. Просто двигалась. А вот ее тело рассказывало историю.

Ее историю.

Мелодия смолкла, и Сэмми остановилась возле зеркала.

Наклонившись, она уперлась ладонями в колени, чтобы отдышаться. Затем снова глянула на свое отражение и, заметив выступившие на глазах слезы, поспешно сморгнула их, отчего соленые капли медленно скатились по щекам.

Ее лицо в этот момент было удивительно прекрасным.

Она задумчиво провела кончиком пальца по щеке своего отражения на зеркальной поверхности. Это казалось гораздо безопаснее, чем, прикоснувшись к своему лицу, ощутить реальные слезы, способные сжечь душу.

Отразившееся в зеркале мимолетное движение за стеклянной дверью студии привлекло ее внимание, и она резко обернулась.

«Что он здесь делает?» — мгновенно выпрямившись, Саманта поспешно вытерла щеки тыльной стороной ладоней и направилась к двери.

В студию вошел Киллиан.

Его взгляд, казалось, был нежным. И в то же время… слегка напряженным.

«Я не готова к этой встрече. Как же неловко…»

— Привет, — ее щеки пылали, когда она посмотрела ему в глаза. Сейчас она молилась лишь об одном… чтобы на ее лице не осталось ни слезинки. — Что… что ты здесь делаешь, Киллиан?

Он вытащил что-то из кармана и протянул ей.

— Ты забыла это в спортзале.

«Черт, это же мое лекарство! Ну ты, Сэм, даешь. Тебе крупно повезло, что сегодня ничего не случилось».

— Спасибо, — забрав из его ладони пузырек, она недоверчиво посмотрела на Киллиана. — Ты проделал весь этот путь лишь для того, чтобы вернуть мне лекарство?

— Я боялся, что оно может тебе понадобиться, — он смущенно почесал затылок. — Послушай, я ни хрена не смыслю в танцах, но то, что ты только что делала… было… прекрасно. Я бы даже сказал, потрясающе.

Сэмми судорожно сглотнула: от его слов в горле застрял комок.

«И чего это ты так разволновалась?»

— Спасибо, — она подняла пузырек с лекарством. — И за это тоже.

— Без проблем. У тебя сегодня все хорошо?

— Все нормально.

— Нет… — он покачал головой. — Я имел в виду, ты в порядке? Я… я сожалею о вчерашнем, Сэмми. Думаю, для тебя это было слишком. Я должен был догадаться, должен был сразу понять…

Протянув к нему руку, она легонько коснулась его плеча.