— Ты голодна?

Сэмми запрокинула голову, чтобы взглянуть на часы.

— Киллиан, вообще-то уже полночь.

— Ну и что? Ты есть хочешь?

— Я… наверное.

— Дальше по улице есть одно местечко, где готовят самые лучшие сырные стейки. Ты такие, клянусь, еще ни разу не ела. Я угощаю.

Внимательно посмотрев на него, она коротко кивнула.

— Ладно. Только заберу свои вещи.

Киллиан решил пождать ее у входной двери, и буквально через пару мгновений она появилась полностью одетая. В свободной толстовке на молнии и с капюшоном. В черных штанах для йоги. В высоких кроссовках. И с перекинутой через плечо спортивной сумкой.

Закрыв зал на замок, они отправились вниз по улице к небольшому бистро на углу, и Киллиан, придержав дверь, галантно пропустил ее вперед.

Сэмми пробежала глазами по висевшему за стойкой меню.

— А разве с твоей тренировочной диетой это допустимо?

— Просто не закладывай меня Базу. Ты определилась, что хочешь?

— Я буду то же, что и ты.

Киллиан подошел к стойке.

— Два с сырным соусом.

Повар, коротко кивнув, взялся выполнять заказ, а они устроились за большим длинным столом. В столь поздний час они оказались здесь единственными посетителями. Поставив сумку на пустой соседний стул, Сэмми вытянула ноги и скрестила их.

— Так говоришь, самые лучшие сырные стейки на свете, да? А вот я почему-то не уверена, что достопочтенные жители Филадельфии согласятся с твоим заявлением.

— Эй, так и есть! — улыбнулся ей Киллиан. — Но, ладно, будешь судьей.

Когда их заказ был готов, он забрал его и протянул ей картонный поднос с булкой, набитой тонко нарезанным стейком с жареным луком и фирменным сырным соусом.

— Оу, выглядит на самом деле аппетитно, — взяв свой сэндвич, она откусила такой огромный кусок, что у Киллиана от изумления выгнулись брови.

— Выглядит аппетитно, — повторил он. — Не понял? Ты мне что, не поверила?

— Просто хотела убедиться, что ты знаешь, о чем говоришь.

— Эй, да я лучший знаток этих сырных стейков!

— Сказал мальчик из Бостона.

— Чертовы ньюйоркцы, — ухмыльнувшись, парировал он. А пока откусывал приличный кусок от своей порции, заметил, что она прячет улыбку за своей булкой. — Что, вкусно?

Саманта не смогла ответить, пытаясь прожевать только что откушенный чудовищный кусок. Поэтому лишь восторженно кивнула. Но спустя пару мгновений, проглотив еду, все же призналась:

— Пожалуй, это лучшее, что я когда-либо ела, не считая маминой стряпни.

— Твоя мама хорошо готовит?

— Она в этом лучшая!

Киллиан широко улыбнулся.

— Хотелось бы мне знать, на что это похоже. Моя мама, благослови ее Господь, готовит всегда с удовольствием. Вот только результат, как правило, хуже некуда. Когда мы с сестрой были детьми, папа платил нам четвертаки, чтобы мы притворялись, будто нам все очень нравится. Он старался защитить ее чувства. А сейчас просто делает все сам.

Сэмми хихикнула и, отломив кусочек булки, макнула его в сырную начинку.

— Моя мама буквально выросла на кухне. Она все время крутилась возле моей бабушки. Главная традиция нашей семьи — воскресные обеды. Мама каждый раз готовит столько пищи, что можно с легкостью прокормить целую армию. Хотя, по правде сказать, по воскресеньям в квартире моих родителей народу собирается ничуть не меньше.

— У вас такая большая семья?

— Да, немаленькая. У меня две старшие сестры, Ники и Тони. Они обе замужем, и у них по два ребенка. А еще есть дядя Джино, брат моего отца. Так что там довольно многолюдно. Но именно благодаря этому все воскресные дни напоминают праздники. Веселые и шумные.

— Выходит, вы с сестрами очень близки?

— Впритык. Правда, в детстве, — немного помолчав, добавила она, — мы постоянно ссорились. Но это не помешало нам сблизиться чуть позже.

— Сэм… Ники… Тони, — усмехнулся Киллиан. — Вместе ваши имена ассоциируются с семейкой гангстеров.

Сэмми весело рассмеялась.

— Когда родилась Ники, папа решил назвать ее в честь своего отца Доминика. Не хотел, чтобы дорогое сердцу имя ушло в забвение. С Тони та же ситуация. Ее назвали в честь папиного дедушки Энтони. Мое же имя — память об отце моей мамы Сальваторе. Его все почему-то звали Сэм. Но не спрашивай «почему».

— А вот моя мама, если бы отец попытался назвать дочь мужским именем, закатила бы истерику.

— Да, и моя мама тоже настояла на их женских версиях: Доминик, Антония и Саманта. Правда, так нас кроме нее никто не называет. Да и сама она — только когда на нас слишком рассердится.

— А как давно вы переехали в Бостон?

— Сначала сюда перебралась Тони со своей семьей. А уж потом и мы с родителями. Мы переехали в прошлом году, когда… после того, как… — Сэмми, закашлявшись, сделала несколько глотков содовой.

Киллиан склонил голову набок и с любопытством напомнил:

— После того, как…

— Ники со своей семьей приехала сюда в начале этого года, — поспешно перебила его Саманта. — Мои родители вложили деньги в жилой комплекс. А потом открыли кафе-пекарню. Папе всегда хотелось иметь парочку семейных предприятий.

— А что насчет тебя?

— Я бы хотела посвятить себя преподаванию танцев. Давно планирую открыть свою собственную студию. Могу даже сказать, что уже значительно приблизилась к этой мечте. Я живу в доме, принадлежащем моим родителям, поэтому мне не приходится каждый месяц платить аренду. И благодаря этому я могу откладывать на покупку студии все заработанные мной деньги.

— Танцевальная студия? Звучит круто. Моя племяшка увлекается танцами. А где ты собираешься ее открыть?

— В центре города есть одно здание. Оно очень старое, поэтому на него никто особо не обращает внимания. Я уже почти собрала первоначальный взнос. Оставшуюся сумму надеюсь получить кредитом в банке. Вот только боюсь, что кто-нибудь успеет выкупить его до меня.

— А преподавать в Общественном Центре уже не нравится?

— Нет, меня там все устраивает, но хотелось бы иметь собственное дело.

— А ты сама танцуешь? Я имею в виду выступления или что-то в этом роде.

Сэмми опустила глаза и сокрушенно покачала головой.

— Я уже давно не выступаю на сцене. Больше нет. Только преподаю.

— И почему?

— Просто… просто это больше не мое, — ее губы изогнулись в кривой улыбке. — В июне в «Орфеуме» планируется «Ярмарка Талантов». Джаз умудрилась подать туда заявку от моего имени.

— Так ты будешь выступать?

— Черт бы его побрал, нет, — она поморщилась. — Хотя поступок Джаз вдохновил меня вновь начать заниматься хореографией. Я сейчас прорабатываю составленную мной композицию. Просто чтобы поупражняться.

— Как по мне, звучит пугающе. Придумывать все эти танцевальные движения…

— Знаешь, я всегда считала, что танец и бой во многом схожи. Прежде всего ты должен хорошо знать свое тело. А оно, в свою очередь, должно быть сильным и хорошо натренированным. И в танце, и в бое есть отрабатываемые до автоматизма движения. А также техники, что срабатывают лишь тогда, когда ты выполняешь их с абсолютной точностью. Твои спарринги, что я видела в спортзале, напоминают мне «па-де-де».

— А что это такое?

— Это балетный термин, буквально означающий «шаг обоих». А по сути, это дуэт, в котором оба партнера делают любое движение в абсолютной гармонии друг с другом. Выглядит это потрясающе, — опустив голову, Сэмми принялась теребить край картонного подноса. — Это очень похоже на то, как ты дерешься. Как двигаешься на ринге.

От этих слов по телу Киллиана разлилось приятное тепло, но внезапно «ожило» его «мужское достоинство», и он, смутившись, закашлялся.

— Так что же заставило вашу семью переехать сюда из Нью-Йорка? — он с любопытством посмотрел на нее и нахмурился, когда увидел, как напряглось ее тело, а плечи резко поднялись, словно она вздрогнула. — Сэмми?..

Отодвинув остатки сэндвича и уставившись в окно, девушка тяжко вздохнула.

Видя, как она нервно жует свою нижнюю губу, Киллиан терпеливо ожидал, когда она сама решит заговорить. Наконец Сэмми взглянула на него. В ее глазах плескалась такая боль, что его сердце тоскливо сжалось в груди, а по коже промчалась ледяная волна колких мурашек.