***

Выпускной бал в Хогвартсе имел особое значение для каждого ученика, особенно сейчас, после всего произошедшего несколько недель назад. Это был тот день, после которого закончится детство и начнётся взрослая жизнь. Джеймс должен был волноваться, места себе не находить, но он вел себя даже спокойнее обычного, словно за одну ночь успел повзрослеть. Волновалась, почему-то, Роза.

Девушка сидела на своей кровати, кусая нижнюю губу и заламывая пальцы. Она и сама не могла объяснить, почему, но тревога с каждой секундой нарастала в ней всё сильнее и сильнее. Её не покидало какое-то навязчивое чувство того, что сегодня что-то произойдёт, и это что-то изменит её жизнь, и явно не в лучшую сторону. Она не знала, с чем это может быть связано, но сегодня утром она проснулась с ощущением, что совершенно точно не хочет ни просыпаться, ни идти куда-либо.

За этот год столько всего изменилось, словно её жизнь перевернулась вверх тормашками и так и осталась стоять на голове. Ведь, скажи Розе ещё год назад, что самой близкой её подругой станет Аделаида Сноу, что она снова сойдётся с Альбусом, разойдётся с лучшими подругами и Джеймсом, влюбится в Скорпиуса Малфоя и успеет понять, что от их отношений ничего не осталось — она бы не поверила.

Возможно, это из-за того, что она не спала ночами, очень сильно переживая за Адель. О том, что Сноу уже в Германии Роза узнала абсолютно случайно, от Роксаны, которая громко обсуждала это в общей гостиной Гриффиндора. Почему-то в тот момент Розе стало очень обидно от того, что Альбус, наверняка зная об этом, ни слова ей не сказал.

Неужели он не доверял ей даже после всего, что они прошли вместе? Неужели, зная, каким важным для Розы человеком стала Адель, Альбус не соизволил просто сказать ей «Она уже приехала туда» или просто отправить сову с письмом, если он всё ещё не хочет никого видеть? Уизли чувствовала, как в груди всё сильнее и сильнее нарастает обида, а это не самый лучший спутник для того мероприятия, на которое она собралась. Сейчас Роза ощущает, что она не что иное, как своеобразный сгусток подавленной энергии. И она очень боится последствий, если вдруг эта энергия вырвется наружу.

А ещё она не переставала думать о ней и Скорпиусе. Ведь, от того, что было между ними раньше, не осталось и следа, всё это исчезло, словно дым. Сейчас они не то, чтобы разговаривать, даже не смотрят друг на друга в коридорах или на общих уроках. И раньше Роза правда волновалась, места себе не находила, стараясь понять, в какой именно момент между ними произошел этот немой разрыв, а теперь… и следа от этого волнения не осталось. Сначала, девушка даже испугалась отсутствия какого-либо чувства, а теперь лишь успокаивала себя тем, что всё это к лучшему.

Она старалась понять, когда именно её чувства к нему охладели, и почему это могло произойти, но ответа на свои вопросы так и не нашла, в конце концов, махнув на эти поиски рукой. Она больше не чувствовала той сильной любви к нему, какую испытывала ранее, и это был факт.

Она заправляет за ухо короткую огненно-рыжую прядь и застёгивает замки босоножек на невысоком каблуке, которые идеально подходят к её платью. Тем не менее, девушка не стремится подскочить с постели и покинуть спальню, напротив, она продолжает сидеть и тяжело дышать, пытаясь угомонить бешеное сердцебиение, потому, что чувствует, что её сердце вот-вот выскочит наружу.

Роза закрывает глаза и сжимает кулаки, стараясь привести свои мысли в порядок. Просидев на постели ещё какое-то время, Уизли направилась к Чёрному озеру.

Роза столкнулась со Скорпиусом в коридоре, и почувствовала, как что-то внутри снова начинает её душить, когда она смотрит в серые глаза и пытается найти в себе хоть каплю того чувства, которое переполняло её раньше. Ничего…

Малфой старается выдавить из себя улыбку, но его взгляд не теряет своей задумчивости. В этот момент в голове Розы впервые мелькает мысль о том, как могут принять их совместное появление все остальные? Но эта мысль быстро отступила, потому что, на самом деле, всем было плевать. Слизеринец же всё прокручивал в своей голове недавний разговор с Вероникой, который не давал ему покоя всю дорогу от подземелий до той лестницы, на которой он встретил Розу.

Скорпиус стоял в гостиной и, если говорить честно, он сам не знает, чего ждал в тот момент. С того самого дня Альбус практически с ним не разговаривал, но, когда Поттер вышел из своей спальни, кивнул ему в знак приветствия, и покинул гостиную, спрятав руки в карманы пиджака и опустив голову. Малфой опирался плечом на каминную полку и оглядывал скучающим взглядом всех присутствующих. Когда Виктор Нотт замолчал и восхищенно уставился куда-то Скорпиусу за спину, парень понял, что в дверях появилась Вероника. Подобной реакции у Виктора что-то другое вызвать не могло.

На удивление, сегодня, в такой праздничный для всей школы день, Сноу выглядела намного проще обычного. Девушка растянула губы в лживой улыбке, заметив Виктора, который сопровождал её сегодня. Но, стоило ей заметить Скорпиуса, в глазах Слизеринки загорелся огонек и она, схватив Малфоя за руку, утащила его подальше от чужих глаз.

— Ты ведь помнишь, что ты должен это сделать? — её голос едва заметно дрогнул, но они оба сделали вид, что не заметили этого. Скорпиус почувствовал, как в нём начинает нарастать раздражение.

Огонь лампы отражался в глазах Вероники и придавал её взгляду какой-то лихорадочный блеск. Надо сказать, при других обстоятельствах это выглядело бы действительно завораживающе.

— Ты напоминала мне об этом постоянно, — огрызнулся парень. Он не хотел видеть Веронику, и уж тем более, разговаривать с ней. Не сейчас, только не в тот момент, когда ему вот-вот придётся порвать с девушкой, которую он любит больше всего на свете.

— Я волнуюсь за тебя, как ты понять не можешь! — Сноу повысила голос, и сделала несколько шагов навстречу Малфою.

— Если бы волновалась за меня, не стала бы портить мне жизнь! Зачем тебе вообще это нужно?

Вероника замерла на месте, словно вросла в каменный пол, и поджала губы. Весь её вид, такой величественный даже в этом простом наряде, изменился, превратив её в обыкновенную испуганную девчонку. Карие глаза начинали слезиться, но Вероника всё так же продолжала смотреть на Скорпиуса в упор, и молчала несколько секунд, словно обдумывая, что она хочет сказать.

— Ты действительно хочешь знать? — голос у неё снова дрогнул, но она лишь начала заламывать пальцы, бегая глазами по каменным стенам и стараясь не смотреть на Скорпиуса, — ладно. Я, правда, за тебя волнуюсь.

Скорпиус замер на месте, и даже его раздражение поутихло, потому что он действительно не ожидал, что Вероника начнёт объясняться, ведь она никогда так не поступала.

— Тебе не понять чувств маленькой семилетней девочки, когда ей говорят, что она выйдет замуж по расчету, так ведь? И, ты никогда не поймешь какого это, стоять на платформе девять и три четверти в самый первый раз, и волноваться не потому, что боишься распределения, а потому, что тебе говорят, что там, в нескольких метрах от тебя стоит мальчик, который будет твоим будущим мужем.

Она заметила, как Малфой напрягся. Вероника никогда не думала о том, что Скорпиус мог не знать, что этот брак был спланирован ещё задолго до их знакомства. Но она не остановилась, ни на секунду, напротив, всё невысказанное, что пряталось в ней все эти долгие годы, вырывалось наружу, и она не могла заставить себя замолчать.

— Тогда я решила, что уж лучше быть с этим мальчиком друзьями, чем ненавидеть его за то, что через много лет он лишит меня свободы. Ты помнишь, как мы познакомились, Скорпиус? Помнишь, как первое время я смотрела на тебя исподлобья, или никогда этого не замечал? Я ненавидела тебя. А потом, стоило мне узнать тебя поближе, стоило, правда стать твоим другом…

Вероника остановилась, чтобы перевести дыхание, и зажмурилась. Слёзы, стоявшие в глазах, намочили ресницы.

— Я влюбилась в тебя, Скорпиус. И тогда всё, что мои родители прописали мне ещё до моего рождения, начало казаться не таким уж и плохим. И тогда, когда мы играли в эту глупую игру летом, я и подумать не могла, что всё зайдёт так далеко.