К моему облегчению, слова возымели действие, и демон задумчиво поскреб подбородок.

– Приношу извинения, – сказал он, застегнув ширинку. – Сдается мне, я не с того начал.

– Да уж, мягко говоря.

Не знаю, может, это параллельный мир так странно на меня действовал или, падая, я и правда ударилась головой, но страха не было. Я чувствовала себя словно после двух бокалов шампанского. Немножко пьяной и неуязвимой перед любой опасностью. Происходящее казалось игрой, забавным розыгрышем, который снимали на скрытую камеру.

– Позвольте объяснить, – сказал демон, помогая мне выбраться из одеяльного кокона. – Вы, Елена, моя избранница, и мне нужна ваша помощь.

Помощь? Какая помощь могла понадобиться этому инфернальному красавчику с кубиками на прессе? Рубашка демона была расстегнута. Я проследила взглядом дорожу темных волос, сбегающую от пупка к ремню низко сидящих брюк, и мысленно примерила на себя роль спасительницы. Почему бы и нет? Заниматься благотворительностью приятно, полезно для кармы и собственного тщеславия.

– Я не очень понимаю, о чем вы, – сказала я.

Грянул гром, и дождь загрохотал по магическому куполу еще отчаяннее. Демон вздохнул, картинно опустил плечи, и столько горечи было в этом жесте, что захотелось его утешить.

– Видите ли, у каждого демона есть человеческая пара. Единственная душа, способная…

– Да-да, это я уже слышала. Ближе к делу.

Кроу вновь печально вздохнул и как бы невзначай снял рубашку.

– Я ждал вас столетиями…

– Вы такой старый, – удивилась я.

– Древний, – поправил демон. – Так вот, Елена, вы единственная женщина, способная избавить меня от проклятия невыносимой душевной боли. И…

– А этому я зачем нужна? – перебила я, кивнув в сторону спящего дракона.

Демон заскрежетал зубами.

– Тьма его знает.

– Я и его пара тоже?

–Что? Нет! Конечно же, нет. Драконы одиночки. Они редко создают семьи. Но мы отклонились от темы.

– Да, пожалуйста, продолжайте. «Единственная женщина, способная избавить от проклятия невыносимой душевной боли», – напомнила я, преисполненная чувства собственной важности. – Что бы это значило?

– Не знаю, как точнее выразиться, – замялся Кроу.

– Что от меня требуется? – мне не терпелось ощутить себя матерью Терезой, не иначе. – Как помочь снять проклятие?

Не любила я, когда живые существа рядом со мной страдали.

– Все проще некуда, – ответил демон и отвел взгляд. – Проклятие может снять физическая близость с избранницей.

Что-о-о?!

Демон смотрел на меня грустными глазами, всем своим видом изображая страдание – проклятие невыносимой душевной боли. Но никогда ни с кем я не делила постель из жалости. Страх забеременеть, недоверие к незнакомцам, рассказы матери о маньяках, караулящих под каждым кустом, превратили меня в приличную девушку, избегающую случайных связей. Отдаться первому встречному – недопустимо, даже если этот первый встречный вышел из твоих влажных фантазий. Ни на втором свидании, ни на пятом я не готова была избавиться от одежды.

Мужу я досталась девственницей, но не сочтите меня ханжой, исполненной гордости за свою добродетель. Поймите правильно, хранить себя для любимого не было моей принципиальной позицией. Причина заключалась в другом: в школе я принадлежала к числу тех осторожных и непопулярных девочек, чьи время и круг общения тщательно контролировали родители. О степени моей неискушенности красноречиво говорил тот факт, что, дожив до тридцати лет, я ни разу – ни с мужем, ни в одиночестве – не смотрела фильмы фривольного характера. В школе и в университете никогда не ходила на дискотеки и в темное время года возвращалась домой не позже восьми. А в девятнадцать лет вышла замуж, уверенная, что встретила идеального человека. Молодость, наивность.

И вот передо мной, тридцатилетней девочкой-одуванчиком, стоял демон и с несчастным видом вещал о том, что лишь физическая близость с избранницей способна избавить его от воистину адских мучений. Интересно, на что он рассчитывал?

Заниматься любовью в лесу, на голой земле, – выбор для экстремалов. Еловые иголки, впивающиеся в спину, камешки, шишки, которые в момент страсти чувствуешь то спиной, то попой, способны охладить любой пыл.

Ко всему прочему я была замужем и, несмотря на наши с Антоном многочисленные разногласия, не оправдывала измен. Не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой.

– Нет, – сказала я демону, взвесив все за и против. – Я не такая.

«Может, и правда попытаться разбудить Дрэйвена?»

Не хотелось наблюдать, как он превращается в гигантского крылатого ящера, но если ситуация снова выйдет из-под контроля…

– Я понимаю, – сказал Кроу, однако тоном таким, что я ни на секунду ему не поверила. И действительно продолжение последовало тут же: – Любимая, боюсь, вы не осознаете всей серьезности ситуации, – красные глаза опасно блеснули. – Я ни к чему вас не принуждаю – прошу. Обладать своей парой – инстинкт. Придет время, и я не смогу себя контролировать. Желание затмит разум.

– Что… что вы имеете в виду?

– Наш любезный друг, – демон кивнул на спящего дракона, – это знает. Если вы не отдадитесь мне добровольно, к концу недели я превращусь в чудовище и возьму вас силой. Лучше не доводить до беды. Сделать это, пока я себя контролирую. Иначе потом придется иметь дело с безумным голодным зверем.

Мой разум сейчас напоминал зависший компьютер.

– Что, простите? – переспросила я. Не может быть, чтобы я поняла правильно, иначе получается… выбора нет?

– Я догадываюсь, о чем вы подумали, – продолжил Кроу.

Ни о чем я не думала: мысли скакали в голове, как шарики для пинг-понга. Их было так много, что я не знала, за какую ухватиться.

– Чешуйчатый выскочка вам не поможет.

«Точно! Дрэйвен! Вот, кто меня спасет!»

– Не поможет, – повторил демон, заметив радостное облегчение на моем лице. – Когда зверь вырвется наружу, никакой облезлый дракон с ним не справится.

«Зверь? Это образно? Оборот речи или?..»

Дракона в его зверином обличье я уже видела и готовилась до конца жизни закидываться успокоительным и мучиться кошмарами по ночам. Неужели Кроу хочет сказать, что превратится в нечто подобное и… Живое воображение – зло. Я невольно представила, как возбужденное чудище взгромождается на меня, накрывает массивной тушей, придавливая к земле. Красные глаза горят. Зловонное дыхание вырывается из зубастой пасти. А между задними лапами болтается метровая дубинка.

Меня передернуло.

Что же делать? Будить в демоне зверя не хотелось, а пересилить себя и лечь в постель с посторонним мужчиной я не могла.

– Я не давлю, – сказал демон, вновь расстегнув ширинку.

Не давит, как же.

– Подожди! – закричала я, заметив, что демон начал раздеваться. – Так сразу? С места в карьер?

– А чего ждать, любимая? Мы предназначены друг другу. Пришло время соединить наши тела и души!

Дожидаться, пока Кроу превратится в чудовище, неспособное себя контролировать, не хотелось, но, черт побери, в постельной плоскости я ощущала себя почти девственницей: у меня был единственный мужчина, с которым за одиннадцать лет брака мы изучили друг друга от и до. Я даже не могла представить, как прикоснусь к кому-то чужому. Как позволю этому чужому трогать меня.

– Не будем спешить, – попросила я.

Демон успел стянуть с себя брюки и застыл передо мной в нижнем белье. Нахмурившись, он упер руки в бока и превратился в материальное воплощение греха и соблазна.

– Боишься?

– Не то, чтобы… – Да! – Но в нашем мире за женщинами сначала долго и красиво ухаживают…

Демон задумался. Поиграл кубиками пресса на идеальном торсе.