– Видите ли, госпожа Льефф, мой сын принес домой вашу подвеску. И я хотел ее вернуть, но как-то не складывалось. – Мужчина вытащил платок и утер вспотевший лоб.

Каэль нахмурилась и, прежде чем подруга успела что-то сказать, ехидно вопросила:

– А теперь вы хотите денег? Думали оставить подвес себе, но случайно встретили нас?

– Вообще-то, мой сын нашел эту цацку в мусоре, – вскинулся мужчина. – Я мог бы и не искать владельца!

– Просто испугались, что на подвес наложено проклятье, – покивала госпожа Хемм.

Охнув, Арфель взмахнула рукой:

– Около трактира нашли? Мне она не н…

Каэль быстро прикрыла подруге рот:

– А вдруг мне нужна? Я люблю украшения. И вообще, прежде чем выбрасывать годные вещи, уточни у близких – вдруг им надо.

– Так что, могу я рассчитывать на скромное вознаграждение? – Мужчина потер руки и заискивающе улыбнулся. – Заклинание распознавания владельца очень сложное.

– На очень скромное вознаграждение, – жестко сказала Каэль и выложила на стол два медяка. – Стоило прийти в лавку, и там можно было бы выручить что-то более ценное. Но!

Госпожа Хемм ловко накрыла монеты рукой и вкрадчиво спросила:

– Распознаватель показывает внешность владельца, но никак не имя. Как ты узнал ее имя?

– Жена сказала, – удивился мужчина. – Она постоянно к госпоже Льефф ходит. Самые дешевые и качественные настои.

– Отдавай подвеску и бери свои два медяка, – жестко произнесла Арфель. – И я даже не буду спрашивать, что твой сын искал в мусоре.

Так и не представившийся мужчина вспыхнул, бросил на стол подвес и сгреб медяки:

– Раз уж так, то и я не буду спрашивать, за какие такие заслуги простая травница получила такой дар.

– За спасение жизни, – отрезала Арфель и перевела взгляд на подругу.

Та вертела в руках медальон. Мысленно Каэль была очень далеко, ее выдавал расфокусированный взгляд и кривая улыбка. Наконец госпожа Хемм отмерла и хмыкнула:

– В прошлом я бы за такой амулет отдала половину жизни. А ты выкинула его в мусор. Иронично. Ты точно все мне рассказала?

Арфель сделала несколько глотков и отставила кружку в сторону. Взяв кусочек лепешки, она спокойно ответила:

– Я не сказала только то, что ты и без того знаешь. Я не люблю оборотней, мне неприятно с ними взаимодействовать. Так что исполняла свой долг я без удовольствия, но весьма старательно. И да, получила в дар подвес. Хотя я бы не назвала это подарком.

– И выкинула. – Каэль покачала головой. – Какая гадость. Я ведь сейчас готова пасть перед тобой на колени, лишь бы ты мне его отдала. И при этом понимаю, что смысла в этом нет.

Промокнув губы салфеткой, Арфель спросила:

– Ты действительно считаешь, что тебе нужно вставать передо мной на колени? Если он тебе нужен – бери. Мне омерзительна сама мысль, что эта дрянь будет со мной.

Каэль вздохнула и убрала подвес в свой кошель:

– Я сохраню его для тебя. Передать ты его никому не можешь, а вещь полезная.

– Вообще-то могу,– возразила Арфель и, не слушая подругу, переключилась на еду.

Раньше «Белый Гусь» ей нравился, но сейчас он казался каким-то неуютным, неприятным и даже местами грязным.

«Может, мне и правда следует пообщаться с целителем душ? Я ведь не должна настолько не любить оборотней», – мысленно вздохнула Арфель и утащила у подруги несколько сухариков. «Даже то, что произошло с мамой… В конце концов, в этом немалая доля вины моего отца и его семьи».

Арфель Льефф очень не любила оборотней, но искренне считала их меньшим злом. Она бы не хотела, чтобы на место оборотней встали демоны. Вот если бы и те, и другие канули в небытие… Травница вздохнула: нет, об этом думать нельзя. За такие молитвы человеческую религию едва не объявили вне закона. И молитву «Об избавлении от тварей» стало запрещено произносить вслух. Но странным образом во время каждой службы священнослужители объявляют молитву тишины. Времени эта молитва занимает столько же, сколько и «избавление». С этим никто ничего сделать не смог.

– Что ж, на рынок? – Каэль допила пиво и встала.

– Да, только расплатимся сначала, – фыркнула Арфель.

– Второй раз? – вскинула бровь госпожа Хемм. – Пока ты витала в облаках, я успела все сделать.

Перед рынком подруги зашли в банк, где Каэль сняла немного наличных. Увы, госпожа Хемм не могла позволить себе носить большие денежные суммы. Странноватое и перекошенное имперское законодательство предписывало женщине отдавать наличные деньги мужу. По счастью, по очень огромному счастью, на момент принятия этого закона банков еще не существовало. Поэтому Каэль снимала со своего довольно внушительно счета сущие копейки.

– Знаешь, всегда любила ходить с тобой по рынку, – со вздохом призналась Арфель.

– Потому что я потрясающе иронична или потому что я выбираю лучшее мясо? – с интересом уточнила Каэль.

Арфель рассмеялась и кивнула на парящие в воздухе корзины:

– Потому что не приходится таскать тяжести. И можно за один раз унести все и сразу.

Каэль рассмеялась и проворчала что-то о том, что ее слишком низко ценят. Ведь она ого-го что может.

Первое, что сделала Арфель придя домой, – бросилась на кухню. Тесто сбежало. Оно выползло из своей миски, вольготно расположилось на столе и даже начало потихоньку перебираться на пол.

– А оно и было такого странного цвета? – напряженно спросила Каэль и чуть подвинула подругу в сторону. – Ну что за привычка замирать в дверях!

– Вообще-то нет, – задумчиво отозвалась госпожа Льефф. – Может, здесь слишком жарко?

– Может, ты просто что-то не то добавила? – поддела подругу Каэль. – Изумительный зеленый оттенок. Интересно, как бы выглядели пирожки после запекания?

– Но оно таким не было, – чуть не плача ответила Арфель. – Я прекрасно пеку. Ты же знаешь!

Каэль безусловно это знала, но госпожа Льефф слишком часто хвасталась своими дивными пирогами, и сейчас маг-практик просто не могла перестать ее подкалывать.

– Как знать, как знать, – пожала плечами госпожа Хемм. – Быть может, ты просто покупала где-то эти прекрасные пышки?

– Я тебя убью и даже плакать не стану, – буркнула Арфель. – И вообще, ты говорила про заклинание в три пасса – действуй!

– Действуй, – передразнила подругу Каэль и одним ловким движением уничтожила тесто. – Все! Только миску надо прохладной водой ополоснуть. А то после заклятья остается противный привкус.

Арфель кивнула и тут же подхватила миску.

– Предлагаю заняться ужином, – бросила она Каэль. – Через пару часов мы будем слишком голодные, чтобы приготовить что-нибудь путное.

Госпожа Хемм согласно кивнула и тут же распределила обязанности:

– Поставь тесто, то, быстрое. А я натру мясо специями и помою овощи.

Вдвоем готовить куда приятней, да и веселей. Каэль поведала подруге несколько презабавнейших ситуаций, в которых побывала во время столичной поездки. Правда, эти самые ситуации госпоже Хемм пришлось немного урезать, потому что смешного было мало, а грустного много, но… Но это довольно привычное действие на самом деле. И Арфель, когда рассказывала про своих подопечных-увечных, тоже многое урезала. Просто потому, что есть вещи, с которыми тяжело смириться и которые тяжело принять. Подруги привыкли щадить друг друга, но при этом не дошли до откровенной лжи. Они никогда не умалчивали о том, что происходило непосредственно с ними. И потому Каэль была немного напряжена, когда решилась задать Арфель прямой вопрос:

– Почему ты выкинула амулет?

– Что? – Арфель накрыла тесто чистым полотенцем и повернулась к подруге. – В смысле?

– От оборотня, – Каэль искоса посмотрела на подругу, – ты ведь не мужененавистница, верно? Чисто теоретически, если бы не вся эта ерунда с Соглашением, ты бы хотела выйти замуж и родить детей. Господи, да даже я этого хотела! И ты берешь и выбрасываешь свой счастливый билет. Почему?

На лице Арфель отразилась нешуточная борьба двух эмоций – раздражение и непонимание. В итоге травница присела на табурет и честно сказала: