Во-первых, никого из них не готовили для этой должности с рождения. Никто из них не являлся прямым наследником. Никто из них не был настолько посвящен в тайны и планы предыдущего Верховного правящего.

А во-вторых, никто из них не являлся обладателем столь сильного Дара. Несмотря на современность нашего общества, некоторые традиции сохранились со времени Святых правящих: власть – сильным.

Поэтому первое, что сделал, войдя в зал заседаний, – выпустил Дар и заткнул всех возмущенных. Никто из шести правящих не смог противостоять мне. Каждый из шести Даров подчинился моему, превосходящему все их, вместе взятые, по силе.

Да, это отняло у меня очень много энергии. Но им не обязательно знать, чего это стоило. Я оказался сильнее, вот и все.

И пока шесть человек молча взирали на меня, не в силах пошевелиться, делился с ними последней информацией по теракту в Солитдаре. Тем, что они упустили и что могли предъявить уже на съезде представители других полисов.

По окончании собрания все молча поклонились и вышли. И лишь Гарвард задержался, а потом молча пожал мне руку и склонился. Он понял. Не сразу. Но теперь я ощущал уважение и легкое удивление силой моего духа.

Гарвард , вне сомнения, станет добрым союзником, но полностью доверять тому, кто единожды усомнился, больше не смогу. Поэтому в ближайшее время в планах было ввести в тайный совет Дира и сделать его Председателем.

Пока врачи колдовали над восстановлением моего тела и жизненных ресурсов, раз за разом прокручивал в голове разговор с Веледой, состоявшийся во время визита в Солитдар. Женщина неожиданно встретила меня едва ли не враждебно.

Мне нужно было поговорить с ней. И как бы ни было много дел, больше всего хотелось узнать об Овайо. Но тут ждал неприятный сюрприз. Когда тема теракта была исчерпана, мы перешли к шоу и его постановщице.

– Веледа, я смотрел обрывки с камер. Шоу действительно получилось грандиозным. Если бы не события после, то оно наверняка стало бы суперхитом. – Невесело ухмыльнулся. – Даже без моего участия.

Женщина молчала. Весь разговор она напряженно теребила в руках фигурку дракона. От былой легкости в нашем общении не осталось и следа. Не мог понять почему.

– Да, у Эвы получилось создать поистине уникальное зрелище. Сомневаюсь, что в ближайшем будущем кому-либо удастся повторить успех грандшоу.

Согласен с ней. Особенно меня завораживал полет моего Унита. Ни за чтобы бы не догадался, кто его наездник, не зная наверняка, что валялся во время представления в состоянии анабиоза, а кроме меня дракон признавал лишь одну наездницу. Только вот последствия…

Теперь хотел добраться до самой сути.

– Она создала… Только вот я до сих пор не понимаю, почему Эва решилась выступать на Уните лично и что стало с ним потом.

Испытующе посмотрел на женщину. Она еще не была в курсе моего избирательного провала в памяти. Не уверен, что посвящу ее в эту новость и после. Судя по головной боли, общение с вери Феделией в основном строилось как раз на теме этой Овайо.

Веледа осторожно начала:

– Если вы о том, что говорят заголовки, то, естественно, мы никого не усыпляли. Думаю, вы догадываетесь с кем сейчас находится самый известный ночной стражник шести полисов.

Казалось, что болезнь отца и события последних месяцев подготовили меня ко всему. Но это далеко не так. Наверное, нельзя разучиться удивляться. Нельзя предусмотреть все, как нельзя строить из себя всезнающего молодого гения.

Благо я стоял и смог отвернуться от нее к окну. Отвести глаза, которые могли выдать истинные чувства. А были они странными, совершенно нетипичными для меня.

Облегчение, радость, злость и страх. Конечно. Безусловно. Никто бы не рискнул усыплять моего Унита. Особенно учитывая, что в этом случае речь шла о трех драконах.

Но если с огненным шаром все было понятно, то воспоминания о черной смерти вызывали такую мигрень, что даже боялся пробовать восстановить их. Это могло означать лишь одно: дракон и Овайо связаны слишком тесно.

Вообще лекарство работало странно: словно у меня были маленькие пробелы, потертости в голове. И вот теперь я жаждал их восстановить. Потому что не мог нормально работать, не понимая, что происходило до того, как проснулся в драконовой больнице!

– Веледа, я не думаю, а спрашиваю. К сожалению для меня и к счастью для наших друзей, информация о маленьком перемещении так и осталась никому не известной.

Повернулся к ней, посмотрел в абсолютно спокойное лицо. Безупречный контроль, впрочем как и всегда. Ей пришлось его освоить много лет назад.

– Да, нам удалось это провернуть без потерь и лишнего внимания. Уверена, что вы бы оценили план. Правда, с тех пор я не получала никаких сведений. Вер Ведал не считает нужным уведомлять меня о состоянии девушек.

Наконец-то она выпустила часть эмоций. Раздражение, злость. Вери Феделии было странно и непривычно находиться не в курсе всех событий. Раньше она всегда получала самые свежие новости. Внутри меня ничего не отозвалось на это.

Потому что отчасти она была права. Точнее, достойна того, чтобы знать, что происходит. Насколько я понял, Эва представляла для нее особую ценность. Она явно относилась к ней с теплотой. А я даже не помнил, кем они другу приходятся!

И Веледа не торопилась упоминать о вещах, способных пролить свет на ситуацию. Она никогда не была словоохотливой, но сейчас это стало в разы очевиднее.

– Я вам признаюсь, что сначала поверил новостям про Унита.

Иногда требуется сделать шаг назад, чтобы продвинуться дальше. Вот и сейчас брови женщины удивленно поползли вверх.

– Но я всегда считала, что связь между вами должна четко отвечать на подобные вопросы? Разве это не так?

Связь наездника и дракона. Неизученное и такое странное явление. Многие ученые в лабораториях пытались воспроизвести ее, понять, но потерпели неудачи. Одно было доступно для масс: мы чувствовали эмоции друг друга, если хоть раз сливались, если хоть раз наездник отдавал дракону приказ.

А в моем случае, со столь сильным Даром чувствовать, и подавно было понятно, что все возрастает в разы. Должно было возрастать. Но я ничего не ощущал. Не в этот раз.

Пугающая пустота, которая могла свидетельствовать о многом. Например о том, что дракон мертв, или о том, что он больше не связан со мной. О втором я как-то и не подумал… Очевидно, стоило.

– Не так. Связь нарушилась. Полагаю, что полет Эвы на Уните что-то сбил, поменял. Теперь совершенно не чувствую своего дракона.

Здесь можно было быть откровенным с Веледой Феделией. Потому как она, как никто другой, разбиралась в этой теме. Умная и начитанная женщина с огромной практикой. Любой правящий должен уметь слушать чужое мнение. Нельзя мнить себя профессионалом в любой области.

Но ответ Веледы до сих пор стоит в моих ушах, словно нахожусь в огромной пещере Музеониса, от стен которой на бесконечном повторе отражается:

– Эва не была наездницей Унита. Она уговорила его разрешить участвовать в шоу другому человеку. Верхом на драконе в тот день парила я.

Немыслимо, невероятно, совершенно не поддается никакой логике. Мой дракон позволил себя уговорить на другого наездника. Так не должно быть, невозможно…

Но Веледа доказала обратное. Она описала, что Эва перед самим шоу просто попросила ее на час стать наездницей. Сесть на дракона спустя много лет и вспомнить, каково это – парить в небе! Было лишь одно условие. Одно драконово условие!

Без приказов.

Грандмэнша рассказывала о случившемся как о чем-то само собой разумеющемся. Как будто каждый может вот так по просьбе этой Овайо без подготовки и приказов сесть на любого дракона. Без репетиций, без проведения десятка часов на шее верного соратника.

Такого ли уж теперь верного? Может, поэтому я и не чувствовал его? Потому что мой дракон забыл и предал память о нашей дружбе? До сих пор в голове не укладывалось.