Малфой был… страшен. Не в том смысле, что искалечен, или как может быть страшно физическое воплощение зла. Он был страшен тем, что с ним стало. Спину и, в меньшей степени, плечи и грудь покрывали белые тонкие шрамы, как будто тело методично, с садистическим удовольствием резали или били плетью. На внутренней стороне левого предплечья еще можно было без труда различить Темную Метку, а под ней – снова шрамы. В курс обучения авроров входили и основы полевой хирургии, так что Грейнджер могла точно сказать – за этими шрамами скрывалась серьезная суицидальная попытка.
Кроме того, Малфой страшно исхудал. Казалось, что кости просвечивают сквозь бледную кожу. Ключицы казались настолько тонкими, что их можно было бы сломать двумя пальцами. Шампунь и горячая вода явно пошли на пользу его волосам. Они приобрели свой прежний оттенок, хотя и остались тусклыми. Впалый живот и острые локти довершали картину. Грейнджер закурила и отвернулась, начала бесцельно перекладывать подготовленные компоненты для зелья, только бы не смотреть на все это.
Она не позволила ему есть много и снова дала большую чашку чая. Себе же плеснула огневиски в стакан, бросила лед и присела на краешек стола, глядя в темноту за окном. Если Малфой и удивился, то не подал вида. Они вообще почти не говорили. Почти.
- Грейнджер…
- Что?
- Можно спросить?
- Да.
- Почему ты это делаешь?
О, на этот вопрос у нее был ответ. И гриффиндорские милосердие, сострадание ближнему или желание дать второй шанс оступившемуся были тут совсем ни при чем. Единственное, почему Грейнджер… правильная бывшая гриффиндорка Грейнджер «делала это», было чувство противоречия. Ее достало. Достала война, от которой она не могла избавиться вот уже пять лет и которая расцветала в ее душе подобно ядовитой розе. Достал Орден Феникса, прикрывшийся от смертельной опасности подростками. Достали нелепые подозрения в адрес Поттера. И еще – одиночество. И – ночные кошмары. И – то, во что превратилась магическая Британия.
Но это было слишком сумбурно и больно – рассказывать обо всем Малфою. Поэтому Грейнджер ограничилась одной фразой:
- Потому что так будет правильно. Привычка тащить в дом всякую дрянь.
Малфой не стал ничего уточнять. Он все еще держал обеими ладонями пустую чашку, вцепившись в нее, как в спасительную соломинку. И Грейнджер подумала, что для него эта чашка – тоже некий символ иллюзорной стабильности, как для нее самой было чтение утренних газет. Пусть даже он этого и не осознает.
- Можно теперь я спрошу?
- Спрашивай.
Глоток огневиски. Глубокая затяжка.
- Тебе не противно принимать помощь от грязнокровки?
Он весь как-то поник, но тут же выпрямился и надменно вскинул подбородок. На высоких скулах вспыхнули ярко-розовые пятна. Взгляд из-под длинной челки стал ледяным.
- Противно. Но сейчас у меня нет другого выбора. Поэтому я постараюсь с этим справиться.
Грейнджер издала смешок, в котором смешались горечь и сарказм.
- Откровенность за откровенность, да? Как забавно…
На ночь она постелила ему на диване, который стоял перед камином. Пришлось подогнать его размер под рост Малфоя, но Грейнджер решила, что как-нибудь это переживет. Пока возилась с постелью, взгляд случайно упал на подоконник и наткнулся на флаконы с ядами. Первой мыслью было убрать их от греха подальше в какую-нибудь коробку и наложить запирающее заклинание, но потом Грейнджер решила этого не делать. Если Малфой окажется таким идиотом, что отравит ее, то… пусть это будет такой экзотический способ самоубийства. Но на самом деле Грейнджер хотела бы, чтобы он начал ей доверять. Хотя бы немного. Зачем – она не знала. Просто было такое абстрактное желание.
Она погасила свечи, разделась и забралась под одеяло. Палочка, как всегда, нашла свое место под подушкой.
- Нокс.
Недоуменное молчание. Здесь ведь и так темно, так зачем же… Потом донесся осторожный вздох и тихое:
- И тебе.
Уже на рассвете Грейнджер проснулась, полежала без движения, прислушиваясь, а потом осторожно повернула голову в сторону камина. У окна, на фоне бледного осеннего утра, виднелась темная фигура. Завернувшись в кокон из одеяла, Малфой смотрел на крыши Лондона и укрывающий их снег.
========== Эпизод V «День хорька (продолжение)» ==========
В решении проблемы с одеждой для Малфоя Грейнджер решила пойти по пути наименьшего сопротивления. Она выспросила у него размеры и тщательно записала их в свой ежедневник, пообещав, что купит все, что нужно. Малфой, закутанный в одеяло, сидел на диване перед зажженным камином. По его мрачному лицу было здорово видно, НАСКОЛЬКО он не хочет принимать помощь от грязнокровки, но другой альтернативы все равно нет. Грейнджер безжалостно выкинула пакет с его старыми вещами, а то немногое личное, что он оставил, хотела продезинфицировать. Но тут Малфой воспротивился насмерть, потому что к личному относилось кольцо Нарциссы, свадебная колдография четы старших Малфоев и маленькая книжица в темно-зеленом кожаном переплете. После короткого, но бурного препирательства Грейнджер все же согласилась не покушаться на его сокровища. Только долго рассматривала колдографию, на которой молодые Люциус и Нарцисса смотрела друг на друга влюбленными счастливыми взглядами.
- Сиди спокойно, я быстро.
Грейнджер перемещалась по комнате, собираясь за покупками. Малфой из своего мягкого гнезда следил за ней взглядом обреченного. Ему казалось, что все действия, которые совершала Грейнджер, бессмысленные и бессистемные.
- А если сюда кто-нибудь придет?
- Сюда никто не придет. Здесь стоит защита от аппарации и чары ненаходимости. Кстати, если ты уйдешь, то вернуться тоже не сможешь.
- Издеваешься, да? Куда я голый пойду?
- Не издеваюсь, а констатирую факт.
Она внимательно изучала погоду за окном, пытаясь определить, насколько там холодно. Снег и белесое безжизненное небо. Скоро зима…
- А если через камин кто-нибудь…
- Никто. Я его закрываю, пока меня нет. Сейчас меня нет, значит, камин закрыт.
- А если…
- Ничего не случится. Не бойся.
- Я не боюсь.
- Вот и отлично.
Грейнджер завершила сборы и напоследок еще раз обернулась на Малфоя. Глядя на огонь в камине, он вздохнул и буркнул:
- Возвращайся быстрее.
По ее губам скользнула едва уловимая улыбка. Кто бы мог подумать…
Грейнджер решила, что будет лучше, если она купит все нужное где-нибудь в маггловском районе. Появление у мадам Малкин или в любом другом подобном месте могло вызвать ненужные вопросы и подозрения. Это было так же, как с едой – если ему не понравится, то Малфой может это и не надевать. Снова иллюзия, на этот раз – иллюзия выбора.
Выбирая для него одежду, Грейнджер поймала себя на том, что берет не первое попавшееся, подходящее по размеру, а прикидывает, как Малфой будет выглядеть. Даже будучи не в самой лучшей форме, он оставался эстетичным, и ей не хотелось портить его эстетичность дешевыми безликими тряпками.
Переходя из магазина в магазин, Грейнджер думала одновременно о превратностях судьбы, приведших к ней, бывшему аврору, бывшего Упивающегося Смертью, и об Аконитовом зелье. Может ли она доверять Люпину настолько, что попросить у него совета, что делать дальше? И если нет, то к кому тогда обратиться? Или оставить Малфоя в качестве домашнего питомца? Будет спать на коврике у камина, варить кофе, чесать ей спинку и вытряхивать пепельницу. Полный бред…
Купив все, что нужно, Грейнджер вспомнила, что домашних любимцев надо время от времени кормить. С тяжелым вздохом она поплелась в продуктовый супермаркет, остро сожалея, что не найдет там большой пакет с надписью «Еда малфойская универсальная». Что-нибудь изысканное, но недорогое. Ага, и мисочку… с вензелем ДМ. Грейнджер истерически усмехнулась.
Дома он долго изучал свое отражение в зеркале, пока Грейнджер отогревалась горячим грогом. Темно-голубые джинсы и жемчужно-серая рубашка явно вызывали у Малфоя противоречивые чувства. С одной стороны – совсем не то, что он привык носить, будучи наследником древней аристократической фамилии. С другой – намного лучше того, в чем его подобрали в Хогсмиде. Наконец, он сказал:
