- Мне не нравится серый цвет.

- Скажи спасибо, что не зеленый. В зеленом ты был бы оттенка двухдневного трупа. Как любая блондинка.

«Блондинка» пролетела мимо.

- Спасибо, - иронично донельзя, - И много ты в своей жизни…

Малфой осекся. Несказанные слова повисли в воздухе, и Грейнджер могла чувствовать их физически. Как будто капли, которые наливаются темной кровью и тяжело падают на пол. Почему-то стало очень тихо. Грейнджер молча поднялась и ушла на кухню. Щелчок зажигалки, и витиеватая струйка дыма скользнула к потолку, похожая на еще одну отлетающую душу.

Спокойно, Грейнджер. Сейчас ты покуришь, нервная дрожь уймется, и ты спокойно займешься зельем.

Малфой появился в дверном проеме, дверь в котором отсутствовала. Грейнджер его не видела, потому что смотрела в окно. Услышала только тихий голос:

- Я не хотел.

Почти извинение. Какой прогресс в их странных отношениях…

- Больше, чем ты думаешь.

Он не стал переспрашивать, что она имела ввиду, понял все сразу. Вместо этого он поинтересовался:

- Какое зелье ты хочешь варить?

- Аконитовое.

Длинная, почти театральная пауза.

- Если хочешь, я мог бы тебе помочь.

- Хочу.

*

Они оба были заперты в клетке, и это была вовсе не квартира Грейнджер.

- Грейнджер, ты можешь кое-что сделать?

- Что именно?

Одинокая свечка на столе давала теплый желто-охряный свет. Малфой уверил, что этого ему вполне хватит для чтения, и теперь время от времени Грейнджер слышала шелест переворачиваемых страниц. Иногда ей было интересно, какую иллюзию придумал себе Малфой, оправдывая свое пребывание в доме грязнокровки. Строя предположения, она погружалась в сон… и вдруг этот вопрос. Глаза тут же открылись, а мозг заработал.

- Ты можешь найти профессора Снейпа?

Снейп… Про него ходили противоречивые слухи, но все они сводились к одному знаменателю.

- Никто не знает, где он.

- МакГонагалл знает.

Грейнджер переварила его слова.

- А откуда ТЫ знаешь о том, что знает МакГонагалл?

- Снейп мой крестный. Я знаю его с рождения и успел хорошо изучить его образ мыслей. Он всегда оставляет лазейки. Думаю, что лазейкой для меня является МакГонагалл. Скорее всего, она поддерживает с ним связь, хотя и не афиширует это. Что-то типа наследства от Дамблдора.

Грейнджер перевернулась на спину. Сон как рукой сняло. Собственно, сегодня она весь день пыталась решить, что же ей делать с неожиданной проблемой в виде Малфоя, но так ничего и не придумала. Недостаток информации, как оказалось.

- В Хогсмиде ты пытался связаться с МакГонагалл?

- Не совсем так. Я хочу попросить тебя, чтобы ТЫ это сделала.

- А если она не захочет? Я, знаешь ли, сейчас тоже не самая популярная личность.

- Ты? – удивление было искренним, - Почему?

Она пересказала эпизод с речью на приеме вечером Дня победы, слова Люпина и то, во что потом это вылилось. Двери действительно закрылись перед Грейнджер, и даже Орден Феникса с тех пор ее не тревожил.

Малфой издал фырканье, похожее на смех в подушку.

- Что, так и сказала?

- Ага, - кисло.

- Не ожидал от тебя.

- Они тоже. Зато Гарри подписался бы под каждым словом.

- Ты… очень по нему скучаешь, да?

- Да.

Некоторое время они молчали. Малфой перевернул еще несколько страниц. Потом отложил книгу и погасил свечу. В темноте Грейнджер снова начала уплывать в сон.

- Ты поговоришь с ней?

- Что? Я попробую. Завтра.

- Хорошо.

- Нокс.

- И тебе.

Она не знала, сколько проспала. Поздней осенью ночи кажутся особенно темными и длинными. Можно проснуться несколько раз, а ночь все будет длиться и длиться бесконечно долго. В такие моменты у Грейнджер иногда бывало ощущение, что утро уже никогда не настанет.

Ее разбудили странные звуки. Глядя в темноту перед собой, она пыталась их идентифицировать, но больше всего это напоминало то, как будто кто-то скулил. С дивана Малфоя. И Грейнджер это очень не нравилось.

- Малфой.

Нет ответа.

- Малфой.

Что-то, очень похожее на длинный всхлип. Грейнджер резко отбросила одеяло в сторону и поднялась.

- Люмос.

Палочка засветилась холодным голубоватым светом. Грейнджер подошла к дивану, забыв о том, что на ней нет ничего, кроме майки и плавок, и опустилась на колени.

Малфой лежал, инстинктивно свернувшись в позу зародыша, сжавшись, втянув голову в плечи, и на его лице, всегда таком красивом, была печать страдания и страха. Лоб покрылся мелкими капельками пота. Длинные светлые пряди разметались по подушке. Несколько секунд Малфой оставался неподвижным, а потом по телу прошла дрожь, руки сжались еще сильнее. Он длинно вздохнул и тихонько заскулил. В темноте зрачки Грейнджер расширились до предела, превратив ее глаза в два бездонных колодца. Она сумела разобрать некоторые слова:

- …не надо… больно… не надо больше… пожа… я не… больно…

Стало тоскливо. Значит, вот так это выглядит со стороны. Попав под власть кошмара, не имея сил или не умея с ним справиться, человек превращается в жалкий беззащитный эмбрион. Он хнычет, но ничего не может сделать. Значит, и она тоже… была такой много раз. В ее душе возникла странная смесь жалости и отвращения. И еще одна нелепая мысль: интересно, а кто-нибудь видел заносчивого аристократа Малфоя хоть раз таким беспомощным, как котенок? Горько усмехнувшись, Грейнджер протянула руку, чтобы убрать со лба налипшие волосы, но остановилась.

Нет, ему это не нужно.

- Мне больно! – вдруг выкрикнул Малфой, и его глаза распахнулись. Даже в полумраке в них отчетливо был виден ужас. Несколько секунд он смотрел на Грейнджер, но не видел ее, а потом снова провалился в кошмар.

Грейнджер осторожно убрала руку, встала и ушла в свою постель. Ей снились шрамы на запястье Малфоя.

*

«Хогвартс-Экспресс», специальный рейс № 7, доставил ее на вокзал, с которого можно было попасть в Хогвартс, рано утром. Грейнджер вышла из вагона, зябко кутаясь в мантию, испытывая потребность вставить в глаза спички, и мысленно кляня МакГонагалл за то, что та настояла именно на таком способе прибытия. Ее должны были встретить, но очень скоро она осталась стоять в полном одиночестве.

- Мисс Грейнджер.

Задумавшись, она едва не подпрыгнула от голоса, прозвучавшего за спиной. Филч в своей неподражаемой манере подкрался незаметно и неслышно, уподобившись некому пушистому белому зверьку. Так это ОН что ли должен был ее встретить?

- Здравствуйте, мистер Филч. Вы меня напугали.

- Следуйте за мной, мисс Грейнджер.

Их ждала карета, одна из тех, на которых учеников доставляли в Хогвартс в начале учебного года. Разница была только в том, что теперь Грейнджер отлично видела запряженного в нее тестрала. Из его ноздрей вырывался пар и повисал в воздухе белесыми клочками. Ей хотелось подойти и погладить темное создание, но она не посмела.

- Прошу, мисс Грейнджер.

Они ехали в тягостном молчании. Грейнджер смотрела в окно, и проплывающий мимо унылый пейзаж английской поздней осени наводил на нее тоску. Она предпочла бы сейчас валяться в теплой постели, слушать потрескивание дров в камине и представлять себя нерпой. Хотя нерпы и не валяются под одеялом и вряд ли любят огонь. Чтобы хоть как-то разбить тишину, она поинтересовалась:

- Как здоровье миссис Норрис?

- Она вполне здорова, благодарю.

У Грейнджер было совсем не тонкое подозрение, что Косолапус в свое время неплохо развлекся с миссис Норрис, хотя Грейнджер и не помнила, чтобы у той когда-нибудь были котята. Может быть, Снейп варил для нее специальное противозачаточное зелье?

Снейп… да… Если МакГонагалл согласится ей помочь, то это совсем не значит, что Снейп будет столь же любезен. Когда Грейнджер поделилась своими подозрениями с Малфоем, он думал недолго. Если Снейп откажется с ней встречаться, то Грейнджер нужно будет напомнить ему о Нерушимой Клятве. Грейнджер отлично знала, что это такое и чем может обернуться отказ выполнить то, что пообещал. Вопрос в том, знала ли об этой Клятве МакГонагалл и, если нет, то поверит ли она просто Грейнджер на слово.