- Я вижу, - он облегченно выдохнул и повторил, - Вижу.

Мы уговорили Драко сделать несколько глотков теплого грога. Он с презрением отверг компресс, буркнув что-то о примитивной маггловской медицине. Но я заметила, что он вцепился в руку Гарри так сильно, что побелели костяшки пальцев. Гарри будет для него лучшим лекарством. Просто потому, что будет рядом. Мне здесь больше нечего было делать. Я попрощалась и аппарировала домой.

*

Во вторую неделю ноября внезапно стало тепло. Небо расчистилось, и Солнце светило целыми днями, отдавая последнее тепло перед долгой зимой. По этому поводу Гарри предложил выехать в лес за Хогсмидом и устроить пикник. Энтузиазм, с которым Драко поддержал его идею, был мне несколько странен. Сама я была не в восторге, но, видя их воодушевление, согласилась. И мы нагрузили Белогривку корзинами с едой и сливочным пивом и поехали.

Все было замечательно. Мы нашли маленькую поляну, скрытую от глаз. Гарри развел костер, на котором мы жарили хлеб, сосиски и сыр. Белогривка покусывала последнюю жухлую траву, а потом мы по очереди катались на ней. Гарри жалел, что нет колдокамеры и нельзя сделать снимки для альбома. Он бережно хранил тот альбом, который когда-то подарил ему Хагрид, иногда добавляя в него новые колдографии. Он говорил, что Драко отлично смотрится верхом, и это была правда. В тот день я впервые увидела, что Драко не только улыбается, но и смеется. Не тихим смехом, как тогда на кухне, а по-настоящему.

Они сидели, опираясь друг на друга спинами, и пили сливочное пиво из бутылок, не замечая, что делают это абсолютно синхронно. Они выглядели единым целым, и я в очередной раз поразилась тому, что в школе они ненавидели друг друга. Я услышала, как Драко тихо сказал Гарри, думая, что я не слышу.

- Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

И Гарри ответил так же тихо:

- Я тебя тоже люблю. Очень.

Я увидела, что они снова целуются, пока я катаюсь. И почему-то вдруг у меня на глаза навернулись слезы. Я подумала про нас с Роном. У нас случались размолвки, но мы все равно были счастливы друг с другом. Но не так. Не так абсолютно.

Это были последние теплые дни. Через четыре дня с севера пришел холодный фронт и принес с собой затяжные дожди, сменившиеся снегом. Это был последний раз, когда я видела Гарри и Драко настолько счастливыми. Вместе с холодом Драко впал в меланхолию и резко начал слабеть.

*

С первым снегом Драко Малфой ушел.

*

Его похоронили на кладбище Хогсмида. Церемония была простой и очень скромной, совсем не такой, какой должна была бы быть у последнего потомка древней чистокровной фамилии. Кроме нас с Гарри, присутствовали директор МакГонагалл и представитель аврората, чьей задачей было констатировать смерть и погребение. Накануне я сказала Рону, но он извинился и ответил, что не пойдет. Не потому что всегда ненавидел Драко, а потом что не хочет показываться на глаза Гарри после того, как несколько месяцев игнорировал его существование. Поэтому нас было четверо.

После того, как все закончилось, аврор сухо попрощался и отбыл в Лондон. МакГонагалл заверила Гарри, что он всегда может обратиться к ней с любой проблемой, и аппарировала в Хогвартс. Учебный год шел своим чередом, и были новые ученики, и среди них, наверное, были такие, которые ненавидели друг друга, и директор не могла отлучаться со своего поста надолго. Мы вернулись на ферму вдвоем.

Я оставалась у него еще три последующих дня. Гарри бродил по дому, как потерянный, и не расставался с бутылкой огневиски, периодически делая из нее несколько глотков. Я снова присматривала за ним, готовила для него и готова была в любой момент стать рядом. Все было так же, как и пять месяцев назад, когда его только выпустили из больницы. Я ожидала, что он сорвется, но этого не происходило. Не происходило ничего. Он не ходил каждый день на могилу Драко. Не плакал и почти не разговаривал. Как-то раз я застала его с альбомом для колдографий на коленях. Он был открыт на пустых страницах, и Гарри смотрел на них остановившимся взглядом.

К Белогривке он ни разу не зашел. Я сама следила за ней, и каждый раз она встречала меня ржанием, в котором мне чудилась тоска. Именно это побудило меня к активному действию. И я уговорила Гарри немного покататься по первому снегу. Сама накрыла Белогривку зеленой попонкой и оседлала.

Я держала ее под уздцы и водила по кругу, и все думала, думала, думала… Я не знала больше, как ему помочь. Он окончательно замкнулся в себе, отгородился от внешнего мира ледяной стеной молчания и видимого спокойствия. Я боялась, что у меня не достанет сил пробить эту стену. Хоть когда-нибудь.

И вдруг Гарри тихо меня позвал:

- Гермиона.

Я остановилась и повернулась к нему.

- Что, Гарри?

- Гермиона… как я теперь буду без него?

Я не успела ничего ответить. Гарри закричал, страшно, напрочь срывая голос. Белогривка ответила испуганным ржанием и поднялась на дыбы, я не смогла ее удержать. Гарри отпустил поводья и рухнул за землю.

У него началась истерика. Теперь он говорил и не мог остановиться. Про то, что столько времени было потрачено на взаимную ненависть, а могло бы быть – на взаимную любовь. Про то, что Драко вернул ему смысл жизни, а теперь его нет, и смысла тоже больше нет. Про то, что ему никогда не снились кошмары, когда Драко был рядом. Про то, что без Драко ему трудно дышать. Про то, что теперь он не знает, как жить дальше. И стоит ли вообще – жить дальше?

Мне с трудом удалось увести его в дом. Его колотил озноб, и я не знала, как его согреть. Я вообще не знала, что мне делать, и просто слушала его бессвязное бормотание. Несколько раз он проваливался в тяжелый сон, но каждый раз просыпался и звал Драко. Я успокаивала его, как могла, и только надеялась, что когда-нибудь этот кошмар закончится.

И он действительно закончился. На следующий день Гарри попросил меня купить белые розы, и ушел на кладбище. Я хотела пойти с ним, но он сказал, что с ним все будет в порядке. Два часа, что его не было, я не находила себе места. Несколько раз я уже собиралась пойти за ним, но останавливала себя в последний момент.

Когда Гарри вернулся, то был спокоен. И сразу же пошел в конюшню.

- Я ведь знал, что это должно было произойти, - сказал он мне, седлая Белогривку, - Мы оба это знали. Просто на самом деле я до конца в это не верил. И знаешь что, Гермиона?

- Что?

- Помнишь, я спрашивал у тебя, что бывает с человеком после Поцелуя?

- Да.

- Помнишь, что ты мне ответила?

- Да.

- Так вот… я думаю, что Драко повезло.

Повезло, потому что он не остался бездушным телом. И Гарри повезло, потому что не пришлось пережить еще и это. Это было бы для него уже слишком.

- Я думаю… что ему сейчас лучше, где бы он не находился. Я просто подожду, когда мы снова сможем быть вместе. Надеюсь, мне не долго осталось ждать.

Он вывел Белогривку из конюшни. Когда я вышла следом, то увидела, как белая лошадь привычно рысит по кругу.

*

Весной на клумбе возле дома первыми распустились нарциссы.

========== Вместо эпилога ==========

Сплести объятия. Не размыкая рук

уснуть, не размыкая рук проснуться.

Глаза, как зеркало, в них можно утонуть

легко. Рукой твоей души коснуться

и никуда тебя не отпускать.

Не уезжай, не уходи, останься рядом.

любовь, как выжженная на груди печать,

вошла в меня смертельным сладким ядом.

______________________

*ОНА – так я называю Смерть, когда не хочу называть ЕЕ по имени.

**И вместо посвящения. Ты поймешь все сам.

Октябрь – Ноябрь 2008