Королева поднялась по винтовой лестнице. На верхней ступеньке караулила Линн и делала вид, что смотрит в сторону коридора.

— Ты всё слышала.

— Нет, госпожа.

— Лжёшь.

— Ну… немного слышала. Некоторые ваши слова долетали…

— Никогда не лги мне, Линн. Иначе сразу уходи. Что ты скажешь канцлеру?

— Вы ходили в галерею. Нарочно медлили и бродили кругами, как будто подозревали слежку.

— Прекрасно. Значит, идём в галерею.

Их шаги затихли вдалеке.

***

Вокруг бушевало зарево пламени. Огненные искры стреляли со всех сторон. Сыпались с неба горячим пеплом. Траурное облако дыма заслонило город от его богов. Накрыло плотным туманом. Ныряло в открытые окна, просачивалось под дверьми, стелилось по земле. Ослепляло. Душило. Убивало.

Пламенные языки лизали подоконники, обхватывали балки, подтачивали опоры. Обращали в мёртвый пепел цветы. С треском ломали вторые этажи. Обваливали крыши. Лопали на окнах стекло. Сгорающие в агонии дома смотрели пустыми глазницами.

Микая бежала по дымным горячим улицам. Даже сквозь туфли она чувствовала, как раскалились камни мощёных дорог. Сажа осела на её плечах и ладонях, искра тронула ожогом лицо.

Микая продолжала бежать. Вокруг никого не было — только она. Но она знала, что впереди ждёт дорогой человек. Огонь перед ней разгорался всё пуще, словно преследовал, пытался обогнать. Не дать ей увидеть… его.

Микая споткнулась и больно ударилась ладонями. Белое кружево на рукавах почернело. Она тяжело поднялась и побежала ещё быстрее, стремясь обогнать огненную смерть, которая стелилась по краям дороги и вздымалась до небес оранжево-красным покрывалом. Дыхание перехватывало от горячего воздуха. Глаза слезились, и водяные дорожки рассекали испачканные в саже щёки.

Путь привёл Микаю на площадь. Та была объята пламенем. Горели даже серые камни. Под ногами хрустнули осколки цветочного горшка. Красные лепестки мака обратились чёрным пеплом.

Но огонь пожрал ещё не всё. На площади стояли два помоста. Во время казней на одном обычно сидели король с королевой, а на втором палач вершил над приговорёным смерть. Но сейчас один помост пуст, а на втором стояла единственная фигура.

— Тиан… — шепнула Микая.

Она нашла его, но Тиан не уходил. Лишь обречённо смотрел, как огонь жадно подбирается всё ближе. Микая позвала любимого по имени, но он не откликнулся. Только посмотрел печально.

— Я сейчас. Подожди!

Никак не подойти. Огонь её не пускал, опалял ладони. Микая с трудом забралась на второй помост. Они стояли близко. Если она сможет допрыгнуть…

Но Тиан посмотрел на неё и покачал головой.

— Нет, я не оставлю тебя. Я спасу… — шептала Микая.

Тиан посмотрел ей за спину. Микая обернулась и с удивлением увидела там двух мужчин. Ей протягивали руку Генрих и… Ивор? Они звали её за собой. А впереди стоял Тиан. И ждал своей смерти.

Микая посмотрела ему в глаза и увидела мольбу. Тиан умолял её уйти, умолял спасаться. А Микая хотела спасти его. Она в последний раз обернулась на Ивора и Генриха, которые предлагали ей каждый свой путь, и, зажмурившись, изо всех сил прыгнула через огонь.

Микая проснулась с кашлем в темноте. Она всё ещё чувствовала едкий дым в горле и жар огня на своих ступнях. Она потянулась к кувшину и наполнила кубок. Вода смочила измученное горло, принесла облегчение. Остатки сна ускользали. Микая уже не помнила, что видела. Наверное, снова Ночь Пепла. Микая смахнула эту мысль как паутину. Скоро. Скоро отмщение придёт.

Королева просидела в кресле остаток ночи. Раз за разом она повторяла в голове последние разговоры с королём, Поулем, Роджером и Амбером. Планировала дальнейшие шаги.

Свалить власть канцлера — трудная задача, он слишком высоко забрался, слишком многое прибрал к рукам за каких-то три года. Он планировал своё восхождение давно, постепенно, и, где нужно, выстраивал опоры.

Микая будет делать то же самое. Справится ли она за три года? У Арчивальда терпения никакого. Если он так скоро выступил против Совета, то своей поспешностью может всё погубить. Микая должна его остановить. Убедить дать ей время, заставить сыграть смирение. Арчивальд — хороший актёр, когда ему нужно.

Только бы не выдал. Микае и без того почти каждую ночь виделось, как король обо всём проговаривается Генриху, как её предаёт Линн, рассказывая обо всех встречах, словах и людях, как у неё на глазах казнят Шарли, Ивора, Роджера, а затем и её саму, и королева просыпалась с дрожью.

Когда Микая таилась и жила затворницей, то была в безопасности при всех глазах и ушах вокруг неё. Сейчас она предприняла слишком много шагов. Срочные обстоятельства требовали действовать. Теперь же следовало затаиться. Если Генрих обо всём догадается, то помешает замыслу, и последствия для себя Микая не могла представить.

Послышался осторожный стук в дверь. Рассвет только расцветал розовыми пятнами, и было ещё рано для подъёма и посетителей. Это насторожило. Микая накинула халат и разрешила войти.

— Ваше Величество, король требует вас к себе.

— В столь ранний час?

— Не могу знать. Мне велели передать.

— Где Линн? Она мне нужна, чтобы одеться.

— Не могу знать.

— Найди её и пришли ко мне.

Стражник скрылся за дверью. Сегодня её караулил не Поль из Визарда, и хотя бы этому Микая была рада. На самом деле в свои простые платья королева могла одеться и сама, но каждая пропажа Линн всегда вызывала волну беспокойства за её жизнь и свои тайны.

Королева ногой почувствовала под кроватью большую коробку. Линн привезла её вместе с другими из портняжной мастерской.

«- Ша… портниха прислала это вам. Сказала, ваш давний заказ. Наденете?

Микая погладила белую коробку. Даже не открывая, она знала, что там. Много раз Шарли предлагала взять с остальными платьями, и каждый раз Микая с грустью просила придержать это ещё немного. Для неё.

— Нет… пока нет. Ещё рано».

Микая качнула головой. Сейчас не время. Она сбросила с себя халат и оделась в чёрное платье с вышитыми маками — единственное, что осталось из прежнего гардероба.

Стражник ушёл искать Линн, как Микая и приказала. Наверняка думал, что неодетая королева никуда не денется. Напрасно.

Микая намеревалась увидеться с Арчивальдом ещё после разговора с лордом Поулем, однако король постоянно пропадал на своих прогулках вне дворца. И каждый день промедления навевал всё большую тревогу. Арчивальда следовало осадить от опрометчивых действий как можно скорее, иначе он погубит их всех.

Ещё нужно узнать, какова ситуация на границе. Угроза Норсленда никуда не делась, и ничто не помешает им сделать ещё десятки тех страшных орудий и двинуть их на Адамант. Сейчас военные инженеры разбираются с теми, что удалось захватить. Но успеют ли?

Вряд ли король даже думает о подобных вопросах, но обязана будет думать Микая, когда возьмёт престол. В юности она о таком и помыслить не могла, но после восстановления справедливости, когда будут наказаны все, кто причастен ко Дню Крови и Ночи Пепла, она останется единственной с Благословенной кровью.

Они сами сделали её королевой. Так пусть смотрят, как она ей становится.

Ивор и Витарр помогут получить поддержку народа. Роджер станет их представителем в Совете. Амбер поможет знаниями — его образованность дорогого стоит. Сир Адам продвинется по службе и станет опорой Микаи в армии. Король сам уничтожил свою репутацию, и сердца солдат будут на стороне более здравомыслящей и справедливой королевы.

Генрих опирается на знать, которая хочет взлететь так же высоко, как лорды Благословенной крови. Микае не стоит забывать про них. Для начала она возьмёт себе фрейлин. Дворяне тут же углядят в этом шанс стать ближе к королеве. После смерти Генриха им некуда будет пойти, они будут искать себе пастыря.

К тому же после смерти Арчивальда Микае придётся снова выйти замуж, чтобы родить наследника Благословенной крови… когда-нибудь придётся. Даже без любви. Об этом она подумает позже, но использовать честолюбие знатных семей можно и сейчас.