«Большую часть времени они проводят в храме, и разговоры и сплетни — это всё, чем они могут себя развлечь, — сказала Микая Линн. — Тебе нужно лишь бросить им новость, и они разнесут её повсюду в тот же час».

***

— Вот такие новости… — сам удивлялся Дани, когда рассказывал подпольщикам о назначении мастера оптики в Совет. На площади объявили об этом во всеуслышанье.

— Так это ж хорошо! Наш человек и в самом Совете! — Джек энергично ударил кулаком по ладони.

— Роджер не совсем наш, но и не против нас, — заметил Ивор.

— Это работа королевы?

— Наверняка. Роджер упоминал, что она спрашивала его про белые цветы.

— И откуда ж королева знает про наш тайный символ? — Джек с прищуром глянул на Ивора.

— Я не говорил. Да ей и говорить не надо. Она догадливая. Наверняка заметила.

— Если мы сможем узнавать, что происходит в самом Совете, это и впрямь хорошо, — задумчиво произнёс Витарр. — Только теперь я волнуюсь за старика. Он не хотел участвовать в войне, а теперь оказался там, где уже столько людей погибло. У самых змей под носом.

— Ты прав, — вздохнул Ивор. — Со стороны королевы было нечестно решить всё за всех и устроить. Хоть бы предупредила.

— Она же королева. Все эти венценосные только и делают, что решают всё за всех, не спрашивая, — заметил Дани. — Зря ты на неё так надеешься, Ивор.

— Много ты знаешь о королевах, — пихнул его локтем Ивор.

— А Торн где? Он просил позаниматься с ним фехтованием и пропал, — спросил Витарр.

— Торн просил передать, что наконец-то нашёл женщину своей мечты…

— Опять?

— …и сказал не ждать его два дня. А вернее, все четыре.

Все знали, что, когда бородач Торн увлечётся какой-нибудь женщиной с округлыми формами, на собрания его можно не звать. Правда, однажды, когда одно убежище подпольщиков оказалось в опасности, он выпрыгнул из постели так, что взметнулось одеяло, на ходу натянул штаны и помчался выручать товарищей, оставив свою бабёнку в полном непонимании. Больше она его к себе не пускала.

— Так, ладно. А Талию не видел? Она давно ушла.

— Талия ушла к портным, — ответил за Дани Ивор. — Сегодня же четвёртый день. Она всегда ходит туда на случай, если королева что-то передаст.

— Верно, забыл, — кивнул Витарр.

— И уже пришла, — раздался деловой голос в дверях.

Талия стояла в изящном голубом платье с цветочной вышивкой на груди и рукавах. Крайне довольная собой.

— Королева шлёт вам весть, — продолжила она, важно входя в комнату.

— Да неужели? — пробурчал Рыжий Джек. — Опять просит сделать грязную работу? А платить за это она собирается?

— Она платит нарядами для Талии, — отмахнулся от него Ивор. — Что сказала Микая?

— Нужно разнести слух. Канцлер принуждает королеву возлечь с ним, чтобы выдать своих наследников за королевских. Королева дала ему от ворот поворот, а он её преследует, — отчеканила Талия.

— Ч-чего? — чуть не поперхнулся Ивор.

— Сразу видно — женщина придумала, — усмехнулся Джек.

— Не смешно! — вдруг воскликнула Талия. — Это всё правда. Канцлер сжёг её платья и запер королеву в комнате на много часов. Он угрожал её… можете себе представить?!

На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Негодование Талии передалось и Ивору. Он чувствовал, как сжался его кулак. Если канцлер и впрямь решит это сделать, кто защитит Микаю там? Она беззащитная хрупкая женщина. Если бы кто-нибудь посмел тронуть его Ирику… Ивор мотнул головой. Нет, Микая не Ирика… но и она нуждается в защите.

«”Королевский защитник”, ха», — безрадостно усмехнулся про себя Ивор.

— Но зачем она хочет, чтобы об этом все знали? Разве это не бросит тень на её честь, или как это у них работает? — спросил Дани.

— Нет, план отличный, — заметил Витарр. — Если все об этом узнают, то канцлер уже не сможет творить, что захочет. Ведь если у королевы появятся дети, то начнутся подозрения. Это лучшее, что она смогла сделать, чтобы защитить себя. Ведь главное в этих слухах, что королева против этого, и канцлер попросту домогается.

— Его репутации конец, — с наслаждением представил Дани.

Теперь, когда подполье знало, что Ночь Пепла устроил Генрих Уриен, его имя вызывало ненависть и большое желание ему напакостить всеми способами, пока не придёт час настоящей справедливости.

— Ну что, Витарр, действуем?

Ивор выжидательно посмотрел на друга. Он хотел победить канцлера, хотел защитить Микаю. Даже такая малость как слух может помочь делу.

— Да. Только аккуратно. Помните, что вы это тоже «где-то слышали» или «какие-то дворцовые служанки на рынке болтали». Ивор, зайди в магазин Роджера, может, он вернётся туда и чего интересного про Совет скажет.

— Я пойду на рынок и посею слух там, — сказала Талия, и все на неё обернулись. — Вы не поняли ещё? Роджер в Совете. Приказ королевы. Всё уже началось. Наша борьба… я тоже буду помогать по мере сил. Вместе мы со всем справимся.

========== Глава 32. Тревоги ==========

Столица кипела как котёл на медленном огне. Повсюду шептались о канцлере и королеве, и история с каждым рассказчиком обрастала всё новыми подробностями. Но одно сохранялось во всех рассказах — канцлер представал чудовищем, способным на жестокость.

Некоторые вспоминали, как больше трёх лет назад Генрих Уриен подавил восстание дворян в провинциях. Четыре рода, что выступили против нового короля, были уничтожены под корень. Говорили, что они сторонники Предателя, который устроил Ночь Пепла. Когда королевские войска окружили поместье, где собрались заговорщики, те сами себя подожгли и сгорели вместе с семьями и детьми.

Так говорили. Но где правда? Слишком свежа ещё память о Пепельной Ночи. Слишком свеж шрам от огня в Этерне.

Генрих сидел на собрании Совета, но мысли его были далеко. Ему доложили о слухах. Это Микая. Кто же ещё? Генрих понял бы это и без доклада Линн. Своё «деликатное дело» королева превратила во всеобщее обсуждение. Она воспользовалась его же оружием. Генрих и сам три года поддерживал нелепые слухи о королеве, чтобы она не полюбилась народу больше короля. И теперь…

Слухи гуляют по всему городу. По словам Линн, Микая ездила только в храм. Но как сплетни распространились так быстро и широко? У Микаи сообщники в столице?

Генрих вспомнил историю с мятежниками и похищение, но состояние королевы в то время говорило, что похитители обошлись с ней жестоко. Он ошибся?

— С кем королева встречалась в городе? — строго спрашивал Генрих.

Линн сжалась, как напуганный заяц. Такой же вид у неё был и после отравления — она умоляла не отправлять её назад к королеве. Только упоминание сестры её проняло.

— Королева ездила к мастеру оптики. Я потом забирала у него заказ и ещё новые платья у портных. И она была в библиотеке, но без меня.

— Это я и так знаю. С кем она встречалась ещё?

— При мне ни с кем, лорд канцлер. Её Величество стала часто отправлять меня по делам. Если она и встречалась с кем-то, то я этого не видела, — осторожно заметила Линн.

— Ты бесполезна!

— Лорд канцлер… если я узнаю что-то важное… вы позволите мне увидеть Милу?

Милы больше нет. Генрих не мог давать таких обещаний. Но Линн об этом знать не следовало.

— Ты должна стать тенью королевы. Про любое её слово, любую встречу, любое поручения я должен знать. Если снова себя выдашь, пеняй на себя.

Не было смысла угрожать Линн. Пока она думает, что её сестра в поместье, Линн не предаст. Лгать эта простушка не умеет, у неё же всегда всё на лице написано. Скорее, это Микая стала куда осторожней. Королева не сдалась. О чём же тогда она говорила с королём? Генрих спросил об этом у Арчивальда, но он отмахнулся и снова начал жаловаться, как ему надоела «старая кобыла».

…И сейчас король сидел, развалившись в кресле напротив, и зевал.