— Ты проиграл. Зачем моей армии такой генерал?

— Сегодняшнюю битву нельзя было выиграть.

— Мало ли кому там чего нельзя. Ты обязан был победить, но подвёл своего короля.

Высокомерный мальчишка перед могучим воином. На эту картину смотрели многие вокруг и не смели вмешаться.

— Но я милосерден, — продолжал король. — Учитывая твои прошлые заслуги, я не убью тебя. С завтрашнего дня ты отправляешься в отставку, — он кивнул на лубок. — Вовремя, учитывая обстоятельства. Отныне вашим генералом я назначаю себя. Я сам приведу свою армию к победе.

Все ждали слова генерала. Что он скажет? Что сделает? Брейгон уже прославился как герой, когда Арчивальд ещё был в утробе матери. И теперь этот мальчишка так просто перечеркнёт всё?

— Значит мальчик, который ни разу не обагрил свой меч в настоящем бою, поведёт войско на войну? — неожиданно сказал Брейгон.

Лицо Арчивальда посерело и налилось гневом. Даже в свете факелов все увидели, что король, ранее гордо стоявший как на портрете в золочёной раме, вмиг сделался уродливее и меньше перед расправившим плечи воином.

Микая ощутила внутреннее торжество. Ради этого мига стоило сюда приехать.

— Да как ты смеешь так говорить со мной?! — разъярился Арчивальд. — Одно моё слово, и тебе отрубят голову!

— Лучше пусть это сделает Норсленд, Ваше Величество. Будет больше пользы. Так я хотя бы прихвачу с собой несколько их солдат.

— Значит, ты хочешь умереть в бою?

— Это было бы полезней, чем просто рубить мне голову здесь, Ваше Величество, — кивнул Брейгон.

Микая с досадой прикрыла глаза. Арчивальд всегда заставлял других делать именно то, чего они желали меньше всего. Единственным выходом было не дать ему узнать, обмануть. Но поздно.

— Не будет этого! Я с позором изгоняю тебя из армии без земель и без единого медяка в кармане. Отныне будешь просить милостыню на дороге. И во всём королевстве узнают, что последнюю битву в своей жизни ты проиграл, старик!

Микая и солдаты вокруг с надеждой посмотрели на генерала. Брейгон шумно вздохнул и… склонил голову.

— Как прикажет мой король.

Вокруг словно поднялись громкие шепотки, хотя никто не произнёс ни звука. Но мысли каждого легко угадывались, если захотеть их угадать. Но Арчивальд не хотел слушать, как всегда. Только удовлетворённо улыбнулся.

Высокомерный. Дерзкий. И капризный. Почему он может больше, чем могучий генерал в кругу своих воинов. Власть? Одни говорят, она строится на Благословенной крови. Другие, что власть даёт закон. Меж тем в День Крови власть забрали не божественным благословением и не законом. А силой. Так почему ныне сила склоняется перед властью без закона и благословения? На чём она строится, если даже сильные не могут отстоять перед ней справедливость?

Никто не мог возразить королю. Сила не смогла. Вдруг сможет Благословенная кровь…

— Нет.

Король, собравшийся удалиться в шатёр, растерянно обернулся на голос. Микая встала рядом с Брейгоном.

— Нельзя прогонять генерала, король Арчивальд.

— Это мне нельзя? — сузил зелёные глаза он.

— Даже с этой раной… на коне генерал по-прежнему силён. Его руки разят врагов без промаха. Но самое могучее его оружие — ум. Его ум по-прежнему остёр и выиграл многие битвы. Прогоните генерала — и война проиграна.

— Хватит, женщина! Я не для того тебя взял, чтобы ты докучала мне. Как я сказал, так и будет. Моё слово — закон перед людьми и богами, благословившими мою кровь. И я не потерплю неподчинения ни от кого. Особенно от тебя!

Арчивальд схватил кнут и замахнулся на Микаю. Все вокруг затаили дыхание. Но прежде чем королева успела отпрянуть, её заслонили. Хлёсткий щелчок. Брейгон принял удар кнута на кожаный наруч.

Арчивальд хотел разразиться гневом, но Брейгон заговорил первым.

— Я отправляюсь собирать вещи, Ваше Величество. Когда мне следует отбыть?

Король проглотил слова, которые намеревался высказать, и бросил только:

— Сегодня же.

И быстро зашагал прочь.

— Напрасно, он не в первый раз поднимает на меня руку, — обернулась Микая, но Брейгон уже ковылял на костыле в другом направлении. — Генерал!

Он остановился и взглянул на неё усталыми глазами:

— Королева, вернитесь в свой шатёр.

Вслед за Брейгоном стали расходиться и остальные. Наутро они останутся с множеством раненых против страшного оружия врага, и с ними не будет их генерала. Боевой дух рассыпался пеплом как перегоревший уголь.

Микая не хотела мириться с поражением. Закон Благословенной крови? В ней она тоже течёт. Неужели настолько бессильна?

Королева шла по затихшему лагерю. Раненые лежали во всех свободных палатках и даже под открытым небом. Если бы Норсленд напал сейчас, возможно, всё было бы кончено, но караулы, выставленные Брейгоном у берега, молчали. Норсленд не нападал или, может, это Седрик Гарден сдерживает их? Что бы там ни было, эту ночь больше ничто не потревожит.

Микая вошла в генеральский шатёр без церемоний. В этот раз возле него даже не стояло стражи. Брейгон склонил перед королевой голову, как положено по её титулу, но не более. Оруженосец лет восемнадцати собирал в узелки его вещи.

— Оставь нас, — велела ему Микая, но тот бросил немой вопрос своему господину.

Брейгон кивнул, и оруженосец скрылся за пологом.

— Вы собираетесь уехать? — без предисловий начала Микая.

— Король отдал ясный приказ.

— Я думала, вы не станете выполнять приказ, который навредит стране и вашим людям. Ведь речь не только о вас. Король — никудышный генерал. Он погубит и армию, и Адамант.

— Публично вы такие речи не произносите, да? — заметил Брейгон и поморщился от боли в ноге. — Однако меньше, чем никудышный генерал, армии нужны разлад и гражданская война в стране. Если я не подчинюсь приказу, это будет открытый мятеж. Что, по-вашему, случится?

— Солдаты встанут на вашу сторону. Это ваши люди.

— Только их часть. И даже для них это будет нелегко: они все давали присягу королю.

— Королевству.

— Леди Микая. Чего вы хотите?

— Не уезжайте. Продолжайте командовать из тени. Давайте распоряжения своим рыцарям и капитанам. Король не обратит внимания, если не увидит вас на поля боя.

— Я дам им последние наставления и уеду. Не думайте, королева, будто этим я признал себя дряхлым стариком. Я и сейчас верхом справлюсь с дюжиной юнцов из гвардии, которой окружил себя король. Но не стану. Разругаемся на глазах у Норсленда — и они, потешаясь, сметут нас своими железками. Хороший генерал знает, когда ради победы нужно отойти в сторону. Многие из здешних без меня вздохнут свободнее. Моя тень широка, кое-кому полезно выйти из неё. Сейчас моим людям нужно, чтобы кто-то сдерживал честолюбие короля. И я не тот человек, кто вам для этого нужен.

Брейгон красноречиво посмотрел на Микаю, и она внутренне вздохнула: «И моей власти на это не хватит. Брейгон… если бы вы только выбрали мятеж, вы были бы не одиноки. Всё могло обернуться иначе: Седрик Гарден, столичные подпольщики, армия — всё. Если бы вы только встали на мою сторону».

Микая чувствовала себя проигравшей больше, чем все солдаты в сегодняшней битве.

В руках Брейгона было закончить войну. Лорд Седрик обратился к Норсленду, потому что не чаял получить справедливость внутри Адаманта. Если бы мятеж против короля начала армия, он бы вернулся. Все вместе они бы разбили Норсленд, а Арчивальда пленили. Королева встала бы на их сторону, объявила бы всем о преступлениях короля. С армией они могли пойти на столицу, подпольщики бы примкнули к ним. А дальше… Микая бы раскалёнными клещами вытянула из канцлера всю правду о Кровавом Дне и Пепельной Ночи.

Однако всё это рассыпалось в прах. Микая не обвиняла Брейгона. Как можно обвинять того, кто бережёт страну от внутренней войны? Но он никого не терял, не был в столице в день переворота, не жил эти годы в окружении змей и волков. Ему не понять. А Микае не хватило сил его убедить. Она проиграла эту битву.