— Ха! Я так и знал, что они слабаки, — ударил в ладоши Арчивальд.
Генерал Брейгон поднялся во весь рост и вытянул руку вверх. Даже издалека он выделялся среди солдат своей уверенностью и статью. Вот он начал опускать её и…
Его «Вперёд!» потонуло в грохоте. Земля перед ними взорвалась, поднялась в воздух сыпучим фонтаном, как расплескалась бы вода от огромного камня. Тела подбросило будто тряпичные. Снова грохот, снова взрыв! Ветер разнёс по полю крики. Солдатам отрывало руки и ноги. Сносило головы. Валило на землю как игрушечных.
Что случилось? Что происходит? Растерянные воины метались в разные стороны. Командиры кричали им рассредоточиться, но их голоса не пересиливали свист чёрных шаров и смерти, что они несли.
Армию Норсленда заволокло дымом. А когда туман рассеялся, все увидели, что конница расступилась и открыла взору толстые чугунные трубы на колёсах. Полые внутри шириной они могли потягаться со статными лошадьми. В трубы заталкивали тяжёлые каменные шары величиной с человеческую голову, подносили огонь, и смерть вырывалась из их пастей.
— Это ещё что за порождение тени? — подался вперёд Арчивальд.
В это время зазвучал боевой рог Адаманта, пропел три раза, и солдаты потянулись, ведомые им, обратно к реке. Они беспорядочно бежали, спрыгивали в реку, призывая уже не Бога отваги, а Богиню милосердия, чтобы уберегла их от каменной смерти.
— Стой! Куда? Я не приму поражения! — возмущался Арчивальд.
И тут снаряд пролетел мимо рядов солдат и ударил по другому берегу у подножия холма. Лошади встали на дыбы и заволновались. Норовили пуститься в галоп, испуганно трясли головами. Даже Арчивальд вздрогнул и округлил глаза, словно смерть пролетела над его ухом.
— Сегодня мы проиграли, Ваше Величество. Не заставляйте своих солдат умирать напрасно, — тихо сказала Микая, но Арчивальд её не услышал.
Он развернул коня и умчался обратно к лагерю. Королева ещё некоторое время смотрела, как последние солдаты Адаманта в страхе убегают прочь. Даже когда в них перестали палить, кинувшаяся в атаку конница Норсленда добила всех, кто выжил и не успел уйти.
У реки норслендцы остановились. Давали понять, что защищают свои границы. Золотые поля вновь стали их владениями, и Норсленд не позволит Адаманту их забрать. Лорд Седрик говорил, что таков был уговор: Золотые поля в обмен на помощь в убийстве короля. Седрик отдал им поля, бескровно захватив дозорную башню и открыв армии путь. И пока Норсленд не пытался взять больше условленного.
«Но, во имя тени, здесь не король погибает! Лорд Седрик, что вы натворили?»
На солдат в лагере было страшно смотреть. Раненые лежали повсюду, в воздухе ржавел запах крови и плоти. Стоны достигали небес, но боги не отвечали на молитвы, не облегчали их муки.
Сир Адам тащил на себе генерала Брейгона, стопа которого превратилась в кровавое месиво.
Сир Стефан устало откинулся на мешки и небрежно бросил в сторону пыльный шлем; его шестнадцатилетний оруженосец остался сегодня на том поле. Латная рыцарская перчатка с горечью сжала маленькую кожаную.
Слуги и здоровые солдаты суетились вокруг раненых, войсковые лекари метались и раздавали указания, их помощники таскали за ними ящички с инструментами, снадобьями и травами.
— Линн, иди к лекарю и предложи свою помощь, — сказала ей королева и обратились к красным теням, что везде следовали за нею. — Вы тоже не стойте. Все помогайте. Ну в чём дело?
— Простите, королева. Ганс и Хенсон не вернулись и… — сказал один, и Микая поняла. Двое из четверых, кого она отправляла сражаться, погибли.
— Вот как. И вы сейчас думаете, что они бы остались живы, если бы я не приказала им присоединиться к армии? Посмотрите вокруг. Кто останется жив, если мы проиграем?
— Простите, Ваше Величество. Я имел в виду, что осталось меньше людей, чтобы вас защищать.
— Сейчас меня не нужно защищать. Я среди своих подданных, они не причинят мне вреда. Я тоже буду помогать, а вы предложите свою помощь в переноске раненых. Может, Ганс и Хенсон тоже ещё среди живых.
После это Микая закатала на ходу рукава и подошла к лекарю. Он тут же начал раздавать указания, не оборачиваясь, а когда увидел, кем только что командовал, то потерял дар речи. Впрочем, королева дала понять, что сейчас не до этого.
Солнце начало клониться к закату, хотя за серыми облаками его почти не видно. За бледной пеленой сияла тяжёлая от запаха крови заря. Микаю мутило. Она уже не различала, что делает и чьи раны промывает. Негнущимися пальцами отжимала чистую тряпку, промакивала кровь и снова опускала в глубокую миску с уже алой водой.
«Река сейчас имеет тот же цвет?»
Рядом положили носилки, и Микая не сразу увидела, кто на них. Брейгон кряхтел и морщился. Адам снова и снова предлагал ему выпить больше макового молока, но генерал отмахивался и держался за раненую ногу.
Микая бросила на неё взгляд и ахнула. От стопы ничего не осталось, клочья плоти были замотаны в повязки и пропитали их кровью. Когда Адам медленными движениями слой за слоем снял ткань, стало ясно, сколь всё плохо.
Микая резко встала и отвернулась, прикрыла рот рукой. К горлу подступила тошнота. Руки трясло, они все были в чужой крови.
— Ланс, — тихо обратился к кому-то Адам. — Проводи королеву в её шатёр.
— Я… могу ещё, — сказала она. Кровь… Микая ненавидела кровь со дня казни Кристиана…
— Почти обо всех раненых уже позаботились… о ком можно, — ответил Адам. — Да ниспошлёт Богиня милосердия на вас благодать за ваши труды, королева. Солдаты этого не забудут.
И снова этот официальный тон. Снова пустые слова, что ничего не значили. Словно всё, что сделала она, ничего значило. «Король сделал ещё меньше. Это запомнят», — утешала мысль, и Микая позволила себя увести.
Её провожал совсем юный паренёк. Пятнадцать лет, может, шестнадцать. Ржаво-каштановые кудри слиплись от грязи, бежевый удлинённый дублет подсох разводами. Но шагал он бодро. Видимо, даже он не в первый раз видел ужасы войны. Хотя выражение лица по-прежнему невинное, чуть оттопыренные уши подчёркивали детскость. Только синие глаза смотрели сосредоточенно и печально.
— Быть может, мой провожатый назовёт своё имя, чтобы я знала, кого благодарить? — попыталась завязать разговор Микая.
Паренёк спохватился. Резко встал и отвесил глубокий поклон.
— Ваше Величество. Лансельм Флорент к вашим услугам. Я оруженосец сира Адама. О, и младший племянник генерала Брейгона. Мне говорили, что мы похожи.
Не похожи. Разве что цветом глаз. Впрочем, Ланс говорил искренне и, кажется, вовсе не хвастался высоким родством. Если Брейгон определил родного племянника в оруженосцы не себе, а Адаму, то он и впрямь всецело доверяет рыцарю. Они расстались у шатра, и Ланс учтиво удалился.
Вскоре вернулась с поникшими плечами и Линн. На лице бледностью застыло потрясение, в глазах страшные воспоминания, которые не сотрёт даже время.
— Это было слишком для тебя? — с сочувствием спросила королева, и Линн странно на неё посмотрела.
— А для вас?
Микая опустила глаза.
— Я думала: я сильнее.
Остаток вечера прошёл в молчании. Линн налила в таз воды, и королева долго умывалась и тёрла руки.
Ещё долго снаружи горели костры и бегали люди. Давно стемнело. Микая почти заснула, как услышала громкий голос со стороны королевского шатра.
Арчивальд стоял как на картине в свете факелов с высоко поднятой головой. Алый плащ всё ещё лежал на плечах, но вместо доспехов нарядный песочный камзол. Голову венчал золотой обруч с рубином — походный вариант короны.
Напротив него стоял генерал Брейгон в кожаном колете поверх рубашки. Левая нога туго затянута в лубок. Рука опиралась на костыль. Из-за раны он слегка сгорбился, но по-прежнему выглядел куда внушительнее, чем Арчивальд. Синие глаза сверкали в свете костров.
— Ваше Величество хочет оставить армию без генерала в разгар войны? — осведомился Брейгон так спокойно, словно спрашивал пустяк.
