Договор с Норслендом держался отнюдь не на благородстве Хедвинга, а на том, что он не оставит в тылу своей армии врага. Если бы их генерал нарушил слово и начал разорять Адамант, приграничные адамантские войска ударили бы его в спину в полную силу. Нет, Норсленду куда выгоднее оставить Адамант целым с подконтрольным королём… и роль этого короля должен был сыграть Седрик.

Чушь. Хедвинг и весь Норсленд могли думать, что Седрик женится на королеве Микае и будет блюсти интересы северного соседа из чувства благодарности, но Седрика не волновал трон. Он лишь хотел справедливости для своей семьи. Когда бы всё закончилось, а армия Норсленда отступила, он бы ушёл из дворца добровольно и предоставил королеве и Совету самим решать свои дела. Седрик бы смог увернуться от обвинений Норсленда тем, что Адамант его не принял.

Но всё пошло не так. План быстрой войны провалился. Перед ним на другом берегу стояли внушительные войска, и Норсленд вместо продвижения ушёл в оборону Золотых полей.

Лишь одно давало Седрику надежду: король Адаманта прибыл сюда сам. Седрик и надеяться не мог на такую удачу. А значит, ещё ничто не кончено.

Грузный шум позади вывел его из размышлений. Седрик обернулся, и взгляд ухватил внушительные накрытые тканью повозки, которые по мягкой земле толкали солдаты.

Печальный вздох. Видят боги, Седрик этого не хотел.

***

Генерал Брейгон велел разбудить лагерь ещё до рассвета. Солдаты наскоро выпивали из зачерствевших ковриг вчерашнюю похлёбку и облачались в снаряжение, загоняли оружие в ножны, затыкали за пояс тяжёлые булавы, надевали шлемы, разминали пальцы в перчатках. Молодые оруженосцы крутились вокруг своих рыцарей, дочищали до зеркального блеска их оружие, затягивали ремешки на кирасах.

— Лошадей оставляем. Они там все ноги переломают. Первые ряды пусть возьмут по охапке веток — понадобятся, — отдавал распоряжения генерал.

Королеву, конечно, никто на военный совет не звал и ни о чём не докладывал, но генерал в её последний визит объяснил свой замысел.

Подойдя к берегу, многие солдаты с удивлением обнаружили, что воды там стало не более, чем до икр. Плотина. Выше по течению реку на изгибе закидали мешками с землёй и брёвнами. Работали с вечера и всю ночь под прикрытием темноты, и на утро река обмельчала, течение почти встало.

Кто-то даже спрыгнул проверить и чуть не поскользнулся на мхе. Местами чёрные гладкие камни густо поросли им — теперь это было видно — ворсинки неприятно колыхались, как зелёные черви. И всё же вода ушла, и берег теперь возвышался над головой мокрым скатом и травяным гребнем. Войско могло переправиться.

— Вы разве не идёте сопровождать короля?

Королевские гвардейцы в алых мундирах вскочили с мест вокруг костра и обернулись. На лицах выступило смятение. Один попытался спрятать за спиной мех с вином.

— Королева, — склонил голову самый старший, но даже ему было не больше двадцати пяти, остальные и того младше.

Все подчинённые. Не командиры. Канцлер бы не поставил мальчишек на защиту короля, но их растили для этого. Обучали и воспитывали быть верными. Пока они только охраняли двери в дневное время, несли караул в коридорах и служили лишь видимостью того, что гвардия многочисленна и вездесуща. Однако в случае опасности их выставят перед врагом первыми, пока более опытные уведут короля и приготовятся к бою.

— Король не пожелал участвовать в сегодняшней битве, Ваше Величество, — объяснили гвардейцы. — Мы позже последуем за ним на холм.

— Хм. А моя гвардия участвует. Со мной остаются лишь двое.

Все гвардейцы почувствовали шпильку и стыдливо опустили взгляды. Они идут, куда им скажут, делают, что им скажут. Молодые люди с честными лицами. Самому младшему около семнадцати лет. Издалека они были так веселы и беззаботны. Смеялись и напевали песню, отстукивали мелодию пальцами на коленях и насвистывали.

Микая смотрела им в глаза и пыталась понять, погрязли ли они в паутине лжи и расчётливости или же просто служат там, где оказались. Без интриг и тайных заговоров.

— Что ж. В таком случае могу я тоже рассчитывать на вашу защиту? Если враг подойдёт близко, уверена, вы продемонстрируете всю свою доблесть, — мягко заключила Микая и даже улыбнулась гвардейцам.

Мало кто видел улыбку королевы. Во дворце она ходила подобно каменной статуе со сжатыми губами и ледяным молчаливым взглядом. И мало кто вообще с ней разговаривал. Сейчас она бродила по лагерю среди обычных солдат, обращалась к ним, и любой бы смог коснуться её плеча, если бы посмел. Никаких слухов и домыслов, впервые все видели её своими глазами.

— Конечно, Ваше Величество! Мы в вашем распоряжении! — заговорили все разом.

«В моём или канцлера?»

Микая бросила красноречивый взгляд на торчащий из-за спин мех с вином и удалилась. Молодые гвардейцы готовы были провалиться сквозь землю.

Когда серое утро немного посветлело, войско тут же двинулось в наступление. На другом берегу в отдалении их уже ждали лучники. Пехота Норсленда готовилась ринуться навстречу врагам сразу, как прекратится обстрел, и сбросить неприятеля в реку.

Вот только реки уже не было, вода ушла, а скользкую гальку на дне закидали ветками. Солдаты Адаманта спрыгнули вниз и пробирались к другому берегу большим числом. Свистнули спущенные тетивы. На пехоту спикировали стрелы. Команда «Щиты!». Затишье и снова вперёд. Шаг за шагом, хлюпая в ледяной воде.

Солдаты в этот раз не обременяли себя знамёнами. Только на длинных копьях развевалось цветное сукно. Снова стрелы. В кого-то попали. Несколько тел завалились назад и уставились в бледное небо невидящими глазами. Кровь расплылась по воде алыми пятнами и ручейком утекла прочь по течению.

На середине реки ноги тяжело двигались. Скользили на камнях и мхе, некоторые ветки унесло. Кому-то из солдат вода затекла в сапоги и неприятно хлюпала. Но мечи и луки сухи. И вот уже до берега осталось немного — преодолеть косой склон.

Стрелять перестали. Когда первые адамантцы выбрались на берег, к ним уже неслись враги.

— Скорее! Плацдарм! — кричали товарищи.

И свои торопились. Выше поднимали ноги, перепрыгивали преграды.

— Не успеют. Всё зря, — с досадой махнул рукой Арчивальд.

Он стоял на холме в окружении личной стражи. Ветер трепал его алый плащ и светлые волосы чёлки.

— Вы бы смогли лучше, Ваше Величество? — деловито осведомилась королева, и Арчивальд посмотрел на её таким взглядом, словно хотел удавить в тот же миг.

«Сегодня не в духе», — рассудила Микая. Когда Арчивальд таков, то раздражается просто от её присутствия. Но он не посмеет навредить ей своими руками. Дядя накрепко втолковал племяннику эту истину.

— Чтобы я валялся в той грязи, как свинья? Может, лучше вы там искупаетесь, леди? Уродливее не станете.

«Иронично, учитывая, что герб Холденов — это вепрь, та же свинья», — подумала Микая, но промолчала. Пусть Арчивальд упивается словесными «победами». Молодые гвардейцы его слышат и вовсе не смеются.

Тем временем битва за клочок суши разгорелась как пламя. Солдаты, что переправились, держали позиции, позволяя товарищам забираться на берег. И вот уже треть войска на другой стороне. Теснит пехоту врага. Обагряет мечи и копья. Воодушевлённо пробивается вперёд.

Микая глянула на серебряную полосу норслендцев. Их рыцари на конях стояли неподвижно.

«Чего они ждут?»

Половина адамантцев переправились. Заняли весь берег. Атаковали и отходили. Держали позиции. Защищали свой «островок». Всё больше товарищей прибывало к ним на подмогу. Длинные копья встали колючей стеной.

Две трети переправились.

Рог Норсленда огласил на всю округу. Глухой и протяжный. Каждый в пределах лиги услышал, внял его зову. Солдаты Норсленда в бежевых стёганых куртках стали пятиться, отступать, отдавать всё больше земли. Тёмные куртки адамантцев продвигались вперёд плотным строем, командиры удерживали от опрометчивой погони. Стрелы снова осыпали их, в ответ щиты вырастали стеной.