Воины вернулись на свои стороны и крадучись отступали от реки. Сегодня кровь — её приток, и она достаточно впитала. Сегодня исход войны не решён.

***

Микая проснулась от грохота. Вокруг ещё стояла темнота, тонкая полоска рассвета ещё только зажигалась у горизонта. Снаружи поднялся шум, все забегали, что-то кричали друг другу. За пологом шатра сновали факельные огни.

— Госпожа?

Линн подняла голову и протёрла сонные глаза. Она спала на другом конце шатра и тоже должна была всё слышать.

— Иди узнай, что там случилось, — велела Микая.

— Я? А… мне ответят?

— По приказу королевы ответят.

По Линн было видно, что она не очень-то хочет выходить из-под тёплого одеяла, но покорно надела верхнее платье и, не завязывая шнуровку на груди, сверху накинула плащ. Снаружи веяло холодом весенней ночи. Линн скрылась за пологом, и в шатре наступила тишина.

Микая зажгла свечу и оделась в то же платье, которое носила вчера. Причесала и заколола волосы. Укуталась в шаль. Линн всё не возвращалась. Микая начала ходить из стороны в сторону, прикидывать возможные события и их последствия. Снаружи по-прежнему суетились солдаты. Если Норсленд напал на них среди ночи, то…

— Госпожа! — Линн вбежала взволнованной, но не настолько, как если бы враги уже были у порога.

— Долго. Что там?

— Огонь на мосту. Кажется, враги его разрушили.

— Что?

— Сейчас все собираются у генерала…

— Я тоже иду. Будь здесь.

Микая расправила плечи и вышла из шатра как королева. Пара её гвардейцев увязались за ней, но сейчас Микае не было до них дела. В шатре генерала собирался военный совет, и если уж королева оказалась здесь, то она будет участвовать в событиях. Традиции дворца на войне не властны.

Как и прежде, ей не помешали войти. Вокруг стола со свечой и картой уже собрались командиры. Среди них Микая увидела и сира Адама. Генерал Брейгон стоял во главе, уже успев одеться в штаны, рубашку и кожаный колет. Иные стояли в распахнутых рубахах под плащами. Другие, напротив, одетые с иголочки, они явно пришли последними.

Микая встала в тёмном углу, её не увидели. Все смотрели на генерала.

— И никто не заметил, как они притащили туда порох! — Это был не вопрос, Брейгон посмотрел поверх собравшихся. — Не только наши горняки балуются взрывами.

«Очевидно. Ведь основной доход Норсленда — продажа металлов. Они хороши в горном деле», — подумала Микая. Когда недалеко от Этерны обнаружили соляные пещеры, богачи разрыли всю гору в поисках ценного. До города постоянно долетал гром и приходили вести о смертях горняков. Огонь этой смеси неуправляем. Так все думали… до сегодняшнего дня.

— Они себе же отрезали путь для вторжения в Адамант, — сказал дворянин в чёрном бархатном дублете.

Адам говорил, что это сир Стефан Риир — человек с острым лицом, тонкими усами и тяжёлым взглядом. И он второй человек в армии после Брейгона. Сам генерал, хоть и сетовал на его заносчивость, признавал военный талант.

— Возможно, они не торопятся. Пока мы здесь, никакого Адаманта они не получат. А по мосту можно ходить не только в эту сторону, но и в другую. Они отрезали нам путь в Золотые поля.

После этого пошли долгие споры и предложения. Каждый из собравшихся высказался о том, что следует делать. Промолчал лишь Адам Лиай. Одни предлагали форсировать берег всеми силами. Другие уговаривали на скрытное проникновение под покровом ночи. Третьи убеждали, что нужно ждать реакции Норсленда хотя бы до времени.

Брейгон не мешал своим людям, даже когда они громко спорили. Он выслушал их всех, а потом, когда их пыл осел как дорожная пыль, решил сам:

— Придётся осушать реку. Они могут долго стеречь границы и ждать, когда мы уйдём, но мы должны вернуть край до конца сеяния. Поэтому придётся завалить реку выше по течению и прорываться. Понадобится много дерева. Риир, распорядись.

— Норсленд не сможет долго воевать. В Адаманте больше продовольствия, — попытался возразить воин, чьего имени Микая не знала.

— Было. Пока они не отрезали нас от Колоса. В тамошних амбарах еда со всех Золотых полей и свежие поставки с Островов. У них под боком продовольствия сейчас как на весь Адамант. А теперь ещё и второй мост разломали. Будем сушить реку.

Брейгон хлопнул по столу ладонью в знак окончательного решения. Все командиры разошлись.

До утра Микая не уснула. Она бродила невидимой тенью меж палаток и костров.

Все знали, что королева в лагере, но не все знали, как она выглядит. Увидев на ней простое платье без украшений, некоторые принимали её за служанку. И Микая не собиралась спускать это. Все должны знать, кто королева. Все должны видеть, что она делает.

Стоило ей заговорить властным тоном, как их удивление сменялось пониманием и страхом. Солдаты тут же кланялись и молили о прощении, как умели. Но королеве нужно не это. Королевой женщину делает не одежда. И глупец тот, кто не разглядит в гордой осанке королевскую стать.

— Я прощаю тебя на этот раз. В следующий помни, кто перед тобой.

Получив клятвенное заверение, она продолжала свой путь.

Лагерь жил своей жизнью. Запахи лошадей, пота и помоев больше не врезались в нос и не вызывали отвращение. Кажется, Микая начинала к ним привыкать. До края лагеря с ветром долетал ещё запах реки… и крови.

Течение унесло много тел. Их находили далеко от лагеря, выброшенными, как мёртвая рыба, на берег в покрасневшей воде. Здесь не хоронили. Укладывали с другими мертвецами за пределами лагеря, чтобы отправить их в родные города и деревни.

Но были и приятные запахи. Например, аромат похлёбки. Микая даже нашла вкус вполне сносным, несмотря на неаппетитный жижеобразный вид варева. Она, как и король, могла есть мясо, овощи и свежий хлеб, но королева предпочитала иногда у всех на виду поесть из общего котла. Солдаты за это провожали её уважительными взглядами, а Микая незаметно ухмылялась краем губ.

Расчётливая хитрая королева. Если бы королю было дело до того, что о нём думают, он бы, может, и пересмотрел своё поведение. Всё-таки в трезвом виде он не круглый дурак.

Но Арчивальд привык жить для себя, и трон лишь расширил для него эти возможности. Самодур и тиран. Убийца ради собственной прихоти.

«Арчивальд, если это ты поднёс факел к домам, я тебя не просто низложу. Ты почувствуешь вкус собственной крови». Маленькая ладонь сжалась в кулак, серебряный перстень обжёг металлическим холодом. «Пусть даже это будет Благословенная кровь».

После взрыва моста армии собрались снова и выстроились вдоль берегов, но без переправ лишь перекидывались стрелами и посылали друг другу проклятья, пока к ночи не разошлись.

Арчивальд посетовал, что это самая скучная война в истории.

Рядовые солдаты гадали, чего ждёт генерал и зачем нужно шить здоровые мешки и наполнять их землёй и камнями. Микае лишь стоило спросить, далеко ли до леса с крепкими деревьями, и она легко высчитала день наступления.

Иногда она видела в лагере Стефана Риира или Адама Лиая. Однажды даже обоих сразу, и с первого взгляда стало ясно, что они не ладили. Стефан метил на место Брейгона, Адам был всецело за своего наставника. А может, дворянина Стефана просто злило, что деревенский парень тоже теперь имеет обращение «сир»?

— Сир Стефан к вам излишне суров. Что между вами? — прямо спросила Микая у Адама, когда Стефан ушёл.

Адам удивлённо посмотрел на неё. Снова. Этот парень всегда будет удивляться, когда его спросят о личном?

— Сир Стефан суров ко всем, Ваше Величество. Мне жаль, что вы стали тому свидетельницей.

Микая покачала головой. Когда она замечала Адама со стороны с его солдатами, то видела открытого и улыбчивого молодого человека. Стоило ей подойти, и он превращался в рыцаря в восковой маске.

Микая предполагала, что Адам старался следовать общепринятым представлениям о рыцарстве. Наверняка грезил о них ребёнком. Брейгон явно берёг его от всей грязи, потому что взгляд Адама ещё не был похож на взгляд человека с сокрушёнными идеалами.