Ивор достал из кармана огарок свечи, зажёг и поставил у камня.

— Ты прав, я не знал её. Может, ты расскажешь? Розалин мы не вернём, но, может, хоть для тебя что-то сделаем.

Мальчик вдруг схватил с земли камень и замахнулся на Ивора.

— Да что б вас!..

И опустил руку. Только вытер ладонью слёзы, но лишь размазал грязь по лицу.

— Я убью их всех. Особенно эту королеву, которая…

— Погибнешь раньше, чем подойдёшь к дверям дворца. Так уже погиб один из нас, а следом другой, когда попытался его спасти. Их тел теперь нет даже на этом кладбище. И даже обряд памяти не провести, потому что их называют преступниками.

— Это тех, кого повесили недавно? — впервые спокойно спросил мальчик.

— Да. Они не были виновны.

— Как и моя сестра.

— Как и твоя сестра…

— Слушай. В городе ходят слухи. Ты часом не из этих, что короля хотят убить?

— Ты только по городу не ходи с таким вопросом, — невесело усмехнулся Ивор.

Они были одни среди могильных камней. Мертвецы не выдадут их тайны. Мальчишку же не волновало, слышал ли их кто-нибудь. Он ещё раз вытер щёки, глаза и нос и серьёзно посмотрел на Ивора.

— Меня зовут Шин. И я хочу вступить к вам.

***

Микая никогда не была в дворцовой темнице. Особенно по ту сторону закрытой двери. За ней бесцеремонно повернули ключ и оставили наедине с тесными стенами и резким тошнотворным запахом от сенной подстилки. На полу стояла крохотная лучина. В углу слышались зловещие шорохи и попискивание.

Несколько минут она стояла подобно каменному изваянию, и лишь грудь под тёмным платьем вздымалась от возмущения.

Жизнь в этом дворце с самого начала была похожа на шторм. Куда бы ни качнулась лодка, не находилось безопасного места. Микаю постоянно склоняли над сердитыми волнами и заставляли смотреть и бояться, пока пенные брызги лизали щёки.

Её сделали королевой, но обращаются как с пешкой. Она ходит как пешка. Притворяется пешкой. Но в её праве пересекать всё шахматное поле и подходить вплотную к врагу. Оставалось держать это в тайне, чтобы её не удалили с доски.

Арчивальд ворвался в её покои в распахнутой рубахе и с раскрасневшимся лицом. Микая только успела встать с кресла, как Арчивальд схватил её за плечи и швырнул на пол так, что перехватило дыхание.

— Ты убила её! — орал он, и его крик слышал весь коридор.

— Ваше Вел… — только успела сказать Микая, когда по губам ударили.

На языке появился металлический привкус, а на шее крепкая хватка. Он готов был убить её. Хотел этого. Только голоса прибежавших гвардейцев заставили короля остановиться, осознать. Но он не собирался успокаиваться.

— Бросьте её в темницу. Проведите расследование. И, клянусь всеми богами, если это она убила Розалин, я скажу палачу перерубить её тонкую шею.

Королю пришлось повторить трижды и пригрозить гвардейцам казнью, прежде чем они решились исполнить такой приказ.

Три года на троне. К ней подсылали соглядатаев. Она терпела насмешки и побои от человека, чья ненависть к ней взаимна. О королеве и ныне шепчется весь дворец, болтают в народе разные глупости. Чем ещё можно задеть Микаю Валдис?

И всё же она не могла унять дрожь в руках. Её гордость тоже кое-что значила.

Когда в двери повернули ключ, стояла уже глубокая ночь. Но в темницах её не различают, тут всегда темнота. Королева встретила посетителя с гордо поднятой головой. Но помятое платье, растрёпанная причёска и разбитая губа в свете факела ясно говорили о том, как с ней обошлись.

— Вы пришли разделить мою участь, канцлер? — голос Микаи звучал холоднее каменных стен.

— Я пришёл избавить вас от неё, Ваше Величество.

Генрих Уриен прошёл в камеру и сморщил нос. Не смог скрыть этого.

— Вы могли прислать слугу, — заметила королева.

— Не мог. После того, что сотворил мой племянник, я хотел лично извиниться перед вами и проводить вас в ваши покои. Прошу вас.

Он галантно подал руку и пропустил королеву выйти первой. Её это не удивило. Всегда, когда с Микаей обходились дурно, появлялся Генрих Уриен. Всегда в точно выверенное время и место.

— Ваши извинения не станут извинениями Его Величества, лорд канцлер. Подобное поведение недопустимо. Я не какая-нибудь служанка и не стану терпеть подобное обращение.

— Не служанка. Это верно, — глубокомысленно произнёс канцлер, словно припомнил что-то… или кого-то.

— Кроме того, меня беспокоит безопасность дворца, — продолжала по-деловому королева, словно она только что сидела не в темнице, а в тронном зале. — Какое это по счёту убийство за последнее время? Лорд канцлер, вам следует выгнать командира стражи и назначить на эту должность более компетентное лицо.

— Командир стражи непременно получит свой выговор. Уверяю вас.

Весь путь до комнаты королева шла на шаг впереди канцлера с гордой осанкой как хозяйка положения. Произнесла «недопустимо» бессчётное число раз, отругала всех и вся. Напрасно Генрих рассчитывал на благодарность, и что спасённая дева чуть ли не кинется ему на шею.

Гордость этой женщины непоколебима.

***

Наутро Генрих только успел одеться, когда к нему в покои влетел взбешённый Арчивальд.

— Это ты её выпустил!

Генрих и бровью не повёл. Лишь махнул слугам удалиться, а сам продолжал смотреть в большое зеркало и поправлять изумрудную брошь на шейном платке.

— Дядя!

— Тише, Арчивальд. Хочешь опозориться на весь дворец снова?

— Опо… что ты вообще несёшь? Розалин убили! Повесили прямо над моей кроватью. Это просто…

«…недопустимо. Да», — мысленно закончил Генрих и чуть улыбнулся своей шутке, которую племянник, без сомнения, не понял.

— Что ты стоишь и красуешься? С тобой разговаривает твой король!

«А теперь он почувствовал себя королём. Только что орал как дитя малое».

— Почему ты выпустил эту кобылу, хотя я запретил? Она убила мою Розалин.

Генрих неторопливо оттянул манжеты на рукавах и только после этого повернулся к Арчивальду.

— Я выпустил королеву, Ваше Величество, потому что не она убила Розалин.

— Как не она? Да кто бы ещё?..

— Я.

Одно слово, и в комнате воцарилась тишина. Густая и вязкая, от которой могло запершить в горле и пропасть дар речи. Но лишь у того, кто не был готов. Кто вошёл сюда и попал в сети истинного хозяина положения.

Король от неожиданности отшатнулся. Генрих любезно улыбался ему, но глаза были холодны как камни склепа, безжалостны как старый грех.

— И я же приказал повесить её тело у вас, а затем и на площади.

— Ты… да как ты!..

— Все мы лишились своих «любимых собак», Ваше Величество. Так давайте вместе начнём всё сначала и будем ладить. Ради блага страны.

========== Глава 13. Дар ==========

— Седрик Гарден и вся его семья покинули столицу, лорд канцлер. В поместье никого не осталось. Дозорные видели, как они направлялись на север.

Генрих стоял лицом к окну и слушал доклад. Серую брусчатку перед дворцом золотило вечернее солнце. Недавно на том месте спрыгнул с коня разгневанный Седрик. Теперь он ускользнул из лап тени и отправился одни боги знают куда, держа в мыслях обиду на королевский дом.

— Полагаю, это к лучшему, — заключил командир стражи.

— Полагаешь? — обернулся к нему канцлер. — Румель, полагать буду я. А твоей задачей было исполнить всё, как приказано.

Командир напрягся. Канцлер редко звал его по имени — обычно, когда зол.

— Иди к хранителю канцелярии, — продолжал Генрих, — найди документы со списком имущества Гарденов и проверь каждый дом в стране. Найди Седрика.

— В каждом устроить пожар? — осторожно спросил Румель, но канцлер так сверкнул на него глазами, что он больше не стал уточнять.

Румель занял эту должность после смерти прежнего командира стражи. Тот, как и многие, погиб вместе с королевской семьёй, и во дворце стало пусто. На многие посты нанимали новых людей.