Через полгода он едва не попался. И еще раз. И еще… Проблема выросла до размеров глобальной и требующей кардинальных решений. К тому моменту Гарри уже знал, что не справился один, но помочь ему некому.

Джинни исчезла после первого же раза, когда он сорвался и в приступе ярости ударил ее. Они, конечно, это замяли, Гарри потом долго и нудно просил прощения, но Джинни решила, что им лучше расстаться. В какой-то степени Гарри испытал облегчение, хотя долго не хотел признаваться в этом даже самому себе. На него стали смотреть косо, а Гермиона настойчиво предлагала устроить консультацию в больнице Св. Мунго. Гарри замкнулся и иногда начал искать сочувствия у бутылки с огневиски. И тогда в его жизни снова возникла Луна Лавгуд.

А потом попался Малфой.

*

Ночью Гарри не спит.

Скинув одеяло на пол, он лежит, раскинув руки и ноги, и смотрит во тьму перед собой. В плохом зрении есть один несомненный плюс. Когда снимаешь очки, мир стирается до полупрозрачной дымки, и тогда можно представить, что ты точно так же стираешься для мира. Чтобы иллюзия была полной, Гарри закрывает глаза локтем и успевает поймать подступающие слезы, загнать их обратно под веки… но не замечает этого. Тьма тоже смотрит в него.

Обжигает.

Не выдержав, он вскакивает с постели… надевает халат – на голое тело… хватается за бутылку, которая почти всегда стоит на какой-нибудь поверхности его спальни, и делает несколько торопливых глотков огневиски – на пустой желудок. Желудок реагирует тем, что стремиться отправить алкоголь обратно к выходу, но Гарри гасит бунт в зародыше. Потом коротко размахивается и бьет в стену, как сделал это с Малфоем несколько часом назад. Иногда перенесение боли изнутри на что-то внешнее помогает ему справиться с самим собой. Содранные костяшки саднит, и Гарри слизывает кровь, не замечая этого. Так же, как не замечает, что за последние полгода слишком много крови прошло через его рот.

Внутрь.

Он спускается в гостиную и пытается читать, но слова не складываются в предложения. Каждое из них стоит как бы по отдельности, и смысл ускользает. Гарри не знает, как много в нем осталось его самого, и сколько стало Темного Лорда. Он старается об этом не думать, потому что это приносит ему дополнительную боль. В его жизни было уже достаточно боли, и больше всего на свете он хотел бы прекратить все это. Покончить с собой – таким, каким он стал.

Гарри откидывает книгу, подходит к окну и прислоняется лбом к стеклу. Оно холодное. Все кажется холодным в стылую дождливую ночь конца октября. Он слушает стук невидимых капель, и невидимое стекло от его дыхания становится матовым. Лондон живет своей обычной жизнью, в которой больше нет места для Гарри Поттера.

Узкая ладошка касается его плеча.

- Гарри…

Он не вздрагивает, потому что в мертвом доме на Грммуальд-Плейс есть только один человек, способный придти к нему глубокой ночью и не вызвать приступа дикой ярости и раздражения.

- Почему ты не спишь, Луна?

- Я не знаю. Я чувствую, что тебе плохо.

Плохо – это теперь почти постоянное его состояние. На людях Гарри старается держаться и делать вид, что все в полном порядке, просто отлично, лучше и быть не может, мать вашу. Но когда он один, ему не надо играть. От себя он не скрывает, что медленно сходит с ума, потому что Темный Лорд выжигает его изнутри, подобно медленному пламени. Только пламя это холодное.

От себя и от Луны. Только Луна знает.

- Хочешь, принесу тебе зелье?

Она не уточняет какое, но Гарри знает и так. Зелье для сна без сновидений, когда можно провалиться в черное ничто и хотя бы на какое-то мгновение перестать существовать. Несколько минут мысль греет ему душу, но потом он решает от нее отказаться. Воскреснуть все равно придется, но потом будет еще хуже, еще больнее.

- Нет, спасибо. Я спокоен.

- Как скажешь, Гарри.

Луна убирает руку. Гарри слышит шелест. Даже не оборачиваясь, он знает, что она делает, потому что это повторялось уже много раз. Луна проходит через гостиную, подбирает книгу и садится на диванчик напротив камина.

- Инсендио.

Темное стекло приобретает оранжевый оттенок.

- Я спокоен, - цедит Гарри сквозь зубы, тщетно пытаясь в это поверить, - Я спокоен!

Короткий размах. На обоях остаются темные пятнышки, а костяшки пальцев снова саднит. Луна безучастна. Темный Лорд издает короткий саркастический смешок и отбывает в самую глубокую часть подсознания своего убийцы.

Полизав ранки, Гарри садится на диван рядом с Луной. Несколько минут проходят в тягостном молчании. Потом он ложится и пристраивает голову у нее на бедре. Луна сдергивает пушистый плед и укутывает Гарри в мягкий защищающий кокон. Тьма на время отступает.

- Ты видела его сегодня?

Луна не уточняет, кого именно, потому что между ею и Гарри все максимально прозрачно. Так было с самого начала их странно знакомства, и война этого не изменила.

- Да.

- Как?

- На грани.

Бредовый диалог, каждое слово которого на самом деле наполнено смыслом. Гарри не знает, как далеко он может зайти с Малфоем, как далеко ему позволят зайти. Точно так же он не знает, кто из них двоих сломается первым. Он не знает, в какой момент выгрызающее мозг безумие поглотит последний кусочек разума.

Обняв Гарри за плечи, Луна начинает читать именно с того места, на котором он прервался, и ее голос похож на нежный серебряный колокольчик. Убаюканный его звучанием, Гарри проваливается в спокойную исцеляющую дрему, и ему видится длинная светлая коса с острой кисточкой на конце.

Что Луна Лавгуд делает здесь, рядом с сорвавшимся героем? Почему? Ради чего? Гарри не знает ответов на эти вопросы… и не хочет знать.

*

Луна была единственной, кто ему поверил, как это было когда-то уже на пятом курсе. Просто однажды она появилась на пороге бывшего родового гнезда Блэков, через зеленые зеркала глаз заглянула в измученную геройскую душу и сказала без долгих предисловий:

- Я все знаю, Гарри. Я тебе верю.

Гарри изумился до такой степени, что ляпнул первое, о чем подумал:

- Нарглы рассказали?

Луна улыбнулась и ничего не ответила. Гарри предпочел не задумываться о том, какими путями до нее дошли слухи. Луна пришла в его дом, и как-то так само собой получилось, что она стала проводить там времени больше, чем в доме своего отца.

Они почти не виделись с Дня победы, лишь изредка встречаясь на официальных мероприятиях. Когда Луна снова вернулась в его жизнь, Гарри показалось, что так было всегда. Он тут же воспользовался моментом и окончательно порвал с Джинни, которой именно в тот момент пришло в голову «начать все с начала». Рон оскорбился за сестру, и Гермионе пришлось потратить немало времени и усилий, чтобы их помирить. Совсем как на четвертом курсе.

Они поделили на двоих безумие Гарри, но постель осталась нетронутой.

Насчет Малфоя у них был паритет. Луна знала, что Гарри незаконно удерживает у себя человека, но никому ничего не сказала. Видела, во что превращается Гарри, если по какой-то причине долго не… общается с Малфоем. Гарри знал, что Луна навещает пленника в его подвале, приносит ему еду и залечивает мелкие раны. Однажды он перестарался, и пришлось просить ее собирать Малфою сломанные кости по кусочкам.

В ту ночь Гарри проснулся от дикого крика, задыхаясь и обливаясь холодным потом. Он не помнил, что ему снилось, что тварь внутри показала ему, но точно знал одно – это нужно прекратить любой ценой.

Лежа на диване в гостиной, глядя на то, как под закрытыми веками танцуют оранжевые отблески пламени в камине, он спросил:

- Что мне делать, Луна?

Тонкие пальцы, перебиравшие непослушные темные вихры, на мгновение замерли. Но всего лишь на мгновение, потому что у Луны не было сомнений:

- Ты должен снова убить Темного Лорда.

Да, именно так. Он должен снова убить Темного Лорда в самом себе. Если для этого нужно будет принести в жертву Малфоя – он готов. Если для этого нужно будет принести в жертву самого себя – он готов. Потому что кто иначе – если не он? Потому что он был рожден для этого. И было только одно…