Он замолчал, уставившись куда-то под стол. Я догадалась, что он не хочет раскрывать перед посторонними тайны следствия или же, как говорил на экзаменах наш преподаватель философии, «обнажать свой мыслительный процесс».

– Почему этот террорист, если он им был, не отправился в Международный аэропорт, где жертв могло быть куда больше? – внезапно промолвила Женька.

Суперинтендант резко вскинул на нее взгляд, но она сама выглядела застигнутой врасплох – как будто бы всего лишь озвучила свои мысли и не заметила этого.

– Да, вы правы, – натужно промолвил суперинтендант. – Это-то и выглядит наиболее странным…

Он вновь обратился к компьютеру и принялся забивать в него какие-то данные, время от времени сверяясь с листами из лежавшей перед ним папки. Похоже было, что технический прогресс еще не дошел в полной мере до этой части королевства, и бумага с электроникой занимали здесь противоборствующие позиции. Произнеся эту фразу в уме, я аж удивилась своей способности к «плетению словес». Впрочем, недаром я все-таки журфак заканчиваю. И даже вновь дико заболевшая голова не смогла убить мою профессиональную привычку.

А Женька внезапно повернулась ко мне и с так и сиявшим воодушевлением лицом заговорила:

– Слушай, Ир, а давай мы с тобой это дело расследуем!

– В каком смысле? – так и округлила я глаза.

– В прямом. Ты ведь любишь писать о громких сенсациях?

– Ну да…

– А я люблю всякие детективы и расследования! Совместим наши усилия. Будем как Шерлок Холмс и доктор Ватсон – ну, ты поняла. Я расследую, а ты об этом пишешь…

– Ха! – так и выпалила я. – Думаешь, нам кто-нибудь позволит просто так взяться за расследование? Нам, студенткам-недоучкам!

– А мы как-нибудь напросимся! – не растерялась Женька, у которой, как я знала, почти на любой вопрос был готов ответ. – А не позволят, так мы сами попробуем!

– Ну не знаю… – замялась я. – Я ведь даже еще не профессиональный журналист…

– Так а я тем более не профессиональный детектив! Ну Ир, ну соглашайся! Это ведь, по-моему, такое интересное дело! Рейс наш мы все равно пропустили и лондонский, видимо, тоже, а ведь заняться чем-то надо!

– О чем это вы говорите, леди? – вскинул на нас воспаленные от недосыпа глаза суперинтендант. – Вам не кажется, что это немного невежливо – говорить при человеке на языке, которого он не понимает?

– Ой, простите, пожалуйста, – тут же приняла невинный вид Женька. – Мы просто обсуждаем то, как полетим домой.

– Аэропорт, как вы понимаете, сейчас закрыт, – изрек полицейский, устало потирая переносицу, – и откроется еще неизвестно когда. Но вы, конечно, можете вылететь из Международного прямо в ваш… – Он быстро заглянул в компьютер. – …Сэйнт-Питерсбург. Заказать вам билеты?

– Да нет, спасибо, мы сами, – улыбнулась в ответ Женька.

Не знаю, как бы сложилась вся эта история далее, если бы в кабинет в этот момент не зашел старший инспектор Могган, молодой и довольно-таки симпатичный мужчина, с которыми мы уже немного были знакомы.

– Ну как, допросили соседей О’Лири? – на секунду оторвавшись от монитора, спросил его Брейни.

– Тафенло с ними сейчас возится, – ответил инспектор, устало падая на стул и откусывая большой кусок от дешевого хот-дога. – А у меня пока обед.

– Что, совсем тяжело? – с сочувствием глядя, как его подчиненный промокает платком вспотевший лоб, осведомился Брейни.

– Не то слово, сэр, – кивнул Могган. – Эта цыганка, будь она неладна, на такой тарабарщине разговаривает – ни слова не понять.

Я внезапно ощутила легкий толчок локтем в бок – это была Женька.

– Простите, сэр, – заговорила она, – а можно, мы съездим потом с инспектором домой к погибшему?

– Это еще зачем? – так и подскочил на стуле Могган.

– Вы просто сказали про цыганку, – пояснила Женя, – а ведь я с самого детства жила рядом с цыганами и немного умею понимать их язык. Вы сказали, что она непонятно говорила – я могла бы вам помочь с переводом.

Наткнувшись на выразительный взгляд подруги и каким-то чудом поняв, чего она от меня хочет, я активно закивала.

– Да, и я тоже понимаю цыганский… немного… – вымолвила я и смущенно замолчала. Кажется, соврать получилось неубедительно. Суперинтендант на это только вздохнул.

– Вы там все в России такие… своеобразные? – спросил он, откинувшись на спинку стула. – Ладно, что уж там, поезжайте вместе с Могганом. А после этого – сразу в гостиницу и сидите там до самого вылета, понятно?

Женька так и просияла. А я поняла, что выбора не было, приходилось быть при ней доктором Ватсоном.

Домой к покойному О’Лири мы ехали вместе с Могганом на служебной машине. По дороге старший инспектор нехотя рассказал нам, что дело не передали в департамент по борьбе с терроризмом, потому как жертва, он же сам подрывник, была всего одна, поэтому этим занималась обычная полиция. Сим фактом Могган, конечно, был сильно опечален – работы наваливалось немерено. Еще он сообщил нам, что взрывчатка в сумке была радиоуправляемой и что, судя по всему, ее взорвал другой человек, потому как при О’Лири никакого пульта или другого устройства не обнаружили. В мою голову закралось подозрение: а что если несчастный ирландец был невольным исполнителем и вообще не знал, что его собираются взрывать? Это объяснило бы и то, что взрыв в итоге никого кроме него не убил.

Решив особо не загружать себе голову, я всю дорогу смотрела в окно. Типичная для Туманного Альбиона дождливо-пасмурная погода воцарилась и на Зеленом Острове, и от этого на душе у меня потяжелело. Редкие прохожие на улицах либо шли очень быстро, либо собирались кучками и о чем-то переговаривались с встревоженным видом. Обсуждают сегодняшний теракт, поняла я. Из радиоприемника в машине тоже звучали тревожные новости. Из взволнованного речитатива диктора я поняла только то, что случившийся взрыв приписывали Подлинной ИРА1, сравнивали его с событиями в Клоходже десятилетней давности2 и предрекали еще более серьезные атаки, вроде «Кровавой пятницы»3.

Чтобы отвлечься от всего этого, я достала телефон, набрала родителям. Стараясь придать голосу как можно больше бодрости, сообщила о том, что наш рейс внезапно задержали и что домой я прилечу на день-два позже. Конечно, расследование могло затянуться, а Женька бы так просто не успокоилась, но не могла же я сказать: «Мам, я задержусь еще на недельку, потому что моей подруге приспичило поиграть в детективов!»

– Ну ладно, ты там только осторожнее будь, – сказала на это мама. – Я тут только что в новостях видела, в Белфасте случился взрыв, две наши туристки чуть не погибли. Вы, конечно же, не там сейчас, но все равно берегите себя.

– Конечно, мам, – ответила я, густо покраснев при этом.

Жил О’Лири на окраине Белфаста, в бедном католическом районе. Четыре квартирки, одна из которых теперь пустовала, выходили на грязную заплеванную площадку – прямо-таки типичное Мурино или Чертаново. Соседи у покойного террориста были под стать жилищу – мать-одиночка с пятью детьми родом с Ямайки, тихий и ужасно нечистоплотный индиец и та самая цыганка, ради которой мы сюда и приехали. Последняя, впрочем, уже с полчаса торчала в уборной, и инспектор Арвика Тафенло, красивая темнокожая девушка, что вела допрос вместе с Могганом, только руками разводила на это.