– Хочу! – так резко выпаливаю, что мерзкая улыбка полосует его лицо, и шрам становится заметнее. – Пожалуйста, поговорите с папой, может вас он послушает?

Виталий резко выпрямляется, и я едва заметно выдыхаю с облегчением, потому что наконец-то не ощущаю его мерзкого давления.

– Считай, что ты уже свободна, Ангел. Но учти, – вижу как в нашу сторону движутся два каких-то типа. Они тоже меня пугают, но я понимаю, что скоро смогу уехать отсюда и больше их не увижу. – Когда придет время, я попрошу тебя о маленьком одолжении взамен моей услуге…

Его голос как в тумане, потому что эти типы все приближаются, странное чувство накрывает, и я пытаюсь стряхнуть его, и торопливо завожу мотор и бросаю последний взгляд на собеседника.

– Спасибо… – на большее сил не хватает, резко дергаю рычаг переключения и давлю на газ, срываясь с места как раз в тот момент, когда двое ровняются с нами. Не смотрю на них, но чувствую дикую опасность, исходящую от этих двоих и меня бросает в холодный пот.

Думать о том, что только что произошло нет сил. Отгоняю дурные предчувствия, и сосредотачиваюсь на дороге…

Надо подготовиться к вечеру, и быть может, мне уже не придется жертвовать собой ради отца.

На прием я решаю ехать на новой машине, и одевшись в длинное темно-синее шелковое платье в пол и меховую накидку в тон я сажусь за руль, чтобы успеть к началу.

Волосы укладываю максимально просто: убираю наверх, закрепив десятком шпилек. Пара прядей выбивается из прически, но переделывать не хочется, поэтому позволяю себе эту небрежность.

Папа ожидает меня на подъездной дорожке у особняка Климовых. Подъезжаю, тут же передаю ключи служащему, который паркует машины.

– Тебе очень идет это платье, – отец протягивает руку, и я кладу кисть на сгиб его локтя. Мне кажется, он напряжен, но я не уверена.

– Спасибо, пап.

Особняк встречает нас ослепляющим светом. Сотни три гостей, между которыми снуют официанты в форме, предлагая всем желающим напитки и закуски.

Цепляю с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского, совершенно забыв, что приехала за рулем, и жадно отпиваю глоток.

У входа в зал нас встречает хозяйка приема, Инесса, с которой мы тут же обмениваемся приветствиями и перекидываемся парой ничего не значащих фраз.

Отец извиняется и отходит, ссылаясь на то, что должен сделать звонок, а я рассеянно ему киваю и размышляю, удалось ли дяде Витале уговорить отца не отдавать меня замуж.

Недалеко от нас группа мужчин о чем-то оживленно спорят, и это невольно привлекает внимание. Они не стесняются повышать голос, что заставляет остальных гостей оглядываться в их сторону. Трое наперебой объясняют что-то собеседнику, который нахмурено их слушает. Он выглядит вполне привлекательно: подтянутая фигура, выразительные черты лица, присущая богачам надменность, которая кстати ему к лицу. Но поражает не это. Стоит мужчине открыть рот, чтобы ответить, в радиусе трех метров воцаряется тишина. Мне кажется, даже птицы перестают петь, чтобы послушать, что же он скажет. Он явно обладает огромным авторитетом. На вид мужчине около сорока, но может, я ошибаюсь.

– Кто это, Инесса? – киваю в сторону гостя, и хозяйка дома следит за направлением моего взгляда.

– Это Ренат Хасанов. Неужели не слышала о нем? – у нее такой вид, будто я сказала, что планирую сменить пол к этим выходным. – Владелец крупной сети ювелирных, один из учредителей «Росстали», дважды отец и сейчас, кстати, в поиске очередной жены.

Она отпивает шампанского и мне кажется, раздевает гостя взглядом.

– Почему я должна слышать о нем? – пожимаю плечами и пробегаю глазами по залу в поисках папы, но того нигде не видно.

– Потому что твой отец с ним в довольно тесных отношениях. Я думала, тебе лучше знать о, их совместных проектах.

Кто-то из гостей окликает хозяйку дома и она извиняется и отходит, оставив меня одну.

Совместных проектах…

Никогда не спрашивала у папы чем он занимается, а он особо не рассказывал. Отец не из тех, кто любит делиться деталями сделок и тонкостями своего бизнеса.

Прием, как и все подобные вечеринки, навевает жуткую скуку, и я решаю пройтись по залу и найти отца. Если он уже поговорил с Виталей, и тот отговорил его, то находиться здесь мне ни к чему, поэтому я пробегаю взглядом по лицам гостей, ища знакомое.

Папу я встречаю в коридоре, ведущем к лестнице на второй этаж, и решаю не бросаться с места в карьер и осторожно заговариваю.

– Ты хотел показать мне жениха…

Ну же, скажи, что свадьбы не будет, скажи!

– Он все еще не приехал. И вообще, что это ты наплела Мазурову днем интересно мне знать? Виталя пытался отговорить меня отдавать тебя замуж, дочь что на тебя нашло?

– Пап, я…

– Ты же знаешь, я не люблю, когда мои решения подвергаются сомнению, а ты снова это сделала.

Слова застревают в горле, и вместо оправдания я лишь хлопаю глазами, надеясь, что никто нас не слышит.

– Надо было сразу с тобой поговорить, но важный звонок отвлек. Я не позволю тебе обсуждать мои решения с посторонними, поняла? И чтобы я больше не слышал…

– Папа!

– Не перебивай Ангелина! – он сердито на меня смотрит осаживая взглядом, и я снова чувствую себя так, словно мне пять лет. Хочется провалиться сквозь землю, а лучше уйти! – Ты выйдешь замуж, ясно? Ангелина!

Его слова летят мне вслед, а я уже развернулась и рванула к дверям на выход. Едва дожидаюсь, когда мне подгонят машину, переминаюсь с ноги на ногу, нетерпеливо теребя подол платья.

Как он мог отчитывать меня как маленькую девочку? Я больше не ребенок! И если он решил что ответственность за разговор с Виталей лежит полностью на мне, он ошибается. Мазуров сам предложил помощь. Тоже мне рыцарь!

Передо мной останавливается сверкающий красный мерс, и я сажусь за руль, благодарно кивая служащему.

Слезы застилают глаза, когда я выезжаю с парковки, смахиваю их и крепче вцепляюсь в руль.

Музыку не включаю, хотя больше всего на свете хочется заткнуть в мозгу разъяренный голос отца.

Ты выйдешь замуж, ясно?

Почему все вокруг все решают за меня?

Выезжаю на магистраль и несусь по ней в сторону города. Машин почти нет, поэтому поездка немного расслабляет, и слезы уже не щипают глаза, что очень кстати, потому что присмотревшись к дороге, замечаю сбоку какую-то тень.

Это собака на обочине или…

Человек!

Даю по тормозам, и открыв дверь выскакиваю из машины, не отрывая взгляда от черной массы в пяти метрах от меня.

Это мужчина. Черные джинсы и кожанка перепачканы пылью и грязью, но присмотревшись я понимаю, что это скорее всего кровь. Она заливает гравий под безжизненным телом, понимаю это когда подхожу вплотную. Меня начинает мутить.

Опускаюсь около тела на колени и дрожащей рукой сжимаю плечо мужчины, переворачивая окровавленное тело на спину. И ахаю.

– Ты? – он закашливается, и я вижу, как его губы окрашиваются в цвет крови. Руки дрожат, и я пытаюсь сообразить, где телефон, чтобы вызвать помощь, но мысли путаются, паника накрывает, и я просто оседаю рядом с ним на обочину.

– Что произошло? Как… – голос подводит, и пропадает. Стон срывается с губ незнакомца, и я смаргиваю слезы. – Тебе надо в больницу.

Поднимаюсь, но мое запястье стягивает железная хватка, не позволяющая позвать помощь.

– Не смей, – он стискивает зубы, словно говорит через боль. – Мне туда нельзя.

Как нельзя, он что, хочет умереть?

Мимо нас проносится какая-то иномарка, но водитель даже не останавливается, и я не знаю, что лучше: объяснять кому-то что произошло, или же попытаться самой помочь парню.

А ведь я перед ним в долгу…

– Ладно. Попытайся встать, – беру себя в руки и пытаюсь просунуть кисть под спину раненного, чтобы помочь ему. Со второй попытки нам это удается, и я веду его к своей машине. Благо он в сознании, потому что тащить его в одиночку я просто не смогла бы, он слишком огромный.