Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

«В горах, где цветут эдельвейсы…»

В горах, где цветут эдельвейсы,
где снегом запуганный бард
аккорд белоснежный для мессы,
душою тревожа набат,
слагает в пожаре пещерном…
там карлики тёплого рая…
так нежно и злобно малы!
А с горных высот ниспадают
живые и злые орлы.
Орлы припадают на лапы,
ползут по ущельям сквозь дым…
О, если бы звуки набата
ложились на Крым и Нарым.

Парабола халата

Погоды Пагоду полгода
Не видит рысь
Чужую чешую сорочки
В чернила чисел
Какао кокаин кентавра
Кипит Клондайк
И боль белее бледной бездны
Где реет Высь

«Затихли тихли, тихли, тихли…»

Затихли тихли, тихли, тихли.
Замолкли молкли мокро-локро.
И упадают – упадают
И – и уносят, и – и уносят.

«Нету Нета и Быта…»

Нету Нета и Быта

Нету Тута и Тата

Тати тутовых ножниц

ходят как волны морские

«Передо мною пляж, его культура…»

Передо мною пляж, его культура,
волны месопотамский стиль,
высоких скал обрывистый шашлык,
людей куски, камней, репейников хахих-то,
и валуны в волне – препятствия ступне.
Вступаю. В море. Холод содрогает.
Скользит нога, в балансе – две руки,
словно индийский многоручный бог
я пробираюсь между валунами многострунно.
Струится князь между прозрачных струй,
мозаичный супруг мне с берега зверьём кивает,
кидает лебедей в ворота,
ворота лебезят и лезут в лоб…
....
О, море синее! Любила б я
теб
яб
когда бы лапу чёрную на темя мне кивая,
и глаз зелёный тиной укрывая,
овал иного Азова
не звал бы в зал
лобзаний более терпких.

«Бешенство, бешенство, взбешенство…»

Бешенство, бешенство, взбешенство
кровь и взимание дынь
дым коромыслом и лешенством
леший жующий полынь.
Ляшебу, ляшему, лишнему
в рожу взимаю налог
голою бранью задвижиму
словом – в немой потолок!
Песенкой палец прище́мила
голову бритвою в таз
лесенкой слёзы щенятся
чугунная мысль дребезжит.
Рифма, на бёдра твои обопрусь я
дай мне свободу в груди
тёплой струёю картины нарвусь я
стадо всех слов впереди.
Клык навострило скользящее,
бегает Рык вереща
а вот и моё подлежащее
надлежащее дать мне леща
Богова Матерь не смотрит
я – мелочь
радостный день не оббит
сама попросила я бестолочь
выход и вход карапуз.

За здравие убиваемого!

«За здравие убиваемого!» —
бокал в руке сжимая
я тост произношу
и укрываюсь ёлкой
и блеск звезды над чёлкой белки
находит отблеск в маникюре
и чуткий запах снежной бури
дошепчет: стужа
снег… январь
Я губ кипящих киноварь
на крике чётком разжимаю
«За здравие убиваемого!»

«степь да степь да стук…»

степь да степь да стук
стук да стук кругом
скрип и шип мышей
путь далёкий шин
в той простой степи
пустота стоит
работать велит
и куском манит
степь да степь да стон
да тараний бок
до икры в глазах
стук да стон да гром

Рыба и раб

Раб: Рыба-рыба, райский сад
высунь морду или зад
скажи слово, рыба-кит,
посмотри – вода кипит.
Рыба: Эх ты, рабий хлопотун
серохвостый Дуньколов
кинь-ка левою рукой
мне букет пустых голов!
Раб: Букет кину
или нет
что ты никнешь
в полусвет?
Рыба: На дне морском лежит девица
и просит всё воды напиться
я ей снесу шелкову нитку
и колокольчик для порядку
Раб: Я ей кину кафель в лоб
дабы не просила чтоб
Рыба: Ты не ласковый рабочий
лаком зубы пообточил
не кидай лопату в воду
дабы не взорваться чтобы
Раб: Что ты, что ты, рыба-матка,
я лопате не хозяин
ей самой летать в телегах
моё дело только бегать
только в воду босиком
я бы бегал, да на ком?
Рыба: Мёртвою водой жива
плаваю в дыму усов
холодно…
Раб: И я босой.

«Пета поэту татана…»

Пета поэту татана
Пета тутуну тринадцать
Пета поэтра тритрата
Рета поэта регана.

«Когда поэт читает произведение…»

Когда поэт читает произведение
и вся его рука сжимается в кулак
когда охрипшее его недоумение
сожжённое лицо кидает в мрак
когда поэт читает буквы праздные
и лёгкое дрожит
наполнено искусством
и серебрится пусть его по телу – разное
тогда бывает поведенье у муравьёв:
то суетливое
то грустное
2
{"b":"764720","o":1}