– Матушка, звали меня? – спросила дочь.

Княгиня перевела на девушку взгляд и некоторое время смотрела на нее молча. Из дочерей Кантемиры Василиса была самой яркой. Как перо жар-птицы. Подвижная, гибкая, стройная. Губки алые, кожа белая как бумага, брови черные, глаза – штормовое море. Совсем юная, но уже сильная ведьма, а характер… Огонь! Умная, сердечная, но своевольная и разбалованная. И сила-то в девчонке чуялась немереная уже сейчас.

А что будет потом?

Замуж ее надо. Замуж, срочно. А вот за кого? Засылали к ней сватов, да все не то. Не нравились кандидаты княгине.

– Да, – кивнула она, вставая. – Подойди ко мне, дочь.

Василиса невольно напряглась, вступление не сулило ничего хорошего. Покосилась на стол, на котором кучкой лежали матушкины гадальные карты. Мелькнула мысль – вот бы самой научиться… Однако тут же задвинула назад неуместную мысль. Не до того сейчас.

– Да, матушка, – проговорила со смиренной улыбкой и подошла, опустив голову.

Смирением княгиню обмануть не удалось. Она оглядела ее, нахмурилась и спросила строго:

– Опять бегала на болото?

Глаза у Василисы сделались большие и честные.

– Грибы собирала, – начала она бодро. – Там на опушке такие мухоморы, как раз для зелья.

А княгиня проговорила, подаваясь к ней ближе:

– Ты мне врешь.

И впилась в нее взглядом. Это был ужасный матушкин прием. Когда она вот так смотрела в глаза, как удав на кролика, соврать было невозможно. Разве что немного утаить.

– Я-а… не вру, – выпрямилась и чуть отодвинулась назад Василиса. – Я собирала грибы. И еще колдовала. Немножко…

– Немножко? – прищурилась княгиня, она занятий дочери колдовством не одобряла, считала, незачем ей. – И как, получалось?

– Да, совсем чуть-чуть, – выдавила она, отводя глаза и отчаянно надеясь, что матушка удовлетворится ответом.

– Получалось, это хорошо, – кивнула матушка и отошла к окну.

Василиса чуть не осела от облегчения, кажется, пронесло. Однако матушка обернулась и заговорила снова:

– Тебе надо срочно уехать. Поживешь какое-то время у бабушки.

Отличная новость! У Василисы аж глаза засияли.

– Едешь прямо сейчас. Тайно. Дам тебе в сопровождение адских псов.

А вот это уже было серьезно.

– Матушка, случилось что-то? – спросила она.

Та обернулась, посмотрела на нее долгим взглядом и проговорила:

– Не случилось, но может. А мы предотвратим. – И вдруг улыбнулась: – Тебя надо надежно спрятать, чтобы кое-кто не нашел.

– Ааа… хорошо, – мало что понимая, кивнула Василиса.

– Все, иди теперь. Я пришлю мамок, они помогут, – княгиня махнула рукой и, казалось, забыла о ней.

Василиса попятилась к двери, а взгляд случайно упал на открытое окно за матушкиной спиной, и будь она проклята, если за окном ей не почудился черный вихрь. Глазам не поверила, обомлела, а матушка, хоть вроде на нее не смотрела, а насторожилась сразу.

– Что?

– А? – захлопала глазами ведьмочка.

Она уже успела сморгнуть, и больше ничего там за окном уже не было. Может, и правда почудилось?

– Что там увидела? – строго спросила княгиня Кантемира.

Ну вот опять. И надо было срочно что-то придумать. Потому что если она признается…

Василиса не хотела даже думать, что будет, если княгиня узнает, что она встретилась с Кощеем и разговаривала с ним. Или это он разговаривал с ней? Ну да, она же была лягушкой. Да еще и голой вдобавок. Ужас, кошмар. Хотя, конечно, кто видел одетых лягушек?

Василиса прокашлялась и максимально четко проговорила, показывая на окно пальцем:

– Крупные комары, матушка. Надо бы подновить заклинание.

– А? Да, надо бы, – озабоченно проговорила княгиня. – Не до того сейчас.

И уже ей:

– Все, Василиса, иди. Собирайся, я пришлю мамок. Да ничего лишнего не бери. А то соглядатаев хватает.

Собирали Василису действительно быстро. Княгиня прислала своих прислужниц, и оглянуться молодая ведьмочка не успела, как ей подготовили две переметные сумы, зачарованные так, что в них можно было полдома затолкать. Сложили все туда и с поклоном ей отдали. Мол, дальше сама, госпожа.

А дальше она пошла к матушке на напутствие.

Та уже ждала. Спустилась вместе с ней в конюшню, самолично оседлала и вывела своего игреневого жеребца Сивку. Быстрый конь, как ветер, и такой же неутомимый. Раньше матушка никогда ей Сивку не разрешала брать. Чудные дела.

Василиса смотрела во все глаза и удивлялась. Обычно княгиня белых рук не пачкала. Если на охоту или просто на прогулку выезжала, так ей уже оседланного жеребца конюхи к крыльцу подавали. Стремя держали. А тут – никого, в конюшне пусто. И еще заметила она, что матушка, пока они шли сюда, полог невидимый накидывала, отводила глаза.

Уже когда вышли из конюшни, подошел человек с псарни. Держал на цепи двух адских псов. Они княгине в приданое достались, подарок от отца. А вместе с ними псарь, нелюдимый и страшный. Василиса не слышала, чтобы он вообще когда-то разговаривал. Про него шептались разное, но предан он был княгине как раб.

Адские псы скалились, кося горящими глазами на ворона, сидевшего у Василисы на плече, как будто собирались сожрать.

– Фу, – сказала княгиня. – Охранять.

Кошмарные пасти захлопнулись, и псы послушно замерли. А она повернулась к Василисе. Качнула головой и проговорила серьезно:

– Дочь, я не могу дать тебе стражу, это будет слишком заметно и привлечет внимание. Но вот тебе получше любой стражи будет.

Матушка не имела обыкновения объяснять свои действия, и Василиса привыкла принимать ее решения, не оспаривая. И хотя сейчас ей казались странными все эти приготовления, она видела, что княгиня встревожена. А если так, все имело смысл.

К тому же молоденькой ведьмочке действительно хотелось поскорее попасть к бабушке. Уж там-то, на свободе, она могла сколько угодно учиться колдовать. И кстати, ту матушкину книгу она таки сумела незаметно в переметную суму запихнуть.

«Опять не о том думаешь», – сказала себе Василиса и замерла перед матерью.

Княгиня Кантемира смотрела на нее и хмурилась, как будто сомневалась в чем-то. Потом порывисто обняла, начертила ей на лбу обережный знак и велела садиться на коня.

Остались последние слова.

– Слушай меня, Василиса, – проговорила она. – Слушай внимательно. Я сейчас открою дорогу, и ты с той дороги никуда не сворачивай. Поняла? Сивка сам довезет тебя. Вот, это бабушке Ядвиге передашь.

Неизвестно откуда вытащила и дала ей в руки футляр для письма и факел.

– Как начнет темнеть, он сам засветится. Все поняла?

– Да. Я поняла, – ответила Василиса, пытаясь понять, как матушка делала пространственный карман.

А княгиня шлепнула коня по крупу.

– Ну все. Давай! Скачи, не останавливайся!

Игреневый рванулся с места и понесся ветром. И черные адские псы с горящими красным огнем глазами рядом с ним по бокам. Василисе только и оставалось, что вцепиться в летевшую плащом сивую гриву.

– С дороги не сворачивай, Сивка сам тебя домчит! – донеслось ей вслед. – Как доберешься до бабушки, пришлешь голубя!

– Хорошо, матушка! – откликнулась Василиса.

И тут же взвизгнула:

– Юх-ху!!!

Пока что ей все очень нравилось.

Дорога была странная, колдовская. Как будто особый коридор посреди обычной реальности. Ей еще не приходилось передвигаться вот так – одной. Все в диковинку! Конь летел, как будто путь ему сам под ноги ложился скатертью. Псы рядом, молчаливые, страшные, под ними земля дрожит. А вокруг лес, и понемногу начало темнеть.

Сначала только чуть-чуть затеплился факел, потом немного стал ярче гореть красноватым огоньком. Где-то заухал филин. Не то чтобы ей было страшно, но как-то тревожно стало. Однако верный конь уверенно несся вперед, и лес уже стал узнаваем. Василиса успела краем глаза зацепить старый менгир. Как-то раз с матушкой они мимо проезжали, Василиса тогда еще заметила на нем странную надпись: