Ей нравилось. Это было самым главным.

Я уже позабыл, где мы и кто мы друг другу; я неистово желал ее всю, без остатка – чтобы она была полностью моей. Я упирался пульсирующей крайней плотью в ее живот, уже не скрывая возбуждения, целуя ее щеки и лоб, а затем возвращаясь к губам.

В какой-то момент я понял, что уже не сдерживаю стоны сладострастия, пребывая всего лишь в ее объятиях, нетерпеливо вздрагивая от каждого прикосновения, а затем, быстро теряя контроль, ощутил ни с чем не сравнимый экстаз. Я видел космос и звезды, я видел то, из чего состоит мир.

Сквозь хриплые вздохи, вырывающиеся из груди, кажущиеся мне самому пугающими, я постепенно возвращался к реальности. Я со стыдом и одновременным удовлетворением осознал, что испытал свою первую в жизни сексуальную разрядку.

Так вот оно как!..

Утопая в неописуемой нежности, я все еще млел, обвиваемый руками Стеллы, но начинал переживать – а не сделал ли я чего лишнего.

По сути весь поцелуй – от провокационного начала и до быстрого конца был лишним. Самым лучшим событием в моей жизни… но лишним.

– Прости меня, – пробормотал я, медленно отстраняясь, чувствуя, как влага в штанах начинает остывать.

Главное, чтобы она не догадалась… впрочем, по моим стонам и лихорадочным движениям все можно было понять. Она слишком проницательна, чтобы не заметить.

– Эрик, я люблю тебя, – вдруг отозвалась она.

Стелла смотрела мне в лицо, и в прекрасных темных очах отражалась моя белая маска. Все нутро сжалось от необъяснимого чувства радости и тоски.

Она же говорила мне это… и не раз. Но с таким смыслом – впервые. Или же я все сам придумал?..

Впрочем, это не важно. Теперь я познал любовь – в полноценном ее проявлении. Пусть и одностороннем – но познал.

– И я люблю тебя, – изрек я.

На следующее утро я покинул их дом навсегда, ибо бремя предстоящей взаимности показалось мне непомерно тяжелым.