- Мертвый двигается? - боязливо спросила жреца Нефру-ра.
А когда Осирис наполовину поднялся, чтобы обвить руками свою супругу, она сказала:
- Мне холодно. Я хочу домой!
- А я думал, что это доставит тебе удовольствие, маленькая рука бога! Не все будет так печально. Скоро Исида переоденется и перехитрит Сета, так что тому придется вернуть владения, отнятые у собственного брата, его сыну Хору!
Но Нефру-ра покачала головой:
- Я не хочу этого видеть! - сказала она, и стало заметно, что она сдерживает слезы. Тогда жрец увел ее.
Меня никто не спрашивал, хочу ли я остаться. Все же я встала, когда поднялась царевна, и пошла за ней, как будто я была частью ее самой.
Что же такое я видела и слышала? Отрывки какой-то истории, которая начинается так ужасно! Но разве такое могло быть? Чтобы один брат убил другого? Ведь брат обязан защищать брата!
У нас дома тоже рассказывали всевозможные истории. Были истории и печальные и ужасные. Но когда речь шла о кровной мести и люди посягали на жизнь друг друга, братья держались вместе и мстили за смерть брата! Значит, в Земле людей было не так?
Но почему же, почему Сет убил Осириса? Просто потому, что Сет был злым? Или потому, что он хотел что-нибудь отнять у него? Или потому, что им не было места рядом друг с другом?
Да, если в этой стране было так, что даже среди богов один всегда стоял внизу, а другой наверху, то как же людям иметь место рядом друг с другом?
Но Исида? Кто она такая? Не звали ли Исидой мать Тутмоса... молодого изгнанного царя? И сам он разве не собирается явиться на Праздник долины?
Ах, я ведь хотела поговорить с Сенмутом об Ассе! Хотя он и убил другого, но в честном бою, один против трех! И не собственного брата!
Но Сенмута не было у нас уже много дней, и кто знает, когда он снова появится. А этот жрец - разве он не добр ко мне? И не был ли сегодняшний день счастливым для меня?
Наконец, собравшись с духом, я сделала несколько быстрых шагов и оказалась рядом с человеком в белой одежде, державшим Нефру-ра за руку.
- Кто это сын Исиды? - спросила я его. - Он придет и будет приносить жертву на Празднике долины? И тогда два солнца смогут одновременно стоять на небосклоне?
От испуга старик выпустил руку Нефру-ра.
- О чем... ты говоришь, дитя? О чем говоришь? Он кивнул женщине, которая занималась с царевной в храме, а сейчас стояла недалеко от нас, и передал ей Нефру-ра.
- Отведи ее к Аменет! Да скажи: Мерит останется у нас до завтрашнего вечера. Ей еще многое нужно разучить, чтобы петь и танцевать перед богиней.
Потом мы сидели рядом в какой-то темной комнате, где горел лишь слабый масляный светильник. Если бы старик спрашивал и настаивал, я бы, очевидно, не знала, что ему ответить, настолько все перепуталось в моей голове. Но он просто сидел рядом со мной и держал меня за руку.
Я знаю многих, кто умеет хорошо рассказывать. Но лишь немногие умеют хорошо слушать. Старик владел этим трудным искусством. Я почувствовала это и наконец заговорила.
Я не помню всего, о чем я ему рассказывала. Говорила ли о Параху и Ити, о гусях и своей матери? Но уж об Ассе наверняка. Я рассказала, каким веселым был всегда мой брат, и конечно, он убил человека, только разгневавшись, потому что на него напали или вывели из себя. Ведь очень трудно одному отбиваться сразу от троих.
Он выслушал меня и пообещал сделать, что было в его власти, чтобы освободить Ассу из рудников.
Потом я рассказала ему об Аменет. Как она косилась на меня и мучила, когда и где только могла. Я рассказала о Нефру-ра и о том, как она учила меня писать. Он выслушал. Кивнул головой и показал печатку, где в овале было выгравировано имя царя.
- Мне дал это отец нашей Доброй богини. Если бы он был жив, то отвратил бы несчастье, которое нависло над его домом.
Я рассказала ему о Небем-васт и о том, что услышала от нее о сыне Исиды, который не смог удержать престола своего отца и пребывал вдали подобно соколу, еще не вылетавшему из своего гнезда.
Жрец выслушал и сказал:
- Нехорошо, что о подобных вещах говорят с детьми! И я не стал бы обсуждать этого с тобой, если бы ты не знала уже слишком многого! Но прежде расскажи мне самое последнее.
И я рассказала о разговоре, подслушанном в саду.
Он встал. Начал ходить взад и вперед по комнате. Долго молчал.
Наконец он снова подсел ко мне.
- Ты спрашиваешь меня о сыне Исиды. Сейчас я тебе объясню. Вот что тебе нужно знать: это имя носят двое! Один сын Исиды, это Хор, бог с лицом сокола. Его зачал Осирис, прежде чем сойти в подземное царство. Ты видела начало представления, которое разыгрывалось в его честь. А чтобы ты все поняла, я расскажу теперь его конец.
Исида была богиней - сестрой и супругой Осириса. Она была очень несчастна, потому что Сет убил ее супруга. Она спряталась от убийцы, чтобы он не погубил и ее ребенка, которою она зачала, когда последний раз была в объятиях Осириса. Она родила Хора на заросшем болоте. Никому не известно это место.
Но когда Хор подрос, он подал на суд Девяти великих богов жалобу на Сета, который присвоил себе владения его отца Осириса. Когда же Сету удалось привлечь в этом споре на свою сторону царя богов - солнце Ра-Хорахти, Исида прибегла к хитрости. Она превратилась в прекрасную земную женщину, чтобы понравиться рыжеволосому Сету, а когда тот к ней приблизился, она поделилась с ним своим горем: "Я вдова пастуха, а брат моего мужа завладел скотом и пригрозил моему сыну, что убьет его, если он не перестанет требовать наследство своего отца. Не можешь ли ты мне помочь, чтобы мой сын не был убит за свое же имущество?"
Тут Сет разгорячился: "Как можно допустить, чтобы кто-то присвоил себе скот своего убитого брата, когда еще жив его сын?" Но Исида засмеялась и сказала: "Что же. Сет, ты сам вынес себе приговор!" А когда он, узнав ее, хотел броситься на нее, она превратилась в птицу и улетела. В конце концов и Девяти великим богам пришлось признать, что правда была на стороне Хора. Они ввели его в наследство отца, и с тех пор ему стали принадлежать плодородные земли, а Сет был изгнан в пустыню, в красную бесплодную землю. Осирис же теперь повелевает мертвыми в подземном царстве.
