Их с сестрой посадили на лошадей позади стражников в одинаковых мундирах. Привезли в красивый дом, вымыли и накормили. За это Линн покорно ждала, что у неё попросят. Но попросили вовсе не того, что она ожидала. Ей приказали учиться, а затем спустя четыре года работать не где-нибудь, а во дворце!

В тот миг Линн готова была ради своего благодетеля на всё.

«Я вернусь, сестра. Заработаю много монет, и мы построим свой большой и красивый дом. Или останемся здесь, если нам разрешат. Наш благодетель очень хороший. Он не заставил меня платить. Я только помогу ему и вернусь».

Лишь одного Линн боялась. Смерти. Смерть не позволит ей вернуться. Смерть заберёт всё, как бабушку и маму. Смерть оставит Милу одну. Но ведь Линн тогда набралась храбрости подойти к карете? Она должна быть смелой, чтобы помогать благодетелю, и тогда он защитит её от смерти снова.

— Молю, господин! Я не хочу возвращаться туда.

— Не хочешь? Знаешь, почему я подобрал вас с сестрой?

Линн помотала головой. Раньше она думала, что Генрих Уриен был всего лишь добр и спас от смерти двух сирот. Но всё добро разбилось, как осколки зеркала, от одного его слова:

— Дворняжки.

— А?

— Проще подобрать голодающую дворняжку и бросить ей кость, тогда она будет верна до гроба. Чем взять породистую суку, кормить её деликатесами, а она всё равно может укусить твою руку. Только вот беда: дворняжка, отъевшись, может вообразить себя породистой и начать воротить нос. Не начинай Линн. Помни, кому ты обязана жизнью. Не только своей, но и сестры. Одно моё слово — и она снова окажется на улице голодающей дворняжкой, а ты её больше не увидишь. Ты хочешь этого?

— Нет!

— Тогда исполняй приказ. Я дал тебе право на жизнь и взамен требую преданности. Ты была дитём, но согласилась со всеми условиями. Так не смей предавать меня сейчас. Мне нужны твои глаза и уши, и нет времени учить для этого кого-то другого. Иди к королеве и останься при ней любой ценой. Говори ей, что хочешь. Сочини любую историю. И никогда не смей возражать мне».

Колесо наехало на камень, и карету тряхануло. Линн проснулась. Свет тусклого дня проникал через окно. Напротив Линн сидела, расправив широкую юбку, королева и отрешённо смотрела на пролетающие на скорости виды.

— Плохой сон? — спросила она, не глядя на Линн.

Служанка хотела что-то ответить, но королева подняла ладонь и указала на прикрытое окошко позади Линн, за которым сидел кучер.

Вот оно что. За королевой всегда следят, всегда слушают, что она говорит и с кем.

— Нет-нет, королева. Простите, — сказала Линн погромче.

«Меньше говори, больше слушай», — велел когда-то канцлер. Сколько ещё людей, подобно Линн, он держит в своих руках, и сколькие служат ему добровольно?

Если бы канцлер не угрожал Миле, Линн продолжала бы считать его самым благородным человеком в мире. Как же легко приручить «дворняжку».

Карета остановилась. Стражник королевы открыл дверцу и сообщил, что король пожелал устроить привал.

— Пойдём. Разомнём ноги. Путь неблизкий, — сказала деловито Микая.

Линн покорно последовала за ней. Они встали посреди широкой дороги. По левую сторону скрипела ветками роща, по правую виднелись далёкие домики и дым печных труб. Ветер доносил слабый запах домашнего скота: то ли со стороны деревни и пастбищ с овцами и коровами, то ли с конца процессии, где за обозами гнали быков. Позади виднелась длинная вереница людей, лошадей, телег и повозок.

Слуги короля начали расставлять шатры, раскладывать столы и стулья, разводить костры для готовки.

Королева проходила мимо, и все оставляли дела, чтобы поприветствовать её поклоном. К королю она не пошла, а просто гуляла по разворачивавшемуся лагерю. Даже свою стражу отпустила отдыхать. Одна Линн покорно шла за ней как хвостик.

— Так что тебе снилось? — спросила Микая, когда вокруг не осталось любопытных ушей.

— Семья.

— Мне тоже иногда моя снится, — заметила королева, и это был первый раз, когда она заговорила со служанкой о личном.

Линн поджала губы и смотрела на простор перед собой, как вольный ветер колышет зелёное море травы и шуршит в кронах деревьев. Шумная столица осталась далеко позади.

— Не бойся. Я сдержу слово, — словно угадала её мысли королева. — Но за пределами Этерны я мало что могу. Смешно, да? Королева целой страны без власти.

— Это… грустно.

— Я успела послать весть. Возможно, когда мы вернёмся, твоя проблема будет решена. Не спеши благодарить. Возможно, ничего не получится. Такое тоже может произойти.

— Когда мы вернёмся… Ваше Величество?

— Не знаю. Неожиданно соседний Норсленд развязал войну. Неожиданно король решил сам в ней поучаствовать. Неожиданно он взял с собой королеву. Слишком много неожиданностей, чтобы строить планы.

Линн видела, что Её Величество не рада приказу короля, но его не смог остановить даже канцлер. В конце концов, королеве пришлось подчиниться и последовать к линии фронта вместе с войсками и самим королём, где его уже ожидал главнокомандующий генерал. И всё же Микая не теряла присутствия духа.

«Пока канцлер стережёт столицу, словно коршун своё гнездо, воспользуемся ситуацией по-своему», — обронила она перед отъездом.

После признания Линн и своего обещания королева вдруг начала говорить намного откровеннее. Если бы Линн была преданна канцлеру как прежде, то непременно бы передала ему этот разговор. Он всё ещё ждёт от служанки повиновения. Велел по-прежнему докладывать обо всём, даже указал человека, через которого нужно слать ему письма.

Ещё можно… ещё можно вернуться к канцлеру. Забыть о разговоре с королевой. Предать её. Она не простит. Убьёт. Но что если Линн просто поменяла одно чудовище на другое? Что если Мила снова окажется заложницей, но уже другой стороны? Ещё можно вернуться…

Королева вопросительно посмотрела на служанку. Внезапное молчание её удивило.

— А… в Золотых полях правда есть золото? — глупо спросила Линн, чтобы нарушить тишину.

Микая даже рассмеялась.

— Нет там золота. Географии тебя не учили, да?

Линн в ответ виновато пожала плечами, раньше её мир не был так велик.

— Золотыми их назвали из-за пшеницы. По осени это бескрайние поля колосков.

— Я видела одну карту, но…

— На некоторых старых картах эта местность называется Черноречье. Из-за реки с чёрной галькой. Хах, неважно. Зачем тебе это знать?

— Но зачем-то её же захватили? — замявшись, спросила Линн, вспоминая уроки в поместье канцлера и истории о древних королях и войнах.

Странно, но время учёбы Линн помнила как вполне счастливое, и Мила была рядом с ней. О, сколько вопросов задавали сёстры. Смотритель библиотеки вздыхал, что им это не надо, но всё же терпеливо рассказывал и ворчал, что юным оруженосцам бы такое рвение. Линн на миг будто снова оказалась в том времени. И вопрос сам сорвался с губ. На удивление королева так же терпеливо ответила:

— Из-за полей захватили. Половина зерна в Адаманте оттуда. Солёные острова поставляют нам морепродукты, соль и жемчуг в обмен на хлеб. Тебе это что, интересно?

— Да.

Королева искренне удивилась и усмехнулась вдаль.

— Поистине любопытно.

— Моя госпожа… — замялась Линн и оглянулась назад.

Все слуги и стражники по-прежнему суетились позади, каждый занятый своим делом. Воины, что шли вместе с ними из столицы и пополняли ряды по мере продвижения на север, расположились вокруг дымящихся костров. Никто не слышал одинокую королеву и её служанку.

Других женщин в их процессии не было. На войне утехи запрещены. Королеву защитит её стража и статус. Линн может не защитить никто, и потому она решила держаться как можно ближе к госпоже. Так было безопаснее… и опаснее всего.

— В чём дело?

— Я хотела спросить… простите, если случайно оскорблю вас по незнанию…

— Говори.

— Что случилось с Кэти?