— Вы правы, — я встала, встретилась взглядом с собеседником. — Это было сложней, чем я думала. А завтрашний день будет не менее насыщенным, чем сегодняшний.
— Вас наверняка радует приглашение на прием, — склонив голову набок, предположил бесстрастный мужчина.
Меня же воспоминание о кареглазом принце приободрило, порадовало.
— О, да, — не скрывая улыбку, ответила я. — Его Высочество чудесный собеседник, и я уверена, завтрашний вечер станет просто волшебным. Я с нетерпением жду встречи с моим женихом.
— “Каждая минута к нему вас приближает”, — ректор процитировал строчку из известной пьесы.
— Так и есть, — я бросила взгляд на часы, с тоской подумала, что в это же время завтра мы с принцем будем вынуждены попрощаться. И тут вспомнила, о чем мы позабыли поговорить: — Лорд Адсид, вы собирались рассказать о зелье, которое я выпила.
— Да, в самом деле, — скупо улыбнувшись, он, казалось, хотел скрыть неловкость. — Оно нейтрализует действие четырех существующих приворотных зелий. Судя по тому, что ваше отношение к Εго Высочеству не изменилось, он не пользовался ни одним из них.
Даже предположение, что наследному принцу Аролинга, красавцу полудракону могла прийти в голову мысль привораживать меня, казалась глупой до крайности! Очередная совершенно ненужная попытка защитить меня от Зуара раздражала. Но я старалась этого не показывать и попрощалась с сиятельным ректором мило и спокойно.
Лежа под теплым одеялом, вспоминала прощание с лордом Адсидом. Его подчеркнуто вежливые ответы и какая-то искусственная, неживая улыбка не шли у меня из головы. Наверное, из-за этого сказанные ему и им слова казались в равной степени фальшивыми.
ГЛАВА 39
Утро запомнилось возбуждением, искристой радостью, умопомрачающим предвкушением. Я не находила себе места, в университете было душно и трудно думать. О том, что стану тратить время на занятия, и речь не шла. Еще до завтрака сбежала к родителям в «Голубятню», все равно кусок в горло не лез. И только спустившись с ними на первый этаж, только увидев запыхавшегося мага-человека, сообразила, что не предупредила опекуна о своей отлучке. Стало ужасно совестно.
Воин лорда Адсида достал из кармана переговорный кристалл и сказал, что нашел меня. Услышав в голосе ректора неподдельное облегчение, готова была провалиться под землю. Кажется, такого стыда я ещё в жизни никогда не испытывала.
— Ты как-то болезненно возбуждена, — заметил ближе к концу завтрака отец. — Будто тебя лихорадит.
— Нет-нет, все в порядке, — заверила я, раздосадованная тем, что мой восторженный рассказ о вчерашнем свидании и грезы о сегодняшней встрече с принцем так странно истолковали.
Родители переглянулись. Мама начала говорить о том, как они обедали с лордом Адсидом, что обсуждали, но мне было неинтересно. Я из вежливости недолго послушала, да и то не слишком внимательно. А потом поменяла тему — аролингцы и близящийся прием занимали меня куда больше. В конце концов, что такое важное и серьезное могли обсуждать родители с ректором?
Время до приема тянулось медленно, не помогли ни прогулка по городу, ни возвращение в гостиницу. От родителей, пытавшихся отвлечь меня разговорами о работе, продлении вызова и прочих житейских мелочах, я сбежала. Не смогла выносить их безучастности к тому, что действительно меня волновало. Зуар, лорд Φиред, Аролинг, прием, ритуал Видящей занимали мои мысли. Но хуже было, что отцу не понравилось мое сокровенное желание, о котором я по неосторожности проболталась. Призналась, что хочу выиграть отбор.
Мама удивилась, кажется, даже испугалась моей откровенности и возможных перемен. Конечно, ведь исполнение такой моей мечты — огромный шаг для всей нашей семьи. Отец хмурился, сердился. Он был недоволен и даже зол.
— Что такого могло произойти за один день, что ты теперь грезишь о принце? За один лишь день! Льяна, это сумасшествие какое-то!
— Я просто поняла, что была к нему несправедлива. Вы тоже когда-нибудь поймете, что нельзя во всем видеть одну лишь политику. Нельзя! — горячо объясняла я. — Не будь он принцем, все быстрей разглядели бы, что он добр, сострадателен, даже мудр. Он заботится о своей стране, о жителях…
— Ты позабыла, что у них тоже всего два года назад отменили рабство? — сложив руки на груди, спросил отец. — Хороша забота о жителях!
Он ярился, но меня это не тревожило.
— Знакомство с ним — лучшее, что случилось в моей жизни! — выпалила я, вскакивая с застеленной постели.
Раздраженно отмахнувшись от мамы, бросила:
— Я хочу, чтобы Видящая выбрала меня. Хочу!
— Это бред! — отец схватил меня за плечи, вперился взглядом. — Очнись!
— Эткур, не надо! — в мамином голосе слышались слезы.
Я вывернулась из рук отца, отступила.
— Вы меня не понимаете. И не хотите понимать!
Сдернув с вешалки плащ, выскочила за дверь и захлопнула ее. Привалившись к створке, смахнула выступившие от злости и отчаяния слезы.
— Ты ничего не исправишь, — всхлипнула в комнате мама. — Не ссорься с ней. Иначе мы потеряем ее быстрей.
Я сбежала по лестнице. Стараясь не встречаться взглядом с воином лорда Адсида, ждала, пока он оденется и расплатится за чай. Потом молча и быстро шла в сторону университета. Раздражение уходило с каждым шагом, уступая место горечи и саднящей пустоте.
Отец своего все же добился. Настроение было безнадежно испорчено, его не спас и небольшой букет, торчащий в прорези для почты. Фиалки трех цветов оставил лорд Цорей, желавший мне хорошо провести время в посольстве Аролинга. Букет, поселившийся в найденном в умывальне стакане, встал на тумбочке у изголовья. Я же устроилась в кресле так, чтобы не видеть ни цветы, ни подготовленное для приема платье.
Все происходящее казалось мне до слез, до боли в сердце неправильным. Прижимая к груди подушку, плакала от обиды и собственного бессилия, неспособности что-либо изменить.
В дверь постучали. Я крепче вцепилась в подушку, притихла. Видеть никого не хотелось, поэтому понадеялась, что стоящий в коридоре уйдет, решив, что меня нет в комнате. Но вскоре стук повторился громче, настойчивей.
— Госпожа Льяна, — по ровному голосу лорда Адсида нельзя было судить ни о чем. — Я знаю, что вы у себя.
Нехотя встала, оставив подушку в изножье кровати, подошла к двери и замерла, положив руку на темное дерево. Наверняка пришел пожурить. Наверняка недоволен. Прав, конечно, а я даже объяснить свое поведение не могу толком.
— Οткройте, пожалуйста, — вновь раздался тихий голос Шэнли Адсида.
Я вздохнула и коснулась ручки. Магический замок щелкнул, дверь распахнулась, сиятельный опекун, стоящий на пороге, выглядел хмурым и задумчивым. Потупившись, отступила на шаг, позволяя ректору войти. Он не двинулся с места.
— Простите, что ушла сегодня, не предупредив вас, — покаялась я.
Голос от слез прозвучал хрипло, ломко, и это лишь усилило стыд, поедом евший меня последние часы.
— Это очередной пример несвойственного вам поведения, — ответил бесстрастный лорд. — Как, насколько я могу судить, и ваша ссора с родителями.
Я вспыхнула. Вот уж не думала, что воин обо всем расскажет своему хозяину.
— Нам нужно поговорить. Давайте поднимемся ко мне. Так будет удобней.
Я кивнула и покорно поднялась в ректорскую башню, по дороге украдкой промакивая платком ещё не высохшие слезы.
В кабинете было свежо, приятный ветерок колыхал тонкую занавеску и наполнял комнату запахом лопнувших почек и цветущего в университетском парке миндаля. Мысли о розовых цветах дерева превратились в воспоминание о принце Зуаре. Оно отозвалось раздражением и тревогой, которые я безуспешно старалась приглушить. Радость и восторженность, возникшие при мысленном упоминании Его Высочества, казались одновременно и прекрасными, и насквозь фальшивыми, даже отталкивающими.
