— У вас нет новостей о состоянии госпожи Дрены? — спросила я, пользуясь необычной словоохотливостью лорда Адсида.
— Как раз возвращаюсь из больничного крыла. Отводил туда родителей девушки, — ответил ректор. — Она пришла в себя, но очень слаба. Она выкарабкается, господин Иттир в этом уверен. А если уж наш осторожный лекарь произносит слово «точно», то я могу быть спокоен, — он снова улыбнулся тепло и неожиданно мягко для чопорного лорда, которым я привыкла его видеть.
— Рада это слышать, — я не скрывала облегчения. — Может, господин Иттир разрешит мне ее проведать?
— Думаю, через пару дней будет удачней. Не мне вам говорить, что госпожа Дрена почти ушла за грань, — ректор заметно помрачнел. — Вы понимаете, что восстановление займет много времени. Кто бы ни стоял за отравлением, он цели достиг. В отборе госпожа Дрена больше участвовать не будет.
Я кивнула и промолчала.
— Поднимитесь ко мне через полчаса, пожалуйста, — попросил лорд Адсид. — Родители девушки хотят поговорить с вами.
— Зачем? — удивилась я.
— Госпожа Льяна, — на его губы скользнула ласковая ободряющая улыбка. — Вы спасли жизнь их дочери. Я предполагаю, они захотят поблагодарить вас. Вполне естественное желание, не находите?
Его серые глаза смеялись, в тоне чувствовалось легкое подтрунивание, и все это шло ему куда больше маски сдержанного мага, четко выверяющего каждое слово и жест.
Пообещав, что приду к назначенному времени, я, с молчаливого позволения ректора, вошла к себе. Тихо закрыв дверь, с усмешкой отметила, что зря считала себя устойчивой к чарам Шэнли Адсида. К идеальному немного циничному аристократу я осталась равнодушна, но уставший мужчина с тонкими морщинками у улыбчивых глаз имел все шансы меня покорить.
Перед встречей с родителями Дрены я очень волновалась. Не знала, как ответить на благодарности, не представляла, что делать, если меня в чем-то упрекнут. Например, в том, что не обратила внимания на состояние девушки, как только вошла. Много времени было потеряно, и здесь я видела свою вину.
Но упрекать меня никто не собирался. Отец Дрены, мрачный и собранный уже немолодой эльф, выразил скупую благодарность, отделавшись буквально несколькими словами. Его жена, на которую Дрена была очень похожа, оказалась значительно более эмоциональной. Она обнимала меня, прижимаясь к щеке своей мокрой от слез. Εе руки дрожали, что особенно хорошо стало заметно, когда она выпустила меня и схватилась за отороченный кружевом платок.
Ректор, сиятельный лорд, направлял беседу в нужное ему русло. Так он подчеркнул мое происхождение, недавнее избавление от статуса рабыни и чуть ли не за руку подвел отца Дрены, бывшего работорговца, к мысли, что сердечная благодарность становится особенно прекрасной, если поблескивает золотом.
До этих слов мысль о вознаграждении мне в голову не приходила, и за беседой купца с ректором я следила оторопело. Когда отец Дрены посетовал, что не носит с собой суммы, достаточно отражающие признательность, но с удовольствием встретится со мной завтра в этом же кабинете, я совершенно смутилась и попробовала неловко отказаться.
— Мы все знаем, что вы действовали бескорыстно, госпожа Льяна, — твердо пресек мое бормотание лорд Адсид. — Но на этом основании нельзя отказывать другим в радости поблагодарить вас.
Я почувствовала, что краснею, потупилась. Мать Дрены в который раз обняла меня, объясняя, что они с мужем только счастливы будут хоть как-то выразить признательность. Я же растерялась совершенно и позабыла все слова. К счастью, мое участие в беседе не требовалось. А пару минут спустя лорд завершил аудиенцию, попрощавшись с родителями пострадавшей студентки. После недолгих раскланиваний гости ушли, оставив меня с магистром наедине.
Едва за ними закрылась дверь, с сиятельного лорда, главы славного рода Адсид, слетели весь лоск и чопорность. А они, как оказалось, отлично маскировали усталость, скрывали тени у глаз и бледность. Ректор жестом пригласил меня присаживаться, сам расслабленно откинулся в кресле, закрыл глаза. Я украдкой рассматривала мужчину и не считала себя вправе нарушить долгое молчание.
— Спрашивайте, — разрешил он, так и не посмотрев на меня. — Я чувствую, что у вас на языке вертятся вопросы.
— Почему вы заставили его пообещать мне вознаграждение? — решилась я.
Ректор ведь именно принудил отца Дрены сказать правильные слова.
— Интересный вопрос, — как-то недобро ухмыльнулся лорд, глянув на меня исподлобья. — Думал, вы догадаетесь о причине…
У меня и в самом деле была догадка, но слишком дерзкая для бывшей рабыни. Поэтому я предпочла промолчать и лишь отрицательно качнуть головой.
— Я хочу, чтобы он сам назначил цену бесценному. Жизни. И чтобы выплатил золото, — мрачно и жестко ответил магистр.
— Зачем? — мой голос сел, прозвучал глухо, но лорд Адсид, казалось, не заметил.
— Не люблю работорговцев. Не терплю тех, кто нажился на чужом горе. Теперь он всегда будет помнить, что жизнь чистокровной молодой эльфийки стоит больше двадцати золотых.
Он говорил бесстрастно, холодно, однако рубил фразы, и по выражению стальных глаз было ясно, что лорд говорит о личном. Я не осмелилась спрашивать, потупилась. Высокородный эльф казался мне воинственным и опасным, от такого хотелось держаться подальше.
Напряженную тишину вновь нарушил ректор. На сей раз его голос звучал мягче, металлических ноток поубавилось. Я даже решилась посмотреть на мужчину. Οн за какую-то минуту совершенно преобразился. Γлубокая морщина между бровями ушла, в глазах читалось лукавство, в уголках рта таилась привычная усмешка, будто он слегка подтрунивал надо мной.
— Позже, когда я стану вашим магическим опекуном, я расскажу вам о причинах своей столь сильной неприязни к работорговцам. И о том, почему у рода Адсид не было рабов. Если, конечно, вам будет интересно, — чуть склонив голову набок, магистр внимательно меня рассматривал.
Он так очевидно подчеркивал попытки играть на моем любопытстве, что сдержать улыбку оказалось очень трудно.
— И вы не побоитесь, что я всему миру поведаю ваш секрет? — частично повторив его позу, спросила я.
— Нет, — Шэнли Адсид уверенным жестом отсек даже возможность сомнений. — Не боюсь. Во-первых, вам никто не поверит. Во-вторых, чары опекунства действуют так, что вы тоже будете стараться оберегать меня. Пусть и в меньшей степени, чем я вас. Этот ритуал требует определенного уровня взаимного доверия. Без него даже ритуал магии крови будет иметь лишь треть силы.
— Вам не кажется, что полное взаимное доверие должно возникнуть до ритуала, а не во время и не после? — с невинным видом полюбопытствовала я.
— Вы сомневаетесь в благородстве моих намерений? — вопросительно изогнувший бровь лорд выглядел не рассерженным, а лишь слегка удивленным.
Поэтому я рискнула признаться:
— Ритуал, который вы собираетесь провести, мне незнаком. Я не знаю, чего ждать, какие возможны риски или побочные проявления, как все это повлияет на вас и отразится на моей магии. Согласитесь, сложно в таких условиях говорить о полном доверии.
— Мне нравится ваш подход, — похвалил лорд Адсид. — Вы трезвомыслящая девушка, осторожная. Εще приятней, — он хитро усмехнулся, — что я не ошибся, оценивая вас. За это нужно вас вознаградить.
С этими словами он открыл верхний боковой ящик, достал оттуда тонкую черную папку и протянул ее мне.
— Вот. Почитайте. Я несколько месяцев собирал сведения о ритуале опекунства, но магия крови — новое направление магии. Не ждите многого, — напутствовал собеседник.
Рассеянно выслушав мои слова благодарности, лорд Адсид простился до вечера.
— Перед сегодняшней встречей еще многое нужно успеть, — улыбка красивого мужчины не скрывала усталость, и я понадеялась, что среди разнообразных неотложных дел была хотя бы пара часов, отведенных на сон.
