— Я тоже так думаю, — согласилась Элисса. — То, что происходит с вашими сородичами, похоже на… болезнь. В прошлом разговоре вы назвали это проклятием. Вы знаете, что происходит? Что именно искали охотники? Какое исцеление?

Затриан коротко вздохнул, словно устал от вопросов чужаков, но всё же ответил:

— Проклятие пошло от одного. Где-то в этом лесу обитает большой белый волк. Мы зовём его Бешеным Клыком. Он породил остальных оборотней, и через его кровь проклятие разошлось по лесу. Теперь им можно заразиться от укуса любого оборотня. Если убить Бешеного Клыка и принести мне его сердце, я, возможно, смогу излечить собратьев, но… — Затриан оглянулся на аравели, за которыми слышались стоны эльфов, — эта задача оказалась слишком опасной. Я больше не могу рисковать своими собратьями. Мы уже потеряли столько охотников, что наша оборона ослабла, и оборотни могут напасть на наш лагерь, — Хранитель бросил взгляд на двух играющих вдалеке эльфов-детей. — Я не могу рисковать.

Отряд держался протоптанной тропинки и шёл неспешно. Затриан отказался предоставить Стражам проводника через лес, однако его помощница Ланайя неожиданно вызвалась проводить их до места, где охотники останавливались на привал. Это было недалеко, и Хранитель уступил, строго-настрого запретив Ланайе углубляться в лес. В обмен Элисса оставила в лагере долийцев Лелиану, Морриган, Стэна и Шейлу, причём последняя была только рада, что ей не придётся идти в чащу, полную птиц.

«Если нападут оборотни, мои друзья помогут вам защититься», — обещала Элисса Хранителю. Теперь Стражи шли в лес на поиски или охотников, или волков, Элисса уже сама точно не знала, но решила подумать об этом на месте, на которое их вела впереди идущая Ланайя.

Молодая эльфийка выглядела стройной, но крепкой, и ниже ростом большинства соплеменников из клана, форма лица более квадратная, а глаза очень светлые, что, впрочем, не являлось удивительным для эльфов. Её татуировка-валласлин напоминала ветки деревьев, растущих по разным сторонам и соприкасающихся верхушками. И всё же было в Ланайе нечто, что отличало её от других долийцев.

Алистер это тоже заметил и прямо сказал, что она выглядит другой. Элисса бы поостереглась говорить такое долийке, но Ланайя вопреки ожиданиям вовсе не обиделась.

— Во мне нет ничего особенного, — улыбнулась она. — Если я и отличаюсь чем-то от родичей по клану, то лишь тем, что родилась среди людей и сохранила интерес к миру, из которого пришла.

— Как же ты попала к долийцам?

— Мои отец и мать служили у человека-торговца, который водил караваны на юг. Однажды на него напали разбойники и убили всех, кто с ним путешествовал, кроме меня — маленькой девочки. Разбойники забрали меня с собой и заставляли… прислуживать им, — Ланайя на миг опустила глаза, но тут же снова подняла их. — Когда клан Затриана проходил поблизости от лагеря разбойников, один из них убил долийского следопыта. Когда Затриан узнал об этом, то бросился за негодяями в погоню. Разбойники улепётывали, как могли, постоянно подгоняли меня и били, если я отставала, а я даже не понимала, что происходит. Это продолжалось почти месяц, и бандиты уже думали, что оторвались, когда перед ними появился Затриан. Он обрушился на них как воплощение ужаса! Никто не мог ему противостоять! А я сидела в углу и радовалась каждому удару, который Затриан им наносил. Когда же Хранитель увидел меня, то ярость в его глазах сменилась жалостью. Он забрал меня, привёл в клан, который стал для меня новой семьёй, — закончила с тёплой улыбкой Ланайя.

— С тобой произошли ужасные вещи, Ланайя. Нелегко тебе пришлось, — искренне посочувствовала Элисса. У каждого существа будь он человеком, гномом, эльфом или кунари, в жизни были свои страдания, которые оставили на нём отпечаток. Элисса верила, что это равняет их друг с другом и всегда относилась к эльфам так же, как и к людям.

— Ланайя, а тебе не хотелось вернуться домой? Вдруг у тебя остались родственники в городе? — спросил Алистер.

— Затриан предлагал отправить меня обратно, но я не знала, откуда родом, да и понятия не имела, остались ли у меня родные. Пусть они лучше думают, что та девочка умерла вместе с родителями. Теперь моя семья — клан, и я бесконечно рада, что осталась со своим спасителем. Я обязана Затриану больше, чем просто жизнью, и клан — это всё, что мне сейчас нужно. Прежний мир не мог предложить мне ничего подобного, не говоря уже о знаниях Хранителя.

— Так Затриан выбрал тебя своей ученицей?

— Это было не так просто. Видите ли, у нас, долийцев, очень древние традиции. Кланы делятся в соответствии с рангами знати, которая некогда правила Долами. В жилах Хранителей кланов течёт самая чистая кровь, их предки восходят ещё к временам Арлатана. Так как я не древней крови, мне пришлось изрядно потрудиться и обойти других кандидатов во всём, чтобы заслужить право быть Первой, — Ланайя победно улыбнулась. — Когда Затриан вручал мне посох, он так гордился мной! Он сказал, что со временем предвзятость остальных ослабнет, и они привыкнут ко мне. Так и случилось. Я слышала, что в некоторых других кланах всё более строго, и мне бы никогда не позволили занять место Первой, а затем и Хранителя, но не здесь. Если мне суждено пережить Затриана, я возглавлю этот клан и буду одной из тех, от кого зависит наше будущее.

— Суждено пережить?

Как ни посмотри, но Ланайя выглядела намного моложе Затриана. Трудно представить, что естественная смерть найдёт её раньше.

— Вы знаете, что когда-то эльфы были бессмертны? — обернулась ко всем Ланайя. — С приходом людей ход нашей жизни ускорился, мы стали стареть и умирать. Долийцы живут дольше своих сородичей из городов, но всё равно умирают. Однако Затриан другой. Он живёт уже очень-очень долго даже по долийским меркам. Возможно, его благословили Творцы, и Затриан смог первым вернуть себе бессмертие, я не знаю. Однако он был Хранителем ещё в те времена, когда не родились наши бабушки.

— Ты очень открыто рассказываешь нам о себе и клане, хотя твои соплеменники более насторожены по отношению к нам, — заметила Винн.

— У долийцев веские причины не доверять чужакам, — сдержанно ответила Ланайя и смахнула посохом порхающую поперёк дороги паутинку. — Со времён Арлатана мои сородичи были либо рабами, либо бесприютными скитальцами. Однако мы можем быть дружелюбными, если гость докажет, что он не из тех чужаков, что желают нам зла. Вы хотите помочь нам одолеть проклятье. Это достойно уважения.

— Не будем скрывать, у нас на это есть причины, — сказала Элисса. Ей не хотелось лгать, будто она и её спутники рискуют жизнью и не ждут ничего взамен. Впрочем, в долийском лагере уже все знали, для чего к ним пришли Серые Стражи.

— Я слышала рассказы про Мор, — подтвердила Ланайя, — но Затриан прав: если мы не одолеем проклятье, то не сможем помочь никому. Если бы наши охотники были здоровы, то мы бы, несомненно, отправили их на поиски других кланов и передали бы им зов Серых Стражей.

При разговоре с Затрианом, у Элиссы создалось впечатление, что сам Хранитель настроен на этот счёт не так уверенно, но промолчала. Когда она спросила, пробовали ли долийцы пойти с оборотнями на контакт и поговорить, Хранитель искренне удивился и счёл вероятность появления у оборотней разума выдумкой. Он настоятельно советовал Элиссе без жалости убивать всякого оборотня, который ей встретиться, и не заниматься глупостями.

Но Зевран слышал, как они разговаривали… Элисса обернулась на него и на вопросительный взгляд Зеврана лишь покачала головой. Нужно разобраться во всём самим с самого начала. Что-то происходит в этом лесу.

— Мы пришли, — объявила Ланайя, когда отряд вышел на небольшую прогалину между поросшими травой холмиками в стороне от тропы. — Здесь наши охотники обычно останавливаются на отдых, чтобы не возвращаться в лагерь, пока не закончат охоту.

На окраине прогалины в сложенном из камней кругу чернели холодные угли, а трава вокруг слегка примята, но не было похоже, что здесь останавливались недавно.