«Каждое творение Создателя рождается свободным. По Его воле магия существует в мире», — парировали чародеи.
Это продолжалось бесконечно. Каллену и Кассандре едва удавалось держать ситуацию под контролем. Эвелин видела, как ещё молодая Инквизиция уже готова пасть от внутренних противоречий, и даже общая угроза в виде Бреши, не убережёт организацию от распада.
— Это ведь всего лишь тренировка. Не так ли, «Вестница»? — провоцировал Даррек.
Эвелин молчала. Всего лишь тренировка, Тревельян могла отказаться. Отказаться, и не будет конфликта. Но что тогда будет? Ничего не изменится. Если она откажется сейчас, они никогда не придут к пониманию. Инквизиция распадётся. Едва забрезживший рассвет надежды снова потухнет. Она Вестница Андрасте. Что бы за этим титулом ни стояло, она должна быть стойкой. Она выжила там, где другие погибли. Она не имеет права отступать.
Эвелин кивнула.
— Запахло жареным, — пробормотал Варрик.
Даррек вышел на площадку и вынул из ножен двуручный меч, украшенный у крестовины геральдикой храмовников — солнцем с восемью лучами. Эвелин неуверенно встала в боевую стойку. Рубящий удар пронёсся так стремительно, что она едва успела уловить движение и подставить рукоять посоха. Раздался металлический звон. Эвелин сделала шаг назад под напором удара, пытаясь собраться, но противник не намеревался давать ей передышку. Даррек сделал выпад — Эвелин ушла в сторону, отклонив колющий удар посохом, и попыталась нанести удар остриём… которое лишь слегка скользнуло по латной перчатке. Меч тем временем почти настиг её сбоку и попал бы в цель, если бы Тревельян не отшатнулась назад.
Над площадкой царило безмолвие. Враждебность, которую проявлял Даррек, можно было ощутить в воздухе. У Вестницы не было шансов, она едва успевала защищаться, подставляя посох, но и он уже дрожал в её руках под мощными ударами меча. Она отступала, уворачивалась — Даррек преследовал её, не давая отдыха, и с каждым разом бил всё сильней.
— Что здесь происходит? — вернулся Каллен.
— Тренировка, командир, — сказал кто-то из солдат.
— Это не тренировка. Это избиение, — пробормотал Варрик.
— Как Вестница там оказалась? — Каллен хотел броситься вперёд и прекратить безумие, но что-то в сосредоточенном лице Эвелин его остановило, и он лишь с беспокойством смотрел, как Даррек усиливает напор.
Она применит магию? Что она делает? Она ведь может легко защититься.
Однако ни единой магической искры не срывалось ни с её посоха, ни с ладоней. Эвелин продолжала держаться, принимать выбивающие дух удары, даже когда металлическое навершие меча ударило её по пальцам.
«Если используешь магию, ты проиграла», — звучал у неё в голове знакомый голос.
Тревельян заметила позади Даррека щит и шагнула вперёд, надеясь, что противник в попытке восстановить нужную дистанцию сделает шаг назад и оступится, но храмовник зашёл сбоку. Эвелин пришлось снова отступать, бегать от него по всей площадке, ей было не по себе, ей было страшно от такой враждебности, но Даррек не собирался останавливаться. Находясь в полном боевом облачении, за исключением шлема, он даже не устал, а Эвелин уже едва могла удержать в дрожащих руках посох.
После очередного мощного удара, когда сосредоточение Вестницы на секунду улетучилось, Даррек шагнул к ней, зацепился крестовиной за её оружие и вырвал его у неё из рук. Посох покатился по земле, Эвелин подняла пустые ладони в знак поражения.
— Сдаюсь, — попыталась улыбнуться она, но Даррек даже не услышал.
С каким-то злобным рыком он ударил её навершием по голове, повалив на землю, отбросил меч и принялся бить её кулаком в латной перчатке.
— Это ваша проклятая магия убила всех на Конклаве! — орал он.
Даррек после двух ударов уже замахнулся на третий, когда Резерфорд и капитан оттащили его прочь. Каллен быстро склонился над Эвелин.
— Вестница? Вестница! — он хлопал её по щекам, но Эвелин не открывала глаза. — Позовите травника! Лейтенанта под арест.
Каллен поднял женщину на руки и унёс прочь под сочувствующие взгляды солдат, магов и храмовников. Он уложил её на кровать в хижине и дождался, пока её осмотрит лекарь.
— Ничего, синяки-то мы быстро поправим. Я уж думал, опять при смерти, — усмехался травник Адан, делая на лице Вестницы целебные примочки. — Когда уже меня сменит тот, кто лучше во всём этом разбирается?
Последнюю реплику Каллен проигнорировал, спешно вышел и направился в сторону тренировочной площадки. Слухи о том, что храмовник напал на Вестницу Андрасте и избил её, потому что она маг, уже распространились по Убежищу. Те, кто раньше не высказывал определённой позиции относительно Вестницы, теперь качали головами и откровенно её жалели.
Она этого добивалась?
Каллену мысль не понравилась, хотя он и признавал, что храмовники и маги впервые хоть в чём-то сошлись во мнении и теперь дружно обсуждали произошедшее, а не грызлись, как по обыкновению.
Над тренировочной площадкой всё ещё висела напряжённая атмосфера, а учебные бои ни у кого не клеились. Каллен, глядя на это, объявил перерыв и подозвал капитана.
— Как такая ситуация вообще могла возникнуть? — потребовал ответа командир.
— Виноват, сэр. Вестница сначала тренировалась с рекрутом, и всё было под контролем. Когда она победила без магии, Даррек вызвался быть её оппонентом. Вестница согласилась на ещё один учебный бой.
— Учебный бой? И это ты называешь учебным боем?!
— Виноват, командир, — потупил взгляд капитан. — Даррек слишком быстро разошёлся. Будто с цепи сорвался.
— Ты…
…должен был это остановить. Хотел сказать Каллен, но вспомнил, что и сам стоял и ничего не делал. Нет, это он, командир, должен был остановить безрассудство, пока не стало поздно.
— Простите, сэр. Я думал, Вестница не допустит, чтобы всё зашло далеко. Она же могла воспользоваться магией, давно должна была…
Но не воспользовалась.
Каллен махнул рукой, давая понять капитану, что тот свободен, вздохнул и сжал переносицу.
— Командир, — обратился к нему солдат. — Оружие Вестницы…
Каллен кивнул, забирая из рук солдата посох. Надо вернуть.
Эвелин быстро пришла в себя. В голове гудело, но в целом, благодаря целительной магии, самочувствие было нормальным. Правда, травник посоветовал через некоторое время сменить примочки и в ближайший день не смотреть в зеркало. Она осталась одна, ощупывая на лице следы недавней драки. Это живо напомнило ей кое-какие события, и Эвелин усмехнулась. Когда в дверном проёме показался Каллен, она инстинктивно отвернулась, словно боялась встретиться с ним взглядом.
— Как ты? — спросил командир.
— Ничего. Адан уже отчитал меня за то, что опять свалилась на его голову, — Эвелин пыталась шутить.
Варрик всегда шутил. Кажется, это помогало ему легче переносить неприятности, валившиеся на них одна за другой.
— Я должен извиниться за поведение своего подчинённого. Этого больше не повторится, — бесстрастно сказал Каллен.
— Официален как всегда, — вздохнула с улыбкой Эвелин.
На лице Каллена промелькнуло секундное замешательство, после чего он расслабился.
— Старые привычки, — усмехнулся он. — Где ты научилась драться? Не думал, что в оствикском Круге магов практикуют фехтование среди учеников.
— Там и не практикуют. Это Лэйна. Она научила меня.
— Лэйна?
— Мы были подругами… почти сёстрами. Как-то она проиграла мне пять партий в шахматы подряд и тем проспорила желание. Я попросила первое, что пришло в голову: «Научи меня драться, как ты», — Эвелин пожала плечами.
— «Как она»?
— Она храмовница.
Каллена это удивило, не так много примеров, когда маги Круга и храмовники находятся в нормальных отношениях, а в дружеских и того реже, а они были почти сёстрами?
— Вы подружились, играя в шахматы?
— Не совсем. Мы познакомились на моих Истязаниях. Лэйна тогда только-только приняла присягу, и ей приказали покончить со мной, если демон в меня вселится, но я одолела его. Лэйна была так рада, что ей не пришлось никого убивать, что после Истязаний подошла ко мне и горячо поздравила с прохождением испытания. После этого мы пересекались в коридорах, в столовой или библиотеке. Разговаривали о пустяках, часто просто жаловались друг другу на скуку, на наших наставников, играли в шахматы, читали книги. Как-то целый час в шутку рассуждали о способах ограбить лириумный склад или поджечь хранилище с филактериями. Если бы нас услышал рыцарь-командор, не миновать нам неприятностей, но мы были молоды.
