========== 1. ==========

Солнце слегка пригревало крыши деревянных домов и хижин, из труб валил тёплый дым и растворялся в голубизне неба. Неубранный снег хрустел на узких тропинках, уходящих вдаль. Лес колыхался от невесомого ветра, а прохладный воздух приятно наполнял лёгкие. Деревня Убежище после Мора была отстроена заново и теперь выглядела как край мира, далёкий от всех печалей и девственно чистый, словно снег на вершинах Морозных гор.

Именно таким Эвелин представляла место, куда со всех концов Тедаса стекались паломники, чтобы почтить место упокоения останков Святой Андрасте. Именно в Храме Священного Праха было решено собрать для переговоров представителей враждующих сторон, чтобы закончить войну, в которой, наверное, никогда не будет победителей.

— Конклав был нашей надеждой, — услышала Эвелин разговор двух храмовников.

Они стояли возле шатра со снаряжением и горько смотрели туда, где когда-то высился величественный храм. Заметив её, они замолчали и, глядя на посох за её спиной, не скрывали неприязни.

«Конклав был нашей надеждой», — повторила Эвелин. Она и сама в это верила, пока неведомая сила не расколола небеса и не стёрла Храм Священного Праха с лица земли вместе со всеми, кто там находился. Маги, храмовники, представители церкви, даже Верховная жрица — все умерли, возможно, так и не успев понять, что происходит. Все умерли… кроме Эвелин Тревельян.

Как она спаслась, что за магия опалила её руку и сияет изумрудной меткой, она не помнила. Все видели лишь сияющий силуэт за её спиной и решили, что сама Андрасте спасла её от смерти.

— «Вестница Андрасте», — фыркали храмовники. — «Вестница Андрасте» — маг.

Эвелин и сама не верила, но люди крепко ухватились за эту легенду. В условиях, когда глава всего андрастианского мира погибла, война магов и храмовников по-прежнему опустошала земли, а в небе зияла Брешь, из которой на землю спускались демоны и духи… людям нужна легенда.

Кассандра Пентагаст, правая рука погибшей Верховной Жрицы, объявила о возрождении Инквизиции — новой надежды для мира, истерзанного войной. Последней надежды, в которую мир ещё способен верить.

Эвелин сделали символом этой надежды.

Весть о ней разошлась по всему Тедасу, и под знамя Инквизиции начали собираться представители всех сословий и рас, дабы внести свой вклад в восстановление мира. Инквизиция стала островком порядка в океане хаоса. Маги и храмовники, бежавшие от войны или попросту уставшие от неё, наполняли Убежище, но до настоящего мира было далеко. Подозрительность и недоверие по-прежнему царили между ними, делая положение Инквизиции на международной арене шатким.

Эвелин любовалась горами, залитыми солнечным светом, недалеко от тренировочной площадки, где новобранцы готовились стать солдатами Инквизиции. Более опытные воины, большинство из которых являлись храмовниками, взяли на себя роль инструкторов в фехтовании.

— Неплохой вид для начала. Глядишь, дальше будет лучше.

Варрик встал рядом с Тревельян и приложил ладонь ко лбу козырьком, щурясь от яркого солнца.

— Думаешь, будет?

— Хуже ведь уже было. Тут тебе и взрывы в церквях, и война, и Конклав по камешкам, и дыра в небе, — гном тяжело вздохнул. — А та штука у тебя на руке может всё исправить. Добрый знак.

Эвелин посмотрела на левую ладонь. Вблизи Бреши метка слабо поблёскивала, в то время как сама Брешь, готовая поглотить весь Тедас, горела ярко-зелёным, и Эвелин ничего не могла с ней поделать. Ладонь сжалась в кулак.

— Не вижу я тут добрых знаков, — опустила голову Тревельян.

— О, гляди-ка: гроза новобранцев опять бушует, — усмехнулся Варрик, указывая на площадку.

— Капитан, готовьте их не к тренировочному бою, а к реальному! — раздался голос Каллена Резерфорда, командира войск Инквизиции. — Нам нужна боеспособная армия.

Тревельян улыбнулась. Говорят, бывших храмовников не бывает, но Каллен относился к магам без предубеждения, и даже ей, Эвелин, ни разу не высказал недовольства по поводу того, что она маг. В конце концов, магами рождаются.

Рекрут, которого тренировал Каллен, хотел было воспользоваться тем, что командир отвлёкся, но получил удар щитом и повалился в снег.

— Ещё раз! — скомандовал Резерфорд.

Тут один из солдат подбежал к Каллену и передал, что его зовёт Кассандра.

— Разбейтесь на пары и проведите не менее пяти боёв с разными противниками, пока я не вернусь, — велел командир, прежде чем покинуть площадку.

Новобранцы на мгновение вздохнули с облегчением, но подгоняемые старшими товарищами быстро нашли себе по противнику. Над площадкой снова раздались звон мечей и глухие удары деревянных щитов. Эвелин заметила, что один рекрут стоит в стороне и неуверенно косится на остальных — он остался один. Тревельян подошла к нему.

— Я могу потренироваться с тобой. Я немного умею в ближнем бою, — дружелюбно предложила она.

Эвелин хотелось отвлечься.

— Вестница, но ведь вы… — в ужасе начал новобранец.

— Я не буду использовать магию, — заверила Эвелин.

Рекрут сильно сомневался.

— Новичок, тебе тут сама Вестница Андрасте предлагает потренироваться. Такое раз в жизни бывает, будет, что внукам рассказать, — смеялся издалека Варрик. — Но можешь, конечно, подождать, когда вернётся командир и увидит, что ты без дела стоял.

Несчастный рекрут побледнел от такой мысли и, глядя на Эвелин, неуверенно кивнул.

Тревельян перехватила посох, как если бы держала алебарду. Он имел острый наконечник и мог использоваться в качестве оружия ближнего боя. Новобранец явно нервничал, что ему пришлось драться с самой Вестницей Андрасте, к тому же ещё против такого необычного оружия как посох, но страх перед командиром Калленом был сильней. Оба противника приняли боевые стойки.

Первый шаг сделал новобранец. Он осторожно замахнулся коротким мечом, который в следующую секунду легко соскользнул по металлической рукояти посоха вниз, открыв атакующего с фланга. Навершие посоха ударило его по виску. Новобранец отшатнулся, поправил шлем и снова пошёл в атаку. Он попытался ударить щитом на уровне глаз, чтобы перекрыть Эвелин обзор и лишить пространства для манёвра, но она ловко развернулась ещё до того, как он коснулся её, и оказалась у рекрута за спиной. Новобранец едва успел отскочить и устоять на ногах до того, как ему поставили подножку. Теперь он уже не видел Вестницу Андрасте. Он видел противника, которого хотел одолеть.

Тем временем вокруг них уже собралась толпа зевак, заинтересовавшихся происходящим. Они перешёптывались и переводили взгляды с Вестницы на рекрута, который как ни старался, не мог задеть соперницу. Она явно знала, как защищаться от такого рода противников. Когда его меч в очередной раз скользнул вниз, а щит упёрся в длинную рукоять посоха, не достигнув цели, Эвелин быстро перехватила своё оружие, развернулась и ударила соперника навершием посоха по икрам, сбив того с ног. Рекрут спиной повалился на снег, а Вестница приложила остриё к его груди.

Толпа зашумела. Эвелин очнулась от поединка и смутилась от собравшегося столпотворения.

— Вот молодца, — смеялся Варрик, хлопая в ладоши.

Тревельян робко улыбнулась и подала руку новобранцу, помогая встать.

— Теперь я сражусь с Вестницей, — внезапно раздался грубый голос.

Толпа мигом притихла. Вперёд вышел храмовник Даррек, который, как знала Эвелин, имел звание лейтенанта и наряду с капитаном и командиром Калленом обучал солдат. Даррек ненавидел магов. Любого чародея, оказавшегося в поле зрения, он одаривал убийственным взглядом. Даррек часто затевал ссоры, называя магов вместилищем демонов, а саму магию — величайшим грехом человечества. Увы, он был не одинок в своих мыслях и распалял даже тех храмовников, которые раньше держались нейтрально. Оскорблённые маги в ответ называли храмовников угнетателями и сторожевыми псами Церкви, и в порыве эмоций с их ладоней едва не срывалась разрушительная магия.

«Магия должна служить человеку, а не человек магии», — неустанно цитировали Песнь Света храмовники.