Александра и Шамиля пытались сделать одним целым. Первую неделю в них просто вкалывали элементы, но потом их увезли, больше мы их не видели.
Остались мы вчетвером, я, Тея, Молли и Анастасия. Последняя была не меньшей паникершей, чем Молли. Ее пока не трогали, что странно. Они с Молли бывало даже иногда спорили, и мне иногда даже это нравилось, хотя я и был всегда на стороне Молли, просто мне нравилось, что хоть что-то интересное и, может даже, повседневное происходило.
Весь удар от испытаний приходился на меня с Теей. Её топили в какой-то желтой жидкости с черными пятнами, которые были словно масло в воде, пока у нее не кончится кислород, а потом вытаскивали, вкалывали элементы и вновь в «аквариум». Тея терпела, хотя первое время после опытов она снова чуть не закрылась, но потом вновь взяла себя в руки. Меня очень удивляла ее невероятная выдержка…
Было ужасно трудно, всем, но каждый раз после того, как в нас вкалывали эти элементы, становилось как-то туманно в голове. Еще появлялся нежный бархатистый шепот в мыслях, слова было не различить, но он так успокаивал и заставлял забыться. Заставлял думать, что все и должно быть так, что нам повезло, что мы выжили, заставлял идти вперед…
Со временем мысли о родном доме, планете, отходили на задний план, заменяясь мыслями о выживании и мучениях, которые нам приходилось исп,ытывать здесь очень часто.
Тея любила разговаривать с охраняющими нас цепронами. Их было на удивление легко разговорить, но это было только из-за того, что они уважали Тею, за то, что она убила сына Доктора Цергана. Оказывается, его тут многие недолюбливали, однажды даже был какой-то скандал, где ему военачальник отрезал пол языка за то, что тот, слишком много о себе возомнил и болтал лишнего. Охранники сторожили нас не каждую ночь, но иногда после испытаний их ставили.
Благодаря им мы также узнали о межгалактической системе. Наша планета – Гетрон, является одной из планет, что находятся в данной системе. В нее входят планеты, населенные примитивными, и почти ничем не отличающимися внешне и внутренне друг от друга существами, то есть таких планет как наша – сотни. И межгалактическая система объединяет их, поэтому, как они рассказали, на одной планете могут быть те же традиции, те же имена, те же профессии и самое главное – межгалактический язык, который установили на всех планетах, да и который разошелся по всей галактике и знающих этот язык полно, но сами цепроны на нем не разговаривают. У них есть специальные устройства для автоматического перевода, но создатель этих устройств сделал их с какой-то ошибкой, из-за чего некоторые гласные буквы иногда затягиваются.
Если бы я узнал эту информацию, пока мы были на Гетроне, тогда я бы просто сошел с ума, а сейчас она показалась мне бесполезной… какой в ней смысл, если нашей планеты больше нет? И что, что таких планет как наша сотни… сейчас мне на это было плевать, я вообще пауков кушаю, как можно думать об этом?
В одну ночь нас как обычно отключили. Мы с Теей и Анастасией сидели в комнате молча, опиравшись каждый об свой угол, а Молли уже спала. Ей часто снились кошмары и она ворочалась во сне, но в эту ночь все было по-другому.
Молли опять начала стонать и кричать. Мы с Теей и Анастасией переглянулись и снова уткнулись в колени, продолжая рассматривать их, так как больше нам нечем было заняться, хотя Анастасия потом поднялась и начала ходить кругами. Прошло минут десять или пятнадцать, если честно я точно не знаю, так как уже давно не ориентируюсь во времени. Молли вроде как затихла, но вдруг у нее из-за спины начало вылезать что-то. Я посмотрел на Тею и поймал ее взгляд на мне, он был не таким уж напуганным, сколько удивленным. Мы оба встали и отошли к двери, за нами и Анастасия, что испуганно прижалась к нам. Молли уже встала на ноги и у нее из-за спины начало выглядывать что-то. Уже было понятно, что это крылья. Я вновь взглянул на Тею и увидел у нее радостную улыбку, которую не видел уже очень давно, а развернувшись обратно, увидел, как Молли уже подлетела.
– Что это такое?! – дрожащим голосом спросил я
Молли начала кружиться по комнате и очень сильно кричать. Не просто очень сильно, а оглушительно. От крика мы с Теей и Анастасией даже упали на пол и схватились за уши.
Наша подруга продолжала кружиться и кричать, как вдруг включилась сигнализация, которая похоже рассердила ее еще больше. Крик усилился. Моя голова уже кружилась, я понимал, что надо попробовать разбудить ее, но не знал как.
Удар током, чипы снова включили и нас взяли под контроль. Я не запоминаю ничего, что происходит во время контроля над нами, поэтому пришел в себя только следующей ночью.
Нас с Теей отключили, Анастасии уже не было с нами, а Молли почему-то была под чипами до сих пор. Она сидела с пустыми глазами на своей койке. Мы пытались расспросить ее, но все было попусту. На следующий день ее уже отключили, но она сказала, что не помнит ничего, что произошло той ночью и что она очень напугана.
Я был напуган не меньше. Что же они сделали с Молли? В кого они ее превратили и как с этим теперь быть?
Анастасия вернулась на следующую ночь и рассказала нам про то, как ее мучали. Ей отрезали кожу, а потом вновь пришивали, а точнее чуть ли не приклеивали этой черной вязкой жидкостью. Дальше испытания над ней становились только хуже и изощреннее, дошло до того, что ей вытаскивали глазное яблоко, а потом вставляли обратно. Я мысленно благодарил вселенную за то, что у меня все-таки были пауки.
Уже прошло столько дней, недель, месяцев. В нас вкалывали элементы из небытия и пытали по расписанию, мутаций пока не было обнаружено, помимо мутации Молли, которая больше не хочет себя показывать, а также моего пятна на глазу, из-за которого я перестал видеть им. От этих экспериментов не было никакого толка, они только ухудшали нас, хотя расчет Цергана явно и был на это.
Мы не считали дни и не знали точно сколько в общей сложности прошло времени. Но в один день к нам зашел ночью доктор Церган. Он не часто заходил к нам, мы встречались уже в комнатах мучения.
– Экспериме-е-е-е-енты на вас оказались бесполезными, завтра мы проведе-е-е-ем самый рискованный, без страховки-и-и-и-и-и, и если он не даст положи-и-и-и-и-и-ительных результатов, то мы вас пу-у-у-устим на органы, поэтому за-а-автра будет самое сложное испыта-а-а-а-ание для вас, – договорив это, он вышел из кабинета.
Мы все просто обалдели от этой новости. Уже завтра мы, возможно, умрем… это такое странное ощущение, я не боялся смерти, возможно даже хотел ее, но девочки, кроме Анастасии, с которой у нас были серьезные конфликты в школе, да и на корабле. Я не могу их бросить, я не хочу дать им умереть, они единственные, кто остался со мной, самое дорогое для меня, что есть во всем этом мире, пусть я и не показывал этого так часто, после похищения, но в глубине души всегда чувствовал это.
– Завтра мы, возможно, умрем, – монотонно сказал я.
Тея схватилась за голову и пошла в свой угол, а Молли снова начала разводить панику, после чего к ней присоединилась и Анастасия. Она ходила по комнате туда-сюда и спорила с Анастасией, а мы с Теей даже не слушали ее.
Этой ночью я почти не спал, как и девочки. В моей голове было тысячу мыслей, но я все равно чувствовал что-то на подобии умиротворения и был готов к тому, что с нами сделают, может быть, смерть и вправду станет для нас освобождением? Я ведь хочу девочкам счастья, но как я смогу дать его им…
Утром почувствовал удар током, наши чипы снова включили. Как я и говорил ранее, не помню, что происходит во время контроля над нами, поэтому, когда меня отключили, увидел какой-то стул с застежками и кучей белых проводов, Доктора Цергана, Тею, Молли и Анастасию. Их пока не отключили, видимо первым буду я, или же их уже испытали и сейчас испытают меня.
Двое цепронов подошли ко мне и схватили. Они отвели меня и посадили на этот стул, пристегнув застежки. Я не сопротивлялся, первые минуты после отключения чипов у меня в голове всегда бывает туман.
