Андреев отключился от меню Андреевой. «Ежи еси на», – высветилось перед глазами на фоне потолка. «Что?» – спросил Андреев. «Создайте идею на день». Такое от системы Андреев не получал никогда и от того почувствовал себя неуютно. Чтобы он о «Системы» не думал, но она никогда не подкидывала задач, которые нужно по-настоящему решать. Всегда нужно было действовать в пределах предложенного выбора, но, чтобы вот так в лоб – придумайте идею на день? «Режим считывания идеи запущен», –Андреев на периферии зрения отметил, включившийся на двадцать четыре часа с убыванием таймер.

Это было странное ощущение, когда ты, вроде бы такой взрослый и что-то знаешь, а опыта нет. Какая может быть идея без опыта? И речь не о том, что нет определенных знаний или какого-то особого уникального, не как у всех опыта, а вообще никакого опыта вне рамок выбора. Ну, нет у Андреева опыта работы кочегаром, нет глубоких знаний в микробиологии, что тут удивительного, но, когда жизнь делает загогулину, и понимаешь, что нет опыта прожить текущий день, нет заготовки в голове, чтобы адекватно реагировать на поступающие из «Системы» новости, от которых нельзя отключиться, чувствуешь себя беспомощным. Как, наверно, чувствует себя ребёнок, в первый раз сунувший руку в огонь. Оказывается, эта красивая оранжевая штука может причинить невыносимую боль. Было время, когда, выходя из дома, было страшно захлопнуть дверь, забыв ключи. Потом было страшно забыть дома мобильный телефон. Затем – страшно было забыть дома маску. Потом было страшно не отсканировать план маршрута в домофоне. Еще немного и ещё сложнее стало – попробуй быть спокоен, если вышел из дома и не активировал коптер-дрона. Годы несутся, и в каждом новом году человек стоит растерянный посреди жизни и не знает, что именно сегодня он забыл сделать. Теперь Андрееву, например, нужно авторизовать идею на день. Андреева ругалась, что он не приспособлен к жизни совершенно. У всех есть цель чтобы вообще всю жизнь прожить без проблем, а сейчас ему ещё на голову идея. Андреев не мог без проблем пройти стандартную идеализацию с утра, несмотря на то, что это так же легко, как заказать удалённую чистку зубов, а сегодня ему нужно придумать идею?

– В чём сложность? – спрашивала, бывало, Андреева. – Почему любая твоя цель на день всегда заканчивается тем, что тебя блокируют, и я на протяжении нескольких дней вижу мужа, тупо лежащим на диване, отключенным от системы?

– У меня нет цели не только на будущий день, у меня вообще нет цели, – отвечал Андреев Андреевой.

Конечно, Андреев лукавил в том, что у него совсем нет цели. Иначе у него и Андреевой бы не было. Каждый день он активировал бесплатную для любой версии реальности цель – прожить день.

Но как от любой бесплатной функции от неё было мало толку. Какой нормальный человек станет пользоваться всю жизнь бесплатной целью на день, когда в системе столько прекрасного за 9,99 Цифройнов в месяц?

Андреев стоял у подъезда и думал об идее на день, который уже два часа как начался. С целью, с его бесплатной целью было куда проще. Андреев даже не совсем понимал чем отличается цель от идеи. Андреев поклонился домофону, коснувшись лбом дисплея. «Квартира номер семнадцать, выход в город разрешён», – сообщил приятным голосом домофон. Андреев ещё раз поклонился домофону, надеясь, что его спросят об идее. Домофон молчал. Молчала система. Молчал мир.

Мир был возле Андреева, но не проникал в него и Андреева не пускал в себя.

«Кто я?» – подумал Андреев.

«Неверный запрос», – выскочило уведомление перед глазами.

Андреев шёл к МФЦ. «Система» молчала, из-за этого Андрееву пришлось просто слушать как под ногами скрипит снег. Он был уверен, что там возле МФЦ он найдёт того мужика, что дал ему промокод на этот новый тариф и сможет объяснить, что ему теперь делать, да, что там делать, как ему жить с тем, что для жизни теперь нужна идея. На самом деле Андреев боялся не того, что ему нужна идея, а вот этого странного обстоятельства – «Система» не угрожала, от чего становилось не по себе. Не было уведомлений, дескать – не будет идеи – отключат, поместят в безинформационность. Андреев так не привык. Ему нужно было знать точно, за что его можно привлечь, а где у него есть места для манёвра. В безнаказанность даже на этом тарифе он не верил. Всё часть системы и ничего не может быть вне её. А не знание алгоритмов не освобождает от результата их компиляции.

К МФЦ как всегда стояла километровая очередь. В очереди: шум, гам и мат. Вот бабуля стоит бъётся головой об фонарный столб, пытаясь оживить модуль, чтобы оплатить счета по квартире. Другая бабуля гладит её по спине и успокаивает: «Да в первый раз что ли, дорогая, ну, не выселят. Куда тебя выселять? Ты же всю пенсию за счета и подключение отдаёшь. Да на нас всё и держится!» Вот мамаша тянет за руку сына подростка к двери МФЦ и заставляет поклониться домофону, чтобы опездола поставили на учёт. «Ты в армию хочешь? – спрашивает мамаша. – Собираешься год потратить, а на что? Скажи мне? Целый год сидеть в четырёх стенах и визуализировать бомбометание с беспилотников? Я тебя для того растила?»

Андреев пристроился в конец очереди и простоял до обеда, так и не двинувшись ни на метр. Здесь, в конце очереди, он слышал, как кто-то возмущался: «Вот только у нас такое, как сто лет назад. В нормальных странах всё дистанционно или с доставкой. Но Россия матушка как всегда! В Европе уже от тел освобождают, у нас всё ножками куда-то идти надо. Как вот так, а?» – «А в Америке?» – вторил кто-то. «Там не только от тел освободили, там можно снова в тела воплощаться. Они там и туда, и сюда, а у нас очередь, чтобы модуль поменять» – «Да везде Цифрократия как Цифрократия, у нас же мудократия, по-другому на скажешь», – добавлял кто-то невидимый, но, судя по одобрительному гулу в очереди, выражающий мнение большинства.

Когда гул в очереди достиг совсем уж неприличного уровня, над толпой завис полицейский дрон. Стало тихо. «Смотреть в небо», – высветилось у всех перед глазами. Дрон сканировал эмоции и расчитывал проценты лояльности. Кому повезло, у тех перед глазами появилось: «Ваша лояльность системе больше пятидесяти процентов, поздравляем, можете продолжать стоять в очереди». Кому не повезло… Андреев не знал, какое сообщение получают те, кому не повезло, но видел, как они послушно выстроились в цепочку и поплелись вслед за дроном. «Утилизация», – словно ветер по кронам деревьяв, пронеслось по очереди. Дрон замер на мгновение. Все посмотрели в небо, постояли так пару секунд. Ещё несколько человек вышли из очереди и пристроились за дроном. Остальные уставились под ноги. И Андреев уставился. Он знал, что у всех кто остался в очереди сейчас открыт бесплатный доступ к новому сериалу от «Нетмикс» и параллельно идёт раздача кодов для доступа к пятничной распродаже. Только вот Андрееву ни игры, ни кодов не предложили. У него так и висело перед глазами: «Активируйте идею».

Люди в очереди прогрузились. Получили свой сериал и коды. Теперь стояли счастливые. Очередь наконец потекла. Здесь в самом конце где, стоял Андреев, стали зависать личные дроны с доставкой. Кто-то перекусывал бургерами, увлёкшись сериалом, вот женщина радостно схватила пакет с обновками и уже примеряет туфли на февральском морозе. Коптер-дронов становилось всё больше и очередь понемногу стала рассасываться.

Единственный день в неделе, когда система разрешает закончить цель на день к обеду – пятница. Андреев понял, что смысла стоять в очереди дальше нет. Он видел, как на крышу МФЦ садятся коптер-дроны с доставкой. Пятница – ничего больше не может быть, кроме бесконечных доставок, промоакций, скидок, доступа к сериалам за один цифройн. Мир умер. Мир радостно поглощает предложенные системой ценности, и даже реклама не тревожит людей, пока они жуют, пока они примеряют, пока они смотрят. За это им выдадут лишний сезон сериала, лишний бесплатный бургер с доставкой и ещё одни туфельки, ещё одно платьишко. Все будет хорошо в эту пятницу, как и должно быть в пятницу. И в этом есть что-то прекрасное: мягкое жужжание коптер-дронов, февральский снег, подкрашенный системой в те цвета, что предпочитает пользователь, вкусно, тепло, уютно.