- Так вы же морозостойкие?

  - Когда в теплой одежде.

  Так вот с Васькой Полежаевым и познакомились. Зато бахвалы, почище чем я. Скоро тема беседы съезжает прямиком на Столбы. Это место такое, заповедник в тайге, а там скалы метров по двести, крутые, как их телеграфные тезки. Наверное действительно, страна чудес, настоящий Диснейленд.

  В палатку подсаживается давешний мужичишка - начальник команды. Он бесцеремонен, но дружелюбен. Манера поведения такова, что никак не дает сомневаться в его лидерстве. В упор разглядываю его необычность.

  Коля действительно похож на гнома. В дополнение к внешности как-то по-особому, сказочно светятся его веселые глаза. Уверенность в себе, явно через край, но, кажется, грех обижаться.

  И вот пошло, поехало - народный столбовский фольклор: 'А помнишь, как лезем, а там трое пьяных мужиков сидят и нас матом поливают? А Коля раз одному кулаком прямо в нюх, а я схватил горбыль и поперек спины другого очеушил. Тот метров десять вниз улетел, да так снежочком его и припорошило. Весной оттаял да домой упер. Ему хоть бы хны, он весь проспиртованный.' Во какая история приключилась. А дальше?

  Утром повел красноярцев по своим любимым местам. Без старшего командира, конечно. Что ему пацаны, пусть разбираются сами. А нам без взрослых, куда как лучше. Для начала бравый Васька вылез беговуху Манку без всякой страховки. Я для соблюдения гостеприимства поперся за ним. Страху натерпелся... Скалка-то не лесничество, зацепы похрустывают под пальцами. Представляю, как бы визжали судьи, узнай они, где шарахаются детишки.

   На самом деле вниз сверзиться шансов ноль, я на этой стене помню каждый пятак. Вот только, если Васькина задница, что сверху, на голову мне приземлится, то точно загрохочем как паровоз с вагонами. Но красноярец перебирал ногами и руками как ни в чем не бывало, и обошлось.

  Потом выскребли ту самую отрицательную стенку под беговухой, и это, надо сказать - вах! Пять метров в висе, и ни одной полки, что бы встать как следует. Я чуть в штаны не наложил, но отступать-то некуда. Кто ж еще поддержит наш азиатский престиж? Колобродили целый день. А потом, тренировки, тренировки и вплотную надвинулись сами старты.

  На соревнованиях ободрал Ваську Полежаева как липку. Скалы родные помогли. Меня так теперь и называют - парень в четыре портфеля. Призы во всех видах и многоборье пособирал, а номенклатура подарков одна и та же. Куда эти саквояжи дену?

  Васька всюду второй, уезжал понурый и растерянный. А Колька, братец его, напротив похохатывает. Приезжай, грит, к нам в Красноярск, мы тебя лазать научим. Обязательно приеду, на Столбы посмотреть, себя показать. Лишь бы с собой кто взял, я не подкачаю.

  23.

  В школу вернулся чемпионом. А она стала маленькой, она заканчивалась, уходила от нас навсегда. Последняя четверть, дальше - выпускные экзамены. Их перспектива особенно не пугает. Сдадим, куда денемся. Ходят слухи, что сами преподы помогают своим выпускникам. Правят ошибки в сочинениях, решают задачки.

   Странно, как много я успеваю. Будто не одна жизнь, а сразу две. В обеих событий по самые уши. Тут еще Саня, как обещал, принес колесо от самолета, оно целиком из магния. Ярещ достал книгу, называется 'Чудо пиротехники'. И тут такое началось!

   Обыкновенные взрывпакеты это просто, даже банально. А мелкие, блескучие шарики хлористого серебра, рассыпанные по всей школе? Наступишь, инфаркт обеспечен, как стрельнет, мало не покажется. Дамы подпрыгивали как норовистые козочки, но нас никто не выдал, я залетел сам.

  Нашел дома старый портсигар с изображением московского ВДНХ на обложке. Вещь историческая, и применение ей подобающее. Мыль о бомбе с двумя карманами пришла как озарение. Нащупав заначку с магнием, я бодро принялся за работу. Через пару часов дело было сделано, запалом служила клееная серная дорожка из спичек.

  Дом Яреща у бокового входа в парк. Дикая зелень почти затянула кованую отгородку парка от города. Шагнешь пару раз, и ты на заброшенной детской площадке или на старых теннисных кортах. Место что надо.

  Олег из дома вышел радостный такой. Я ему: во, что есть, двустворчатый, мощный. Решили спытать, залегли, как положено. Чай не дети. Рвануло замечательно. Уши прочистили, подходим, а вещь как новенькая, почти не копченая, только открыта и все. Я в руки его взял, тут второй заряд и сработал.

  Помню облако, белое-белое, ослепительное. А потом боль и чернота. Ярещ отмывал меня холодной водой из колонки. Что-то врачи говорили, а потом скорая, больница и операция. Родителям Олег сказал: 'Вы сильно не волнуйтесь, ваш сын цел и здоров, ему одни глаза выбило.' Мать чуть инфаркт не хватил.

  В больничной палате я проживал один. Друзья приходили по два раза на день. Ирина кормила меня всякой печеной вкуснятиной. Чаще всех наведывался Ник-Дил. Мы надыбали тайник, я хранил в нем гражданку, и от упора до упора сбегал в самоволки. Тренироваться не разрешалось, а и так неплохо.

  За хлопотными причудами незаметно пришло лето. Между лечением и учением легко выиграл чемпионат города среди юниоров. Амирка уже переросток, я сам на грани, а подрастающее поколение ни в зуб ногой. Юниоры лезли тяжко, неуверенно, хотя маршрут на скале Азиатская знаком каждому второразряднику.

  Устроители соревнований надо мной подшучивали, но я не перегорел и не зацвел, выиграл как положено, хотя и соревновался только с собой. Порадовал меня Влад. Вдобавок к медали подарил настоящий значок снежного барса. Он дается альпинистам, взошедшим на все семитысячники СССР. Тяжелый, кованый.

  Занятия в школе закончились. Выпускные экзамены на носу. Скоро, совсем скоро школа закроет родные нам двери в ученический мир. Мы будем лишние в ее жизни. Ее цветные грани никогда больше не будут преломлять нашего света.

  Никто не чувствует этого порога так остро, как моя Иринка. От нелепого волнения она целиком ударилась в зубрежку. Занятие сие перемежается детским плачем навзрыд. Чем больше знаешь, тем больше осознаешь, сколько еще предстоит узнать. Подобные мудрости не затрагивают души лентяев и лодырей. Влет читается роман Дюма "45", вот книга так книга.