Жара. В будничный день на Медео не оказалось почти никого. 'Шестерка' шла совершенно пустая. Тогда с одноклассниками мы шли через Бутаковку. Но сейчас я разбирался в горном рельефе гораздо лучше и выходил через стадион.

   А может наше путешествие в Ким-Асар сильно сместило угол зрения, и я воспринимал горы теперь только через него. Скитался целый день. Оголодал. Нашел заброшенные яблочные сады, нажрался от пуза кислятины, до дыр стоптал кроссовки и сгорел под палящим солнцем довольно ощутимо.

   Но не безрезультатно. Все-таки нашел водопад. К сожалению стена оказалась небольшой - метров двадцать пять-тридцать, да крутая, и находилась она значительно дальше, чем я предполагал. Но досадные обстоятельства не смущали ни сколько. Дойдем за часа четыре ходу, как не за три. Не весь же день добираться, как на Или?! Я настойчиво призывал секцию на новые скалы.

  В это путешествие мне удалось прихватить с собой друга и одноклассника Журбина. Он склонен откликаться на каждое заразное увлечение. Но спорт, совмещенный с громадным количеством пахоты на тренировках, энтузиазма у него не вызывал. Приводы в секцию новичков поощрялись тренером, и я отчаянно старался, воздействуя красноречием не только на него, но и на его родителей.

  А они у него были бывшие геологи-поисковики, и отпустили сына в экспедицию с одним условием. Условием оказался геологический спальник, более похожий на двойной матрас и абсолютно нетранспортабельный.

  О его почтенном весе и говорить не стоит. Словом, дорога оказалась дольше, чем я предполагал. Когда я вытащил не только язык набекрень, но и спальник, и его счастливого обладателя Серегу на площадку у водопада... Мужики сидели у костра и смеялись надо мной и моей романтикой. Дурная голова ногам покоя не дает - шутили они. И это скала? - вопрошали потребители. Во-первых, высоко и далеко. Во-вторых, сыпучая и площадь не большая. Я краснел и кашлял, заведовал костром и ужом елозил перед разгневанными прогулкой тетками.

  Но пили чай у костра и играли на гитаре. Никто особенно не драматизировал, и скоро согрелись и я, и друг мой Серега, и спальник геологический. Ночь прошла отлично, спать в спальнике вдвоем тепло и мягко. Хоть на это он годился. С утра мы общипанные, но не побежденные отправились вниз по тропинке. Возвращались другой дорогой.

  Володя решил, что можно существенно сократить расстояние, если не повторять мои петли, а идти так, как ходят в горах прочие, берегущие силы. Благо, со мной был мой друг Серега. Он шумел всю обратную дорогу - не тот, я тебе говорю, не тот. Я тоже засомневался и принялся озираться по сторонам.

  Компания остановилась у небольшого ответвления от ущелья, и тут вспомнилось. Кое-как удалось уговорить остальных подождать еще раз. Не ходить, а просто подождать нас. Нашлись добровольцы.

  Мы перешли мелководную речушку по скользким камням, раздвинули заросли высокой, пахучей по-осеннему травы и ринулись в перспективный боковой проход. Метров через сто нас с Серегой пытались остановить, но поздно. Мы оба вспомнили окончательно. Это была настоящая удача.

  Замкнутый цирк с крутыми, покрытыми елями склонами. Ущелье обрывалось неожиданно резко и безоговорочно. Но как... Мрачная, темная стена метров под восемьдесят заслоняла полнеба широким и мощным сводом.

  В правой части она разрывалась плотным потоком воды. Нечто среднее между речкой и обыкновенным ручьем, но вода падала буквально с неба. Метров с сорока, а то и выше. Феерия брызг и красок, выхваченная из обыденности яркой речью солнца. Сталагмиты изо мха, свисающие зеленью вниз с уступов. Справа от водопада вторая стена, правда меньше чуть более пятидесяти метров, но все же больше, чем на Или.

  Мы скакали от восторга, как бешеные. Скалы, да еще какие, принадлежащие не всем обществам, а одним нам. Наши скалы. У нашей секции есть не новый зал, не вагон снаряжения, а настоящие, никому не ведомые скалы. Плацдарм для разбега в будущее.

  Даже Горбунов вышел из невозмутимо-насмешливого равновесия. Он светился огнем, он мечтал. Мы построим настоящий скалодром, - утверждал тренер. Не просто лагерь. Очистим скалы ото мха. Наладим нормальную страховку. Выроем площадки под стоянки. Целый город воображения.

  Там в нашей мечте, толпы новичков благоустраивали горный быт и выполняли тренировочные задания. Мы назовем эти скалы АС - альпинизм, скалолазание (Алма-атинский Спартак для посвященных). И уже виделось новое, сильное. Оно маячило нескончаемой чередой побед и спортивных достижений.

  Большая Бутаковка... В ту осень все наши субботы и воскресенья остались под ее серыми стенами. Мы трудились, чистя, облагораживая скалу. Строили стоянки, заплетали страховочные тросы, вбивали крючья в пункты для верхней страховки. И сразу же начали лазать.

  Она оказалась не простой стеной. Она не торопилась отблагодарить первооткрывателей. Да и были ли мы ими? Говорят, когда-то раньше, ее пытался освоить Буревестник, во главе с легендарным Олегом Космачевым. Но и эта мощная команда отступили перед величавым, холодным безмолвием этой скалы.

  А Юрка чуть не лишился правого глаза. Тащил в руках бревно для стоянки и напоролся мордой на острую, коварную ветку. Веко порвал. Кровище хлещет, Татьяна вокруг него суетится. Старший братец кривит губы. Но обошлось.

  Высокие, глухо отрицательные стены с мрачным налетом черного мха хранили тайну. Холодные ночи и вечера в извечно ветреном, как труба пылесоса ущелье, могли отпугнуть многих, абсолютное большинство. Я видел ночами сны, как срываюсь с ее стен и лечу без страховки.

  Я побаивался скалы. Может и другие, но не наш тренер Володя, с его непотопляемым энтузиазмом. Он сам работал больше всех. По локоть в земле рыл места для стоянок. Часами висел на веревке, очищая широкие плиты от заскорузлого, черного мха.

  Надвигалась зима. В одну из холодных ночевок Горбунов-младший с Якуниным примерзли к земле спальником. Хорошо, хоть не голыми задницами. И откуда под ними жидкость?

  Уже никого не удивлял лед в ведре с оставленным на ночь чаем. Освободилась от листвы чахлая тополиная рощица на одном из нижних склонов. Желтели, сохли травы и кустарники.

  Мы собирали подножный корм - шиповник и прочую лебеду для чая. Как-то набухали в котелок откровенного лишку, и потом вся компания судорожно хватала ледяную воду и просила валидольчика у доктора Квашнина.