В городе Аюров попросил водителя остановиться за перекрестком улиц Бабушкина и Ленинградской. Положив три рубля на полку панели, он поблагодарил водителя.

– Не парься, я не барыга, – вернул деньги шофер. – Видел твои «капиталы».

Ровно в девять часов утра Цырендаши постучал в дверь фирмы «Гранд-тур». Анатолийский был на месте, потягивая кофе с Каленовой.

– Доброе утро, – поздоровался посетитель. – Я по объявлению в газете. Приехал из Агинского округа.

– Почту к вам на лошадях доставляют? – позлорадствовал Анатолийский. – Собеседование вчера закончилось.

– Сегодня первое марта. В объявление напечатано «по первое марта». «По», в отличие от «до» – означает включительно.

Меркурий вопросительно взглянул на бухгалтера; Наталья кивнула головой.

– Ну хорошо, проходите, – пригласил директор. – Что у вас? Уникальные маршруты по Агинским степям?

Аюров извлек из кожаного портфеля, сшитого своими руками, несколько сложенных карт на широкоформатной кальке. Разложил на столе большой лист.

– По этому маршруту я водил школьников, – Цырендаши разгладил блестящую кальку и ткнул пальцем в значок на карте, – Это древняя стоянка на озере Ножий. Рядом – мастерская древних людей. А вот на горе – плиточные могилы. Они относятся к культуре поздней бронзы и раннего железного века.

Меркурий внимательно осмотрел карту. Сопки, скалы, озера и реки были рельефно выведены разным цветом; постройки, чабанские стоянки, памятники и родники – искусно нанесены на кальку понятными миниатюрными знаками; фигурки животных и птиц пластично застыли в желто-зеленой степи и у берегов голубых озер.

– Превосходная работа. Кто рисовал карту? – спросил Анатолийский.

– Я, но карта плохая – масштаб не соблюден, – поскромничал претендент на должность директора филиала.

Наталья, входившая для солидности отбора в конкурсную комиссию, принялась чинить карандаш. Директор искоса разглядел посетителя: старенький костюм, галстук, давно вышедший из моды, мятые брюки, заправленные в странные сапоги с загнутым носком. Но бурят стал первым, кто по-настоящему заинтересовал Меркурия. Остальные претенденты, коих насчиталось четыре десятка, были забракованы им в ходе опросов.

– Как вас зовут?

– Цырендаши Цыренович Аюров.

– Образование есть?

– Высшее педагогическое, окончил исторический факультет.

– Историк, значит. Это хорошо. Скажите, Цырендаши, у вас есть сведения о буддийских храмах в Забайкалье времен Чингисхана?

Педагог уверенно, как на уроке, объяснил:

– Впервые волна учений махаянского буддизма пришла в Монголию в конце шестого века во времена тюркского, а затем и уйгурского каганатов. Но уйгуры откочевали в Синьцзян под ударами енисейских кыргызов. Вторая, более крупная волна пришла из Тибета в тринадцатом веке во времена хана Хубилая, когда в Монголию прибыл великий мастер традиции Сакья Пхагпа-лама. Он разработал новую монгольскую письменность для перевода священных буддийских текстов. Следовательно, коренным народам империи Чингисхана ламаизм был малоизвестен; на территории Забайкалья преобладал шаманизм и никаких буддийских храмов в то время не было. В современном виде буддизм закрепился в нашем регионе лишь в конце шестнадцатого века благодаря усилиям Далай-ламы третьего, когда главной формой распространившегося среди монголов и бурят тибетского буддизма стала традиция Гелуг. В то же время незначительные следы традиций Сакья и Кагью кое-где сохранились. В некоторых небольших монастырях продолжали практиковать традицию Ньингма…

– Стоп, стоп, тормозите! – перебил Аюрова директор. – Я вас принимаю директором филиала бурятского района и назначаю экспертом по восточной истории.

Каленова, отбывающая время в комиссии за дополнительную плату, удивленно вскинула брови.

– У нас Агинский Бурятский округ, – с достоинством ответил Цырендаши, – включает Агинский, Могойтуйский и Дульдургинский районы.

– Очень хорошо, будете директором по Агинскому, Могойтуйскому и Дулгурдур… – как там его, районах.

В дальнейшем собеседовании Анатолийский убедился, что Аюров досконально знает историю народов Азии и национальные традиции бурят, географию Агинского округа и исторические памятники Забайкалья, а также узнал, что он умеет шить кожаные изделия и искусно писать тушью, но не имеет денег на регистрацию филиала.

– После испытательного срока я переведу вас в центральный офис фирмы, – пообещал Меркурий, – с высоким окладом и бесплатными обедами. А пока могу дать небольшой аванс. Наталья, выдай господину Аюрову пятьдесят рублей.

– В кассе всего сорок семь, – отрезала Каленова. – Надо еще за телефон заплатить.

Анатолийский бодро сказал назначенному директору:

– Обойдемся без регистрации. Мы-то с вами знаем, что филиал рожден. Приступайте к работе без формальностей.

В дверях Цырендаши столкнулся со странным посетителем. Человек в длинном пальто, мушкетерской шляпе с пером и ботфортах невежливо оттолкнул Аюрова и прошел к Анатолийскому, печатая шаг и прижимая руки к бедрам. Меркурий разинул рот.

– Граф Терентьев-Зафранцузский! – громко представился чудак.

– Наш погорелый театр не объявлял конкурс на роль Д’Артаньяна, – сказал директор, отодвинувшись вместе со стулом.

– Я по маршрутам.

– Извините, но все маршруты мы уже утвердили.

– Но у меня маршрут от Бомбея до Шанхая, вы не можете мне отказать.

– До Шанхая?

– Да, через Синайскую пустыню, Ниагарский водопад и пик Коммунизма.

– Пик Коммунизма?

– Можно поменять на море Лаптевых.

Меркурий поднялся, отходя подальше от сумасшедшего претендента.

– Простите, но мы не рассматривает такие длинные маршруты.

– Почему? – обиженно вытянул губы помешанный.

– Ну, знаете, нужны гостиницы, рестораны…

– Я построю тысячу гостиниц. Шведы будут довольны, эфиопы принесут арбуз, – надвигался безумец.

Анатолийский побежал вокруг стола, Каленова завизжала, прытко забравшись на стол. В этот момент в кабинет ворвался растрепанный милиционер.

– Вот ты, где, псих! – заорал постовой и поймал душевнобольного, заломив ему руку. – Извините, товарищи, на секунду отвлекся, а он проскочил. Хитрая бестия!

– Кто это? – спросил Меркурий, вытирая лоб.

– Местный дурачок, – ответил милиционер. – Давно у нас не появлялся, видимо, из дурки сбежал.

Перед обедом к Анатолийскому заявился Олег Пиханов. Заместитель председателя санитарно-коммунального кооператива «Старт» выглядел, как побитый в жестокой схватке кобель: сквозь темные очки просвечивал синяк, на брови наложен шов, кожа на подбородке содрана, на переносице прилеплен лейкопластырь.

– Ревнивый муж? – предположил Анатолийский вместо приветствия.

– Рэкет, – прошепелявил Пиханов, состроив кислую мину. – Вовремя долг не отдал.

Меркурий успел увидеть, что одного переднего зуба у Олега не хватает.

– Сразу говорю, мы зубы не вставляем, я еще не принял стоматолога.

– Да я работу ищу. По объявлению пришел, а тут вы, – Олег извлек из кармана пиджака сложенную газету и стал разворачивать ее.

– В кабинке туалета подобрал? – насторожился Анатолийский.

– Ну как вы можете так говорить, товарищ директор? – расстроился Олег. – «Комсомольца Забайкалья» я на дом выписываю.

– Значит, ты заёмщика кинул и пришел устраиваться ко мне?

– Никого я не кидал. Деньги занял и кредит в банке брал на ремонт помещения. Трубы, сантехника… Но в сроки вернул только ссуду. Бандиты поставили на счетчик, и я влетел.

– Сомневаюсь, что с такими доходами ты не мог рассчитаться.

– Вы не знаете, сколько отдавать приходилось: крыше станционной, рэкету, санэпидстанции, ментам. А кооператив на мне держался. С шести утра и до часу ночи там пропадал.

У Олега от обиды навернулись слезы.

Анатолийский вдруг осознал, что этот парень чем-то симпатичен ему. Не без греха, конечно. Наверняка, шиковал в кабаках, но и работал как следует. Туалет-то отличался от совдеповского, как небо от земли.