Кроме французского и итальянского флотов, на Средиземном море находилось ещё одно грозное соединение – британская эскадра под командованием адмирала Арчибальда Бёркли

Милна. Она включала три линейных крейсера («Инфлексибл», «Индомитебл» и «Индефатигебл»), 7 линкоров-додредноутов, 4 больших броненосных крейсера, 8 лёгких крейсеров, 20 эсминцев и 3 подводные лодки. Старина Арки-Барки – так звали адмирала Милна на флоте – главной угрозой средиземноморским коммуникациям считал линейный крейсер «Гёбен» и, особо не надеясь на французов и итальянцев, рассчитывал нейтрализовать противника собственными силами. Однако в первую же неделю войны он потерпел фиаско. Несогласованность действий разрозненных отрядов и пассивность младшего флагмана контр-адмирала Трубриджа, встретившего отряд Сушона, но не рискнувшего вступить с ним в бой до подхода подкрепления, позволили немцам беспрепятственно укрыться в Адриатике, предварительно обстреляв алжирские порты и сорвав тем самым перевозку войск из Африки во Францию. Игра в «кошки-мышки», навязанная Сушоном его противникам, продолжалась в течение нескольких месяцев и во многом определила характер последующих боевых действий на театре.

Наконец, следует упомянуть, что у Антанты имелся ещё один союзник – Турция, флот которой при помощи Англии и Франции был основательно модернизирован и после долгих лет пребывания в спячке возрождался из пепла. В его составе значились два новейших дредноута, три старых броненосца, два крейсера, три минных крейсера, 8 эсминцев и 10 миноносцев. Правда, у турок совсем не было подводных лодок, да и основные силы их флота базировались на Чёрном море. Любопытно, что противостоявший им русский Черноморский флот, как и османский, тоже располагал лишь двумя дредноутами. Однако он имел ещё пять линкоров-додредноутов, два старых броненосца, два крейсера, 22 эсминца, 8 миноносцев, 10 подводных лодок и три гидроавиатранспорта. То есть превосходство России над противником в лёгких силах было весьма существенным, и лишь по такому показателю, как суммарный вес бортового залпа, у турецких дредноутов имелось некоторое преимущество. И оно должно было сохраниться до ввода в строй третьего из строившихся в Николаеве линкоров – «Императора Александра III».

На Чёрном море войну начала именно Турция. Честно говоря, для России это оказалось полной неожиданностью: в Петер-

бурге пребывали в уверенности, что султан Мехмед V никогда не решится напасть первым. Однако российские дипломаты не учли важных изменений, произошедших в Османской империи. С приходом к власти «младотурок» султан Решад Мехмед V фактически остался не у дел. Политику «Блистательной Порты» отныне определяли «силовики» – молодой и амбициозный военный министр Энвер-паша, министр внутренних дел Талаат-паша и морской министр Джамаль-паша. «Три паши – трепачи!» – презрительно отозвался о них министр иностранный дел Сазонов. Но он явно недооценивал их власть. Российское внешнеполитическое ведомство повторяло ошибку десятилетней давности, столь же наивно полагая, будто Япония никогда не отважится замахнуться на великую империю.

Но английские дипломаты переиграли русских. Глава Форин Офис сэр Эдуард Грей лично прибыл в Константинополь и убедил Энвер-пашу в том, что война Турции со странами Тройственного Союза неизбежна, и самое лучшее в данной ситуации – нанести удар первым. В качестве доказательств он предъявил похищенный британской разведкой секретный договор Николая с Вильгельмом и Францем-Иосифом о будущем Черноморских проливов. Несмотря на возражения султана и великого визиря, Энвер-паша принял решение начать боевые действия против России и её союзников. Он уже видел себя «османским Наполеоном» и рассчитывал в ближайшее время окончательно избавиться от султана как от лишнего груза.

Внезапное нападение на черноморские порты было тщательно спланировано английскими советниками. В ночь на 4 октября турецкие эсминцы «Гайрет» и «Муавенет» обстреляли Одессу и потопили торпедой брандвахтенную канонерку «Донец». Также получили повреждения канонерская лодка «Кубанец», минный заградитель «Бештау» и четыре торговых парохода. Одновременно по Новороссийску открыли огонь крейсер «Меджидие» и торпедные канонерки (по-нашему, минные крейсера) «Берк» и «Пейк». От их снарядов в нефтяном порту возник крупный пожар. Отделившийся от них крейсер «Гамидие» сначала выставил минное заграждение в Керченском проливе, а затем обстрелял Феодосию, потопив там каботажный пароход и парусную шхуну. Основные же силы турецкого флота в составе новейших дредноутов «Решадие», «Султан Осман I», минного заградителя «Нилуфер» и четырёх эсминцев направились к Севастополю. После того,

как на внешнем рейде было выставлено минное заграждение, командующий эскадрой Ариф-паша приказал открыть огонь по городу и его береговым укреплениям. Расчёт был прост: заставить русские дредноуты выйти из бухты и заманить их на минное поле – подобно тому, как удалось адмиралу Того под Порт-Артуром проделать то же самое с броненосцем «Петропавловск». Но разбуженный канонадой командующий флотом адмирал Андрей Августович Эбергард до выяснения обстановки в море решил не выходить. Впоследствии из-за этого в общем-то разумного решения он станет объектом ожесточённой критики в прессе…

В довершение всех неприятностей турки захватили два наших торговых парохода – «Иду» и «Великий князь Константин», а на рассвете эскадра Ариф-паши случайно встретилась с отрядом русских кораблей в составе минного заградителя «Прут» и трёх миноносцев. Русские моряки проявили подлинный героизм – особенно экипаж миноносца «Лейтенант Пущин», ринувшегося в самоубийственную атаку на турецкие линкоры… Однако в целом итог первого дня войны был печален. Отважные действия экипажей «Прута» и «Лейтенанта Пущина» не смогли предотвратить гибель этих кораблей. Очень неприятный факт: враг нагло напал на великую империю, причинил ей определённый ущерб и при этом сам не понёс никаких потерь.

Турецкая агрессия произвела колоссальный резонанс. Она была воспринята как звонкая пощёчина Черноморскому флоту и России вообще. Чтобы успокоить общественное мнение, государь император распорядился отправить в отставку командующего флотом адмирала Эбергарда. А на его место он назначил энергичного сорокалетнего Александра Васильевича Колчака, занимавшего должность начальника минной дивизией Балтийского флота. Уже 9 октября нового командующего торжественно встречали на перроне севастопольского вокзала. На кителе гостя, которому предстояло стать здесь хозяином, красовались золотые погоны с двумя чёрными орлами – Высочайшим указом Колчаку досрочно присвоили звание вице-адмирала. Он стал самым молодым командующим флотом в истории России.

Любопытно, что в контр-адмиралы Колчака произвели всего два с половиной месяца назад. То есть совсем недавно он был лишь штабным работником в чине капитана 1-го ранга – спо-

собным, но не слишком выделявшимся из массы своих сослуживцев. Теперь же он делал просто фантастическую карьеру.

Из «Летописи Великой войны. В лето от Рождества Христова 1915, от сотворения мира 7423».

«Вероломное нападение турецкого флота на мирные российские города заставило Русский народ всколыхнуться. Безвинная кровь, пролитая в Одессе, Феодосии и Новороссийске, возбудила в Русских сердцах великий гнев. Османским детоубийцам и их британским покровителям не уйти от ответа за свои преступления.

В разных местах столицы коленопреклонённое население пело слова молитв и Отечественный гимн: Боже, Царя храни! Многие со слезами радости, как священную реликвию, целовали слова Высочайшего манифеста об объявлении войны врагам Белого Русского Царя и нашей горячо любимой Родины.

Любо было смотреть на лихих молодцов – русских орлов, призванных из запаса с разных концов России к своим частям. Лихо заломивши шапки, группами идут они по улицам. Сзади тянутся провожающия их жёны с грудными ребятами, но без слёз; дома остались у каждаго до три-четыре карапуза мал мала меньше, а они, голубчики, подхватили боевую солдатскую песню и готовы идти хоть на край света, лишь бы пустили их бить турка».