– Кто тут поминает мое имя всуе? – прервал его Рикаби, как раз в этот момент вошедший в гостиную. Он сильно выпил, и ему в отличие от миссис Хопкинсон это ничуть не прибавило обаяния. – Так кто?.. А-а, «сюжет», понимаю! Слушайте, друзья, мне только что пришла в голову потрясающая идея. Она посетила меня в «Белом олене», и я галопом мчался всю дорогу, чтобы вам о ней рассказать. Слушайте. Обещаю, вы будете сражены. Честное слово. Слушайте же. Почему бы наше убийство не доверить Петтигрю? Он тот, кто нам нужен. Петтигрю, мы все время оставляли вас за рамками, и это неправильно. Он тот, кто нам нужен, – повторил Рикаби. – Основательный, хитрый и… Основательный и все такое. Он просто…

– Не будьте смешным, Рикаби, – оборвал его Иделман. – Все решено уже несколько недель назад. Убийство должна совершить мисс Дэнвил.

– О! Мисс Дэнвил? – воскликнул Рикаби так, словно впервые услышал это имя. – Ну, если вы так думаете… Мисс Дэнвил… Только имейте в виду, я по-прежнему считаю свою идею чертовски удачной, а вы, Петтигрю? Впрочем, если вы так решили, пусть так и будет.

– Полагаю, вам лучше отправиться спать, мистер Рикаби, – заявила мисс Кларк трубным голосом, которым обычно пользовалась в офисе.

– Да, наверное, – кротко согласился Рикаби. Когда мисс Кларк обращалась к кому-нибудь своим «офисным» голосом, нужно было быть либо гораздо более пьяным, либо обладать гораздо более решительным, чем у Рикаби, характером, чтобы отважиться ей возразить. Тем не менее, направляясь к двери, он постарался изобразить походку, исполненную самодовольства. Распахнув дверь, он оказался лицом к лицу с мисс Дэнвил, собиравшейся войти. – О, вот и вы! – воскликнул он с хмельной вежливостью. – А мы как раз говорили о вас, мисс Дэнвил!

Не обратив на него никакого внимания, мисс Дэнвил направилась через всю комнату туда, где стоял Петтигрю. Лицо ее было по-прежнему бледным, но слезы высохли.

– Мистер Петтигрю, боюсь, вы сочтете, что я веду себя очень глупо, – поспешно заговорила она тихим голосом, – особенно после того, сколь добры вы были со мной, но я должна…

Рикаби, все еще придерживая дверь, почувствовал, что его проигнорировали, а он был не в том настроении, чтобы стерпеть это.

– С Петтигрю говорить бессмысленно, – перебил он ее. – Его отвергли. Я предлагал его кандидатуру, но ее отвергли. Выбрали вас.

– Выбрали? – переспросила мисс Дэнвил. – Не понимаю. Для чего выбрали?

– Для совершения убийства, разумеется!

– Замолчите, идиот! – сказал Петтигрю. Но было поздно.

– Не слушайте его, мисс Дэнвил, – продолжал Рикаби. – Он просто завидует, потому что выбрали не его. Убить начальника выпало вам. Это решено. Вуд все подготовил, и все расписано в «сюжете». Вы должны благодарить прежде всего старину Вуда.

Но было очевидно, что мисс Дэнвил испытывает что угодно, кроме благодарности. Багровый румянец стал разливаться по ее щекам, она задрожала.

– Значит, вы хотите, чтобы я убила человека? – медленно произнесла она громким низким голосом, совершенно не похожим на ее обычный.

Петтигрю попытался еще раз спасти ситуацию.

– Это всего лишь шутка, – сказал он. – Глупая история, которую эти люди выдумали…

– Шутка?! – повторила мисс Дэнвил голосом, взлетевшим на несколько тонов. – Значит, вы все тут думаете, что смерть и страх смерти – всего лишь объект для шутки? Вы… – она обернулась к Вуду, – сделавший смерть своим увлечением и тратящий жизнь на то, чтобы придумывать все новые способы отнятия жизни у таких же человеческих существ, как вы сами, и вы, – она посмотрела на Иделмана, откинувшегося на спинку стула и наблюдавшего за этой сценой с бесстрастным интересом, – пытавшийся склонить меня к убийству женщины… Что я всем вам сделала, почему вы преследуете меня? О Господи, – уже визжала она, – неужели это мне за то, что я молила Тебя провести меня мимо долины смертной тени?..

– Мисс Дэнвил! – Лишь голос мисс Кларк был способен перекричать ее в этот момент. – Сейчас же прекратите нести этот бред! Вы что, сумасшедшая?

На миг воцарилась мертвая тишина, а потом случилось нечто ужасное. Мисс Дэнвил начала хохотать. Она хохотала страшно, не владея собой, по ее щекам катились слезы, а палец указывал на мисс Кларк.

– Может быть, и так, – сказала она наконец. – Может, и сумасшедшая. В конце концов, я только семь лет назад вышла из Чоквудского сумасшедшего дома! – И она повернулась, чтобы уйти.

Филипс, вероятно, привлеченный доносившимся снизу шумом, вошел в гостиную за секунду или две до того. Ошеломленный тем, что увидел и услышал, он направился к ней, чтобы проводить, но она в бешенстве оттолкнула его и выбежала из комнаты.

На следующий день завтрак в служебной гостинице «Фернли» прошел в непривычной тишине, хотя и в другие дни действо это разговорами не изобиловало. Разыгравшаяся предыдущим вечером сцена оставила у всех участников чувство вины. Они жевали и глотали флегматично, почитывая газеты и избегая смотреть в глаза друг другу. Мисс Дэнвил не появилась. Петтигрю рискнул поинтересоваться у мисс Кларк состоянием ее сотрудницы и получил ответ, что она выпила чашку чаю у себя наверху, после чего заперлась.

– Я поговорила с ней через дверь, – сообщила мисс Кларк, – и она сказала, что ничего не хочет. Я предложила ей официально взять освобождение по болезни, но она ответила, что чувствует себя намного лучше и собирается вовремя прибыть в офис. Честно признаться, я бы предпочла, чтобы она этого не делала. Ситуация будет очень неловкой. Думаю, мой долг – поговорить о ней с начальником отдела кадров. Если понадобится, он обсудит это дело с начальником управления.

Петтигрю пробормотал нечто неопределенное. Он понимал трудности мисс Кларк, но его сочувствие оставалось на стороне мисс Дэнвил. Было очевидно, что ее дни в Контрольном управлении сочтены. Он предвидел, что будет скучать по несчастному измученному существу, и задавался вопросом, какое будущее ждет мисс Дэнвил в мире, который и так уже обошелся с ней столь сурово.

До обеда он был слишком занят работой, чтобы думать о бедах мисс Дэнвил или чьих-либо еще. Последние два дня он наносил окончательные штрихи в деле провинившейся компании Бленкинсопа и полностью посвятил себя тому, чтобы распутать оставшиеся клубки этого сложного дела, прежде чем отослать его судебным властям в Лондон. Делу Бленкинсопа предстояло стать первым судебным делом с момента его назначения на должность, и Петтигрю был полон решимости создать управлению достойную репутацию. Наполовину выполнив эту работу, он прервался и направился в столовую, однако в его голове продолжали вертеться цифры, даты и описи в сопровождении выстроившихся боевыми порядками статутных правил и приказов, инструкций и прочих непреложных атрибутов деятельности управления.

К действительности он вернулся лишь тогда, когда в середине обеда на его столе появился другой поднос; подняв голову, он увидел мисс Дэнвил, присевшую рядом с ним. Она казалась совершенно спокойной и нормальной, если не считать того, что ее тонкие губы были плотно сомкнуты в прямую линию, что придавало ей необычно решительный и, с точки зрения Петтигрю, весьма тревожный вид. Было в ее облике нечто, наводящее на мысль, что она твердо намерена открыть ему свою душу, и от этой перспективы ему сделалось не по себе. Все больше и больше, и всегда против своей воли, он оказывался втянутым в личные дела коллег и решительно настроился не вникать в них дальше, если только это будет возможно. Ради собственного душевного покоя он должен воспрепятствовать намерению мисс Дэнвил (по возможности деликатно, при необходимости – жестко). И он поспешил опередить ее, не дав заговорить первой.

– Не ожидал увидеть вас здесь сегодня, – сказал он. – Я так понял, что вы не выйдете на работу. Вы уверены, что поступили разумно?

– Благодарю вас, я чувствую себя лучше. Мисс Кларк предложила мне взять бюллетень по болезни, но у меня была особая причина прийти. Я хотела до наступления вечера повидаться с вами, мистер Петтигрю.