– Пытался, но она тебя требовала.

– Ага, я видела, как ты пытался. Давай, убирай свой телефон. Не думай, что ты сейчас будешь играть.

– Буду, – пробубнил с улыбкой Гайлс. Это довольная ухмылка заставила Лизу взреветь от злобы внутри себя.

Как только Лии перевалило за два месяца, у Лизы и Гайлса часто случались ссоры на фоне усталости. Девушка постоянно просила мужа хотя бы в его выходные помогать с ребенком, пока она примет душ или поспит на час дольше обычного. А Гайлсу такой расклад совсем не нравился. Ему вовсе не хотелось менять привычный образ жизни и жертвовать своим отдыхом ради того, чтобы таскать плачущего ребенка, даже если он был его родным.

Гайлс был единственным ребенком в семье, и он даже представить себе не мог, что значит нянчить младенца. Мужчина видел счастливые семьи, прогуливающиеся в парке, где довольный папа катит коляску со спящим малышом, а рядом идет красавица-жена. Но на деле оказалось все не так, как он планировал.

Он не хотел обижать Лизу своими высказываниями, однако как-то раз ляпнул о наличии еще не ушедшего после родов живота: там что, второй? И о груди жены тоже отозвался не слишком воспитанно, однако после агрессивной реакции Лизы, еще долго извинялся за свои слова.

Лиза была вечно уставшая, с бледной кожей и синяками под глазами. Она сутулилась и ходила в грязной одежде потому, что Лия часто срыгивала на нее, и чистых футболок за целый день просто не оставалось в шкафу. Сначала Гайлс пытался указать жене на это «разве сложно переодеться? Самой приятно так ходить?», но после нескольких ссор, забросил это дело. Теперь, приходя с работы, он не только видел вечный бардак, немытую посуду и отсутствие ужина, но и наблюдал злую жену с растрепанными волосами и орущего младенца. И это дико выматывало.

– Может, хватит уже? – Лиза рявкнула, вырвав телефон из рук мужа, – может уже начнем нормально общаться?

– Да как с тобой можно общаться нормально? – повысил тон Гайлс, – ты вечно недовольная всем, ходишь дома, не пойми в чем, посмотри, – он все также лежа на диване, указал на пятно на футболке Лизы, – а волосы? Ты их хоть сегодня расчесывала? Тоже не особо приятно приходить домой к такой жене. На работе парни уже смеются надо мной, что я и пашу, как лошадь, и домой прихожу – выполняю твои обязанности.

– Обязанности? – Келли кивнула на Лию, – вот моя главная обязанность, пока ты на работе!

Голова девушки закружилась, и только она присела на диван, малышка заплакала.

– Хватит орать, ребенка пугаешь своим криком. Отдай телефон.

Келли швырнула мобильник мужу и, сдерживая слезы, ушла с Лией в спальню. Раньше, когда бывали такие ссоры, Лиза пыталась нормально поговорить с мужем и выяснить, в чем дело, найти компромисс. Но Гайлс не хотел понимать Лизу. В его глазах опыт ухаживания за ребенком заложен в каждой женщине с ее рождения, а они, мужчины, должны лишь зарабатывать, ведь они «добытчики». При том он придерживался мнения, что как только ребенок пойдет в детский сад, то и женщина должна выйти на работу в любом случае. Однажды в ссоре он сказал Лизе: ты же знала, на что шла. И это было правдой.

У Лизы было два младших брата, с которыми ее мать заставляла нянчиться, пока сама была на работе или отдыхала после нее. Поэтому девушка знала, как тяжело воспитывать детей, но была уверена, что Гайлс будет равным родителем и сможет подменить ее, в случае чего. Ведь он обещал помогать и поддерживать во всем. Но она ужасно ошиблась.

Уложив малышку на ночной сон, Лиза, как и каждый вечер, принялась закладывать сухую смесь в заранее простерилизованные бутылочки, чтобы ночью осталось лишь залить теплой водой. Гайлс так и не сдвинулся с места, лишь перевернулся на живот и тихо хихикал над смешными роликами в интернете. Лиза злилась, что он не ложился спать до поздней ночи, а утром, когда девушка пыталась разбудить мужа, он отвечал, зевая, что уснул буквально три часа назад и жутко хочет спать.

И эта обида все копилась и копилась внутри Лизы. Она часто плакала и жутко пугалась, когда в ее голову закрадывались мысли о суициде. Да, она любила Лию, ее большие голубые глаза, длинные реснички и пухлые щечки, но была слишком истощена и физически, и морально.

Бывало, когда Гайлс был на работе, а у Келли или Энджи попадался выходной, они приезжали к Лизе, чтобы помочь с малышкой. Лиза была очень признательна им, наверное, именно благодаря подругам девушка была до сих пор жива.

– Поговорить не хочешь? – Лиза встала напротив мужа в большой растянутой футболке, заменяющей ей сорочку.

– О чем? – Гайлс не поднял глаза на жену.

– Я уже так устала от твоих выходок. Я не могу даже принять спокойно душ или поесть, потому что ты не хочешь сидеть с Лией. Считаешь это нормально?

– Ну да. А чего такого?

Внутри Лизы закипала злость. Она хотела разорвать Гайлса на тысячу кусков, а потом каждый из этих кусков топтать до тех пор, пока они не превратятся в мокрые пятна. Она хотела разрушить всю квартиру, выкинуть все вещи с полок, разбить посуду и кричать, кричать, кричать до тех пор, пока весь скопившийся гнев не покинул бы ее ослабленное тело. Но она молчала. Она держала всю свою злобу в себе. И это злоба медленно сжирала девушку изнутри.

– Гайлс, помнишь, мы обещали друг другу быть вместе и в горе, и в радости? Помогать и поддерживать друг друга? – Лиза аккуратно опустила ладонь на бедро мужа, – оторвись, пожалуйста, от телефона, надо поговорить.

– Ну, хорошо, говори.

Мужчина заблокировал телефон и повернулся к жене.

– Так дальше просто не может продолжаться. Я уже с ума схожу от безвыходности. Я постоянно хочу спать…

– Так спи, – перебил Гайлс, – Лия же уснула, чего не ложишься?

– Хотела сначала выяснить, что между нами происходит. Разве тебе самому нравится постоянно ругаться?

– Нет. Но ты же у нас вечно недовольная.

– Так потому что я устаю и прошу от тебя помощи с нашим общим ребенком в выходные!

Ладошки девушки вспотели то ли от стресса, то ли от теплой бутылочки смеси в руке, которую Лиза подготовила к следующему пробуждению дочери.

– Она со мной не сидит, – Гайлс тоже начал закипать. Ему жутко не нравились все эти выяснения отношений, потому что они ни к чему не приводили. Лиза после рождения дочери только и делала, что жаловалась и выражала недовольства. Она много плакала, так много, что Гайлса уже не трогали слезы жены, он считал, что это очередная манипуляция, чтобы «заставить» его выполнять «женские обязанности».

– Так ты даже не можешь подержать ее на руках!

– У меня руки болят.

– А у меня нет?

– Так, зачем приучила ее?

– Я не приучала! Сам бы сидел и не приучал, посмотрела бы я на тебя!

– Так иди тогда работай, а я тебя после работы буду заставлять еще убираться и таскать ребенка.

– Я тебя не после работы заставляю, а в выходные!

– Так мне отдохнуть тоже надо!

– А мне нет?!

– Ты дома сидишь, в любой момент можешь на диван прилечь.

– С ребенком?

– Все, хватит! – отмахнулся взъяренный Гайлс, – эти пустые разговоры… толка нет никакого от них. Ты все равно не хочешь понять меня.

– А ты меня понимаешь? Я просто прошу помощи у собственного мужа, – Лиза услышала, как ее голос задрожал, и от этого ей стало тошно. Она совсем не хотела плакать, но не могла сдерживать жалость к себе. Нет, она не заслуживала такого отношения, но все-таки еще оставалась с Гайлсом.

– Не надо вот только ныть сейчас, – Гайлс вскочил с дивана и метнулся на кухню. Лиза поспешила следом.

– Давай спокойно договорим, придем к какому-то выводу… надо по очереди…

Гайлс с силой стукнул кулаком о стол, оскалив зубы. Лиза вздрогнула от неожиданности, но была уверена, что это лишь эмоции и накопленная усталость. Она была уверена, что Гайлс ей не причинит вреда. Ни ей, ни Лии.

– Как же ты меня достала, дрянь! – выкрикнул Гайлс. Он посмотрел на ошеломленную жену, стоящую в дверях. В глазах мужа читалась ярость и ненависть, его густые брови опустились так низко, что, казалось, они вот-вот закроют глаза. В них не было и капельки любви, и от этого осознания по телу девушки пробежала дрожь.