– Но ведь он сидел с ним, пока ты была в ванной? Гулял? Ходил за продуктами?

– Это да, но я была настолько привязана к Роберту, что порой отказывалась от ванной, лишь бы покормить его грудью и побыть с ним наедине.

Келли закатила глаза, остановив взгляд на выпавшем из пучка волоске у себя на лбу. Он скрутила розовые губы в трубочку и с силой дыхнула, чтобы тот слетел в сторону. Девушка разложила «игрушки» перед заинтересованной Лией, подбадривая ее ползти.

– Я, конечно, не знаю, каково это быть мамой, но вижу перед собой совершенно две разные ситуации. Хотя опять же, – Келли встала, расправляя короткий черный топ до пупка с надписью «взлетай» и подтянула домашние спортивные штаны, – Саймон ходил за продуктами, гулял с сыном, когда ты ему это позволяла, и уж точно не оскорблял тебя.

– Ну, это, конечно, нет… – протянула задумчиво Пэйдж, – но у всех кризис проявляется по-разному. Гайлс, скорее, просто еще не привык к такому образу жизни, еще не смирился с тем, что ваша жизнь поменялась так резко.

– И теперь надо плевать на свою любимую женщину? – Келли встретилась взглядом с Лизой, – хотя я сомневаюсь, что до сих пор «любимая».

Лиза согласно кивнула, осушив разом половину бокала. Сладковатый, но в тоже время слегка обжигающий напиток растекся по ее желудку, расслабляя мышцы всего тела.

– К тому же, если начал замахиваться, то тут и до удара не далеко, – добавила Энджи, раскрывая упаковку плитки молочного шоколада, – это же не происходит так резко. Сначала отсутствие поддержки и заботы, упреки, оскорбления, замахивания и реальный удар. Думаешь, твой отец просто однажды напился и избил твою мать? Я так не думаю. Просто она уже пропустила те самые предпосылки.

– Энджи говорит правильные вещи, – Келли присела на корточки рядом с Лизой, взяв ее за голые колени, – это до хорошего не доведет. Ты можешь дать ему шанс на исправление, если любишь, хотя я бы такого не потерпела. Но поставь жесткий ультиматум: еще раз подобное повториться – и ты уходишь вместе с Лией.

– Да, – вздохнула Лиза, выдавив печальную улыбку, – спасибо вам, девочки, – она окинула взглядом подруг и еще раз поблагодарила. Мать Лизы, действительно пережила несколько побоев от собственного мужа. Но и она, и мать ее матери всегда твердили лишь одно: «будь мудрее», «промолчи, где нужно», «ты же женщина, будь мягче». И они действительно верили в то, что если мужчина избил свою жену, то это она сама довела его до такого состояния. Если он напился – проблемы в семье, значит, ты его завалила проблемами, и бедный мужчина хотел просто отвлечься. Если изменил – запилила. Во всем всегда была виновата женщина. И Лиза яростно с этим не соглашалась.

Вот только на все отрицания девушки мать и бабушка лишь улыбались, отмахиваясь: еще молодая. Вот, когда познаешь семейную жизнь – тогда и поймешь. Они говорили, что женская доля такая – терпеть. И семья до тех пор держится, пока женщина терпит и смягчается. Ее удел – воспитывать детей и «сглаживать острые углы», а не бороться за справедливость. Женщина в разводе да и еще и с ребенком – позор. Да и кому она такая будет нужна?

Все эти слова, словно восковая печать, накладывались одна на другую в сознании Лизы. Она знала, что все это – слова обделенных и обиженных женщин с явными психологическими проблемами. Однако часто в ее голову лезли мысли о том, что если действительно то, что они говорят – правда? Что, если нужно терпеть и все эти счастливые семьи, гуляющие в парке держаться только на терпении женщины?

Лиза часто смотрела на эти улыбающиеся пары с колясками и пыталась вообразить себе, как они ведут себя там, за железной дверью с замками? Как муж превращается из заботливого отца в лежачее бревно на диване, как женщина ненавистно закалывает волосы в хвост и бегает туда-сюда по дому в попытках убраться за непослушным ребенком и приготовить обед на всю семью.

«Не все мужчины такие», – говорила Энджи, и Пэйдж ее в этом поддерживала. Энджи часто напоминала Лизе о ее непростом детстве, когда та видела жестокость отца и слезы матери. Естественно, это не прошло бесследно и сейчас она просто повторяет тот же сценарий. Но из этого можно выйти. Энджи говорила о том, что наши мысли требуют подтверждения извне, а потому, если мы думаем, что все мужчины – тираны, то и будут попадаться только такие повсюду.

«Но Айзек себе такого никогда не позволял», – подытоживала девушка.

«У вас нет детей. До рождения Лии, у нас тоже отношения были, как в сказке», – парировала обиженная Лиза, вспоминая, каким безнадежным романтиком был ее муж.

И тогда в спор вмешивалась Пэйдж, напоминая о Саймоне, который тоже не позволял себе плохого отношения к жене к тому же при детях.

«Да, по дому он не делает ничего. Но и я не заставляю. Мы распределили роли», – оправдывалась девушка. И только Келли закатывала глаза, слушая их сотый спор на тему мужчин.

Раздался телефонный звонок, и Лиза подскочила на месте. Играл ее мобильник: Гайлс. Она выждала еще немного, нервно тряся левой кистью и, наконец, нажала зеленую кнопку.

– Слушаю.

В комнате все разом затихли. Даже Лия, активно угукая до звонка своего отца, тут же затихла, с интересом наблюдая за взволнованной матерью. Келли и Пэйдж расположились возле малышки, а Энджи осталась сидеть на диване, расправляя платье.

– Да, у Келли. Да. Хорошо, заезжай.

Как только Лиза заблокировала телефон и положила его на стол, Пэйдж начала:

– Ну? Он приедет сейчас?

Лиза кивнула, боясь посмотреть на подруг, словно они будут ее ругать за согласие. Келли не отрывала взгляд от подруги, пытаясь понять ее чувства. Она знала, что у Лизы был единственный мужчина в ее жизни – Гайлс, и отпускать она его не хотела.

– Да. Извинился и попросил поговорить дома.

Лиза кинула мимолетный взгляд на Келли и получила в ответ легкую улыбку.

– Ну, что ж, – Келли встала, осматривая комнату, – надеюсь, он приедет не с пустыми руками.

– Да-а-а, цветы обязательно, – кивнула Энджи.

– Ты только сразу не бросайся в его объятья, – Келли принялась собирать пустые бокалы из-под вина, – и мой тебе совет: поставь ультиматум. Нельзя терпеть замахивания. Если еще раз такое повториться – скажи, что уйдешь.

Лиза кивнула, пытаясь сдержать довольную улыбку. Она сама себя, порой не понимала. Да, поступил Гайлс как последний подонок, да и поступал после рождения Лии также. Но ведь раньше он не был таким. В моменты ссоры, Лиза ненавидела Гайлса и точно знала, что он – не ее человек. Она не достойна такого поведения. Она достойна уважения и любви. Но проходило время, буря эмоций внутри девушки стихала, и мозг навязчиво вспоминал те милые моменты, которые связывали их с Гайлсом и «стирал» все плохие.

Она скучала по этим воспоминаниям, искренне веря, что подобное еще будет, нужно лишь переждать черную полосу в жизни. Пройти через трудности вместе. Но белая полоса так и не наступала. И Лиза все терпела, терпела и терпела.

Гайлс приехал без цветов. Он позвонил на телефон жены, сообщив, что ждет внизу. Когда Лиза села в автомобиль, Гайлс виновато улыбнулся: «привет», и дальше всю дорогу до дома они молчали.

Пока Лиза переодевала Лию в комнате, Гайлс заварил кофе на двоих. А когда она вышла с дочерью в зал – раскинул руки в стороны:

– Подойди, пожалуйста, я вас обниму.

Лиза помотала головой, присев на диван, чтобы покормить малышку из бутылочки.

– Прости меня, не знаю, что на меня нашло, наверное, устал, – Гайлс нервно почесал затылок, рассматривая жену и дочь.

– А я не устала, – тихо прошептала девушка.

– И ты устала, я знаю, – Гайлс присел рядом, – просто все так навалилось в кучу: на работе запара и дома еще… я буду исправляться, я обещаю. Ты мне веришь?

Теплая ладонь коснулась плеча Лизы, и по ее телу побежали мурашки. Ей так сильно хотелось, чтобы эти слова были правдой! Она так хотела, чтобы Гайлс, действительно, стал тем, кем был до рождения Лии. И тогда «жили долго и счастливо» уже не было бы сказкой. Вот ее детская мечта – счастливая семья, где папа любит маму, а мама любит папу.