Я вспомнила, как еще позавчера выстраивала в своей голове образ нашего будущего с ним разговора, какие аргументы готовила и какими вескими они мне в тот момент казались. Я была уверена, как никогда и ни в чем прежде в своей жизни, что положу его на лопатки. А в итоге он меня отымел…

После ухода Позёркиной я сделала несколько звонков. Только тогда у меня в голове сложилась полная картина. В своей безгалстучной беседе с гендиром модельного конгломерата Стар-Моделс, Игорь Константинович Пресс предложил последнему замутить маленькую революцию. Иннокентий Валентинович Бессонный уже давно жаловался Игорю на то, что устоявшаяся в течение последних десяти лет система взаимоотношений между агентством и его контрактниками (и, в особенности, контрактницами) доводит его до белого каления. Вроде как агентство – это всесильный хозяин, а контрактники – лишь работники по найму, но зачастую ситуация складывалась противоположная. Становясь известными, модели обзаводились рекламодателями, влиятельными покровителями и просто фанатами, а в результате начинали понукать хозяином, диктуя свои правила и требуя повышенных гонораров. Самые зловредные из них – контрактницы из топ-5 во главе с профессиональной истеричкой Позёркиной, так вообще в последние годы настолько зажрались в вопросе своих запросов, что Кеша даже перестал нормально спать. То и дело ночью раздавались звонки от его замов с очередным сообщением о том, как одна из «физкульт-привет пятёрки» опять что-нибудь отчубучила. Обычно первыми словами, доносившимися из трубки, были: «Иннокентий Валентинович, физкульт-привет!». И тогда Кеша уже знал на сто процентов, о чем дальше пойдет речь.

Игорь рассказал о своем давнишнем замысле – о робоженщинах, который он собирался в ближайшее время опробовать в деле. Тем более что прототипы себя очень неплохо показали. В случае успеха он хотел найти своей идее более широкое применение.

Сам Иннокентий Валентинович и его сын Валя были одними из любителей посещать деловые посиделки Платона Макарыча Маяковского, так что с Валей я была знакома очень давно и очень глубоко. А поскольку тот от всего сердца любил «играть со мной в конструктор» и при этом был одним из самых болтливых пестиков, то не трудно догадаться, откуда всего после нескольких телефонных звонков в моих руках оказалась подробная сводка разговора между Игорем и Иннокентием.

Пресс посоветовал Бессонному нанести первый удар именно по Позёркиной, что должно было сильно снять спесь с оставшихся физкульт-приветниц. Игорь видел это так: или Кеша впоследствии заменит на робоженщин всю пятерку, или, имея перед глазами пример Позёркиной, ее участницы поумнеют и присмиреют сами. На создание четырех робоженщин с лицами Малой, Нимфембл, Авксом-Блоцкой и Звездуновой ему потребовалось бы месяца полтора, так как промышленных масштабов производства Игорь предпочитал пока не внедрять. Сначала надо было запустить процесс, а уж потом налаживать конвейер. Но при удачном пуске лавочку можно было доработать до кайфа за каких-нибудь три-четыре месяца, и тогда замена неугодных хозяину контрактниц занимала бы всего каких-то два-три дня. Поэтому сроки проектов никоим образом не должны были сдвинуться, а их эффективность возрастала в разы: стоимость аренды одной модели-робоженщины за одну сессию составляла десятую часть от стоимости гонорара реальной модели-дивы.

Сначала Бессонный сомневался. Скандал с Позёркиной стал бы слишком громким событием, и в случае провала операции это грозило бы агентству колоссальными убытками. Но когда Пресс показал ему прототип, и Иннокентий самолично узрел его возможности, он сдался. Началась документальная подготовка.

Оценив весь расклад, я быстро раскумекала, как мне стоило действовать. Это был реальный шанс на то, чтобы заставить Игоря потесниться на авксомском информационном троне. Ставка Пресса, безусловно, была на внезапность. Их с Бессонным операция застала публичное сообщество врасплох. Но он допустил один просчет: влез в зону моих интересов, забыв о том, что вопросы юриспруденции – это мой конек. Я собиралась действовать так же стремительно. Пока в его распоряжении было всего несколько прототипов. Производство количества, достаточного для завершения хотя бы всех ныне действующий проектов Стар-Моделс, должно было занять не менее трех месяцев. За это время надо было успеть капитально разворошить этот муравейник. Четыре звонка – и более пятидесяти фотомоделей уровня топ-100 были оповещены о произошедшем: над ними навис дамоклов меч скорейшей потери работы, ведь Стар-Моделс не выполняет своих обязательств по контрактам, в одностороннем порядке их расторгает, заменяя моделей на некие роботизированные человекообразные устройства. Еще один звонок – и на штаб-квартиру Стар-Моделс был обрушен медийный шквал: более десятка независимых информационных агентств устроили осаду возле их здания. Последние два звонка – и «КАЮК», «Консолидированная авксомская юридическая коллегия», в лице двух (помимо меня) наиболее значимых его членов, тоже были в курсе дела. Что ж, Ленок, ты поработала на славу! Тебе потребовалось каких-то пять минут и вот – рычаг запуска контрреволюции спущен. А главному революционеру – Игорю Константиновичу Прессу – теперь придется считаться с твоим мнением… Сколько он готовил свою акцию? Месяц, год, десятилетие? А ты справилась за пять минут. Садись, Леночка, пять!

…Как же я заблуждалась. Думала, что, явившись к нему на следующий день, буду диктовать свои условия, ведь он загнан в угол: пресса беснуется, фотодивы на баррикадах, а над ним самим повисла туча в виде судебного процесса если не десятилетия, то года. Но я просчиталась: оказалось, что Игорь подготовился к нашей встрече лучше меня. И для этого ему, наверное, даже не пришлось никому звонить. Пресс заранее знал, что у меня ничего не выйдет, ведь ему просто будет достаточно взять меня за горло, чтобы весь проект рассыпался на микроны. Он повернул меня вспять и теперь просто будет использовать в своих интересах. Таким образом я, разворошив весь этот муравейник, в конечном счете обратила всю его мощь против себя, ведь, принимая условия Игоря Пресса, я натравливала на себя каждого отдельного муравья. А вместе они сила. Все мои теперь уже бывшие клиенты, коллеги… Друзья, а точнее сказать подельники… Теперь мы станем поделывать разные делишки – наши дороги навсегда разойдутся. И вроде я должна радоваться, ведь всегда чувствовала превосходство над всеми ними, считала себя выше, хотела схлестнуться с достойным соперником. И что может быть лучше открывающейся передо мной возможности: играть с таким, как Игорь соперником на одном поле, стать соратниками? Но возможно ли это? Сможем ли мы бежать в одной упряжке? Ведь однажды из этого уже ничего не вышло…

Эх, Лена, Лена, какая же ты глупенькая! Одна упряжка? Как ты могла вообразить такое? Еще возьми и поверь в эту сказку. У Игоря и в мыслях нет играть с тобой на равных. Он всегда выражал свои мысли предельно ясно, и этот раз не стал исключением: он – Бог, а ты лишь его творение. Ты никогда не станешь ему равной. Ну что ж, Господь Авксома, пусть так. Быть отброшенной на обочину жизни – это все равно не мой стиль. Пусть у меня нет никаких данных о том, было ли это все вчера только блефом с его стороны, или он говорил правду, но мне даже не нужны эти данные. Я инстинктивно чувствую, что Игорь силен. Он сильнее меня. Я просто это знаю. Без доказательств и объяснений.

Мне не пришлось долго думать. Без сомнений, теперь я ненавидела его, но при этом ко мне пришло осознание всего масштаба силы, которая была в нем заключена. Я не могла противиться ей, по крайней мере пока. У меня не было иного пути, кроме как подчиниться.

– Елена Платоновна, теперь прошу вас высказаться.

Я встала. Моя плюгавая оппонентша недоуменно огляделась по сторонам, открыла было рот, чтобы что-то сказать судье, но та на нее прикрикнула:

– Жалобщик, сядьте. Свою позицию вы изложили. Теперь очередь стороны уклониста.