– Для кого готовят карету? – Лиса почувствовала недоброе. Где обещанные годы жизни до совершеннолетия, за которые судьба может претерпеть изменения? Ведь одно дело узнать, что Хранитель пожелал взять заморыша в жены, что само по себе казалось если не насмешкой, то ошибкой, и совсем другое – вот прямо сейчас, несмотря на неполные пятнадцать лет, отправиться к старику в стылую постель. Именно таким Лиске виделся Хранитель – стариком, пережившим всех своих жен, а теперь вознамерившимся погубить и ее, совсем юную и не успевшую почувствовать томление любви. А с Хранителем какая любовь?

Если кухарка и не рассказывала ей, что происходит между мужчиной и женщиной после свадьбы, то этот пробел успешно заполнили любовные истории, которые Алисия читала запоем. Но там описывалось все красиво: ее, дрожащее как лепесток вишни на ветру, ресницы, его чувственный взгляд, предвещающий полный страсти поцелуй, ну и прочие глупости, которые сейчас виделись совсем по иному. Седые космы старика, его дряблая кожа, тянущиеся к поцелую обескровленные губы… Фу! Фу-фу-фу!

– Ты уезжаешь. Посланник Хранителя ждать не будет.

Только сейчас Алисия заметила постороннего. Он сидел в кресле у стола спиной к ней. Произнесенные братом слова заставили посланника встать и отвесить сдержанный поклон. Незнакомец как нельзя лучше соответствовал придуманному Лиской портрету Хранителя – высокий старик с собранными в хвост седыми волосами. Его холодные глаза изучающе скользнули по фигуре «невесты», из-за чего той захотелось сжаться.

– На сборы дан час, – произнес он бесцветным голосом.

– Да-да! – торопливо подтвердил Карол, сворачивая в рулон только что подписанный документ. И по тому, как уважительно он относился с испещренной чернилами бумаге, сделалось понятно, что она весьма ценна. Горящий восторгом взгляд Стефана и испуганный Юлека обожгли догадкой, что повернуть назад не удастся – Алисию только что продали. – Я сам прослежу, чтобы понапрасну не растратили и минуты вашего драгоценного времени.

Карол вытащил из стола связку ключей и, со значением кивнув Уршуле, ответившей ему таким же кивком, отдал ей один из них – большой, с искусно отлитой головкой.

– Леди Алисия, следуйте за мной, – каким-то чужим голосом произнесла Уршула и, повернувшись к двери так, будто она была не простой кухаркой, а как минимум хозяйкой замка, важно пошла впереди. На щеках «наставницы» играл румянец, а нос задирался так высоко, что Лиса поневоле осознала, что сейчас ей откроется что-то доселе неизвестное и таинственное.

Ключ подошел к двери, за которую Алисия ни разу не ступала. Не из-за того, что не пускали, а просто не появлялся интерес – большинство комнат в замке пребывали пустыми: без мебели и без занавесей. А кое где даже отсутствовали стекла: старые разбились, а на новые не нашлось средств, да и нужды, а потому в них гулял ветер, и жили голуби.

– Что это? – спросила Лиса, вытягивая руку с лампой. Та осветила сундуки стоящие вдоль стен небольшого помещения. – Сокровища?

Уж больно дорогими смотрелись сундуки – с затейливыми скобами, резными крышками, украшенные цветной эмалью и кованными ручками.

– Сокровища, – запыхавшаяся кухарка сняла со стену веревку с болтающимися на ней ключами. – Матери твоей приданое. Денег и драгоценностей тут, конечно, не сыщешь, но вот богатой одежды полно.

– А что же вы раньше молчали? – в голосе Алисии слышались слезы. Она ходила оборванкой, а тут, оказывается, чуть ли не королевские наряды!

– Чтобы ты их, лазая по разрушенной башне, трепала? Или весеннюю грязь в расшитых золотом сапожках месила?

Сундук открывался за сундуком, являя бархат и парчу, тончайшие шелка и легкие меха. Резко запахло лавандой – ее сухие веточки рассыпались, падая на пол, а наряды перетряхивались и вешались на спинку сундуков. По тому, как ловко и со знанием дела работала Уршула, она перебирала их не раз.

– Но храм…

– Ты видела, как бедно одеты наши прихожане? Хотела бы вызвать завистливые мысли?!

– А отчего же брат не продал их, ведь за добротную ткань можно и золотой выручить?

– Хвала Небесам, хоть тут у Карола разумения хватило!

– Он всегда помнил, что в нашей семье растет сокровище, которое можно дорого продать. А как обойтись без красивой обертки? – послышался от двери голос Стефана.

– И много вы сегодня выручили? – слезы исчезли, осталась злость, что ее, Лиски, душой расплачиваются за свои же ошибки.

– Пока оговорили только аванс, а вот как выполнишь все условия, получим остальное.

– Какие такие условия? – от страха заболел живот. Во что ее втравливают? По силам ли будут те условия?

– Ничего особенного. Что-то вроде блюсти себя только для мужа, не порочить свое и его имя, не позволять вольных речей, могущих быть использованными против него, не причинять зла своими деяниями…

– Спаси Великий! Что я такого могу рассказать о Хранителе? Я и не знаю его да и не видела ни разу!

Стефан повернулся к Уршуле, делающей вид, что выковыривает цветочки лаванды, запутавшиеся в кружевной накидке, а на самом деле чутко прислушивающейся к разговору.

– Оставь нас!

Кухарка обиженно сжала губы и посеменила к двери, которую Стефан тут же плотно притворил.

– Слушай меня внимательно, – Стефан навис над сестрой, которая невольно попятилась и едва не ухнула в открытый сундук – брат не позволил упасть, схватил пятерней за ворот. Встряхнув так, что клацнули зубы, поставил на ноги и, не отрывая злых глаз от лица, прошипел: – Оказавшись у Хранителя, отыщешь пять ключей от Белых врат. Пять! – он растопырил пятерню и помахал ею перед лицом сестры, чтобы та запомнила. – Как только справишься с этим делом, пришлешь нам весточку с сигнальным словом «Скучаю».

– И что будет после? – Алисия заглянула дальше, оставив на потом размышления, что этим требованием братья сами себе закрывают путь к полному расчету за нее, поскольку толкают на нарушение установленного Хранителем правила: «Не причинять зла своими деяниями». Заданным вопросом Лиса хотела высветить меру грозящего зла, а иного от Стефана она не ожидала, иначе тот не выгнал бы Уршулу прочь.

– Что ты знаешь о Белых вратах?

– Почти ничего. Знаю, что лучше бы им быть закрытыми, иначе миру грозит беда. И за этим как раз следит Хранитель.

– Так вот, я скажу тебе правду: нам очень провезло, что к тебе посватался именно он. Кто только ни предлагал Хранителю своих дочерей, лишь бы подобраться к Белым вратам! Даже король Свардии, проигравший в последней войне половину страны, присылал ему портреты дочерей. Бери, мол, на выбор! А если любы обе, обеих и отдам.

– Я не понимаю…

– Все просто: он желал изменить исход Шаденского сражения, когда конница Напрея обошла его с тыла!

– А при чем тут Хранитель?

– Очень даже при чем! Открыв Врата, можно изменить прошлое! Только представь, как хорошо бы мы жили, если бы Карол тогда не развесил уши, а прогнал шельмеца, вытянувшего наши деньги. У тебя шкафы ломились бы от платьев. Вокруг десятки слуг, а за тобой присматривала бы не полуграмотная Уршула, а донна, говорящая на семи языках. И главное, тебе не пришлось бы выходить замуж по принуждению. Все, сестричка, волшебным образом изменится, стоит только раздобыть ключи! Все!

– Не будет утонувших кораблей, у тебя прекратит болеть спина, а Юлек не ослепнет…

– Вот! Правильно мыслишь! – дыхание низко склонившегося брата щекотало ухо. Пальцы, удерживающие ворот, ослабли, позволяя вдохнуть полной грудью.

– Но правила Хранителя…

– Какое из них мы нарушим? Разве ты причинишь своими деяниями зло? Наоборот, ты позволишь избежать его! Кому сделается хуже от того, что мы изменим прошлое?

– Проходимцу? – Алисия действительно желала зла обманщику. Ему следовало получить по заслугам – отправил в дальний путь прогнившие суда, погубил столько людей!

– А потом, как только все изменится, не будет никаких правил и никакого Хранителя, – продолжал увещевать Стефан.

– Но как мне прожить то время, пока я не отыщу ключи? Мне же придется возлечь со своим мужем в постель…