– Не знаю, – снова признала Розалин. – Но вообще-то поцелуи в браке не главное!

Лиз фыркнула.

– Ты слишком рационально рассуждаешь, – заметила она. – Доверься своим чувствам, прислушайся к сердцу!

Розалин уставилась на подругу, которая принялась чистить картошку.

– Ничего более нелепого в жизни не слышала! – ответила она.

Лиз прыснула со смеху.

– Как ты мне говорила? Ты неподражаема!

Розалин продолжила ходить по кухне.

– Это не смешно! Это серьезная проблема! Если я откажу ему, как мы будем дальше работать вместе?

– Если ты будешь с ним честной, – сказала Лиз, на минуту прервав свое занятие, – то ему придется принять любое твое решение. Но для этого тебе надо быть честной самой с собой.

Розалин не знала, что ответить на это. Она чувствовала себя так, словно ей предлагают сдать экзамен, к которому она не готова. И внутри поднималась паника при мысли об этом.

– Знаешь, тебе не нужно решать прямо сейчас, – сказала Лиз, видимо, заметив её состояние. – Лучше помоги мне с ужином.

Она отошла, сняла с крючка второй передник и подала его Розалин.

Ну что ж. Готовить и то легче, чем разбираться в своих чувствах к Алексу.

Ночью Розалин не могла уснуть. Ей было душно, несмотря на открытое окно. Подушка вдруг оказалась твердой и неудобной, а едва пробивавшийся сквозь шторы лунный свет слепил глаза.

Розалин прочла множество книг, в некоторых из них довольно подробно были описаны отношения между мужчиной и женщиной. Но вот о любви мало что можно было из них понять.

Яркая, сжигающая душу страсть, отчаянное желание – это совершенно не про неё и Алекса. Розалин вообще сомневалась, что способна на такие чувства. Рассматривать любовь как плотское удовольствие она считала чересчур примитивным.

Есть ещё жертвенность, когда ты готов на все ради другого, но Розалин ввязалась бы во что угодно и ради Лиз или Джона. Это называется дружбой.

Неземное, волшебное чувство, описанное в более возвышенных тонах, не имеет отношения к Алексу, такому живому и настоящему. Розалин не верила в романтические сказки. Она вытащила из тела Алекса четыре пули, какая уж тут романтика!

Так кто он для неё?

Друг и соратник.

Достаточно ли этого, чтобы он стал её мужем?

***

– Папа, мне сделали предложение выйти замуж, – говорила Розалин в трубку.

Она всегда звонила отцу в воскресение. На этот раз она хотела позвонить раньше, но потом решила, что повод не настолько значительный, чтобы нарушать традицию и волновать его.

– Замуж? Кто? – удивился Филипп.

– Александр. Я рассказывала тебе о нём.

– …

– Скажи что-нибудь! Ты против?

– Я, конечно, не в восторге… Ты любишь его?

Да что они заладили!

– Я не знаю. Это слишком сложный вопрос!

Она услышала, как отец рассмеялся.

– На самом деле нет. Это очень простой вопрос. И если ты не уверена, то ответ на него: нет.

– Думаешь? – переспросила она. – Но ведь ты сам добивался маму два года! Значит, она тоже не была уверена!

– Она считала, что я слишком молод для неё. И мне пришлось доказывать, что я уже не мальчик. А сколько лет Александру?

– Ммм… Точно не знаю. Наверное, около тридцати.

– Многовато!

– Зато ему известен секрет живой воды. Я доверяю ему как себе. И нам все равно предстоит провести вместе много времени, – перечисляла Розалин.

– Это не повод выходить за него замуж, Роззи! Что-то должно быть между вами кроме "нам предстоит провести много времени вместе"!

– Значит, ты думаешь, что мне не стоит…

– Я думаю, не стоит торопиться. Дай себе время понять, что ты его любишь. Или принять тот факт, что это не так.

Прошло уже десять дней с тех пор, как Алекс сделал ей предложение, но легче не стало: Розалин по-прежнему ни в чем не была уверена. Эта задача оказалась ей не по зубам, она так и не нашла правильный ответ.

Порой она думала, что стоит согласиться, и даже назвала бы десяток причин, почему. Одна из них состояла в том, что так будет проще: не нужно мучительно объясняться, беспокоиться, как жить дальше. Может быть, их брак – вовсе не плохая идея…

Но потом она понимала, что просто боится. Боится реакции Алекса на отказ, боится, что несмотря на свои слова, он уйдет из Экскалибура, боится, что всё рухнет. Даже такой неискушенной в любовных делах девушке, как она, было ясно, что выходить замуж из страха – провальная стратегия.

– Чудная ты в последнее время, Линн, – сказала ей Мередит, когда они вечером скатывали бинты. – Где-то в облаках витаешь.

Смена уже закончилась, и остальные медсестры, кроме дежурных, разошлись. Розалин не торопилась домой, там над ней висела неразрешенная проблема, поэтому она вызвалась помочь Мередит с бинтами. А теперь сидя в полутемной сестринской при свете одинокой лампы, Розалин произнесла:

– Мне сделали предложение о замужестве.

Мередит покосилась на неё.

– Тогда всё ясно, – сказала она. – Ты так добивалась этой работы, а теперь придется её бросить. Я бы тоже расстроилась.

– Почему бросить? – возмутилась Розалин.

– Обычное дело, – пожала плечами акушерка. – Мужья не любят, когда жены работают. Тем более в больнице!

– Что за вздор! – нахмурилась Розалин. – Да ты и сама замужем, разве нет?

– Да, – вздохнула та. – Вроде того. Я была замужем.

Розалин не сводила с неё глаз, и Мередит рассказала:

– Моя мать всю жизнь была повитухой, она научила меня всему. Я не считала это работой, просто иногда помогала знакомым и девушкам из нашего района. Но когда в 1902 году приняли Закон о регистрации акушерок, я решила сдать экзамен. Тогда Брайан, сосед из булочной, уже присматривался ко мне, но ещё не сделал предложение. Я прошла акушерские курсы и сдала экзамен. А через месяц Брайан позвал меня замуж. Сначала всё было прекрасно. Но вскоре я поняла, что не могу усидеть на двух стульях сразу.

Она отложила один бинт и взялась за новый.

– Брайану моя работа не нравилась. Он говорил, что из-за неё у нас нет детей.

– В каком смысле? – удивилась Розалин.

Голос у Мередит был спокойный, но в глазах отражалась тоска.

– Он думал, будто бы пока я помогаю родиться чужим детям, то не могу родить сама. Суеверия! Но детей у нас и правда не было. Скоро он начал ревновать, устраивать сцены, бывало, и бил…

Она тяжело вздохнула.

– Ну я и сбежала от него. Бросила всё и уехала в Суинчестер. Пришла к мистеру Уилсону и устроилась в больницу. Но мы с Брайаном до сих пор женаты.

Розалин стало не по себе.

– Мне очень жаль, – сказала она.

– Да чего уж! – через силу улыбнулась Мередит. – Здесь мне жаловаться не на что. Мистер Уилсон кого попало к себе не берет, только тех, у кого дар от бога.

Она покосилась на Розалин.

– И в тебе, наверное, разглядел. Но если хочешь счастливой семейной жизни – забудь о больнице!

Розалин задумчиво мяла в руках бинт.

Нет, Алекс не такой, он никогда бы так не поступил. Он знает, как важна для неё работа врача. Но если бы пришлось выбирать… Смогла бы она всё бросить ради него?

– Вряд ли я смогу, – тихо сказала Розалин.

– Вот и я не смогла, – заключила Мередит.

***

Осень подобралась совсем близко. Август уже начал оплакивать уходящее лето частыми дождями.

В саду перед домом на Розовой улице пахло прелыми яблоками и сырыми листьями. Из дома доносился аромат пирогов, потому что Лиз каждый день пекла шарлотку. Грушевые деревья стояли поникшие, пустые – урожай с них сняли в начале месяца, и теперь груши сидели в банках на полке кладовой до зимы.

Дожидаясь Алекса на садовой дорожке, Розалин пряталась от дождя под зонтом. Решение далось ей нелегко, но откладывать его дольше уже некуда.

Дверь дома открылась, и Алекс зашагал ей навстречу. Глядя на его высокую подтянутую фигуру, на мелкие капли в темных волосах, Розалин внезапно подумала, что любая девушка с удовольствием выскочила бы замуж за такого красавца.