– Мне страшно, – говорю правду, надеясь, что он оценит.

– Считается, что большинству человеческих женщин страшно в первый раз. Это нормально.

Справедливое замечание, их женщины обычно любят секс не меньше мужчин. Ничего не отвечаю, не знаю, что сказать. Арш Парваль наклоняет голову и чуть прикасается к губам легким поцелуем. Это терпимо, гораздо лучше, чем его руки, сжимающие грудь. Собираю всю свою волю, выдыхаю и стараюсь расслабиться. Он будто чувствует мой настрой, снова опускает руку к животу и ниже.

– Разведи ноги, – командует, убирая с меня свою.

Послушно выполняю, позволяю гладить себя там, где никто никогда не трогал.

– Как же долго я этого ждал, – выдыхает мне в волосы.

Закатываю глаза, благо под веками не видно. И правда, как же долго – целый месяц. Мужчина проникает в меня пальцем, я вскрикиваю, становится не до ехидных мыслей. Не больно, но ужасно некомфортно, неправильно, непривычно. Стискиваю зубы, стараясь, не шипеть, дергаю бедрами в попытке высвободиться. Кэрридан лишь усиливает и ускоряет свои действия, я же окончательно теряю связь с реальностью и начинаю отбиваться руками. Мужчина моментально пресекает мои действия, собрав обе мои ладони в одну свою и зафиксировав их так над моей головой.

– Что-то с прелюдией у нас не очень получается, Дэвина, – задумчиво тянет мое имя. – Эмма дала тебе настой?

– Да, – выдавливаю из себя, замерев и со страхом ожидая, что дальше.

Кэрридан так и не покидает мое тело, и я уже почти привыкла к этому ощущению, поэтому мысленно ругаю себя за опрометчивые действия.

– Все выпила? – продолжает выпытывать.

– Да, – готова расплакаться; поскорее бы все это закончилось.

Мужчина отпускает мои руки, велев держать их там же. А сам, приподнявшись на локте, оказывается сверху. Разумеется, для этого ему надо оставить в покое мое лоно, и я выдыхаю, поняв, что мне лишь показалось, что я к чему-то там привыкла. Оказавшись между моих разведенных ног, Кэрридан встает на колени и наслаждается моими смущенно-ошалевшими взглядами, которые я бросаю на него. Он потрясающе красив! Его плоть пугает, но уже скорее неотвратимостью. Это все же случится, трепыхаться бесполезно.

– Будь умницей, не хочу поранить тебя, – говорит вполне серьезно.

Я киваю, еле сдерживая слезы, закрываю глаза и отворачиваю голову. Арш Параваль проводит влажной рукой между моих ног, опускается на меня всем телом. В следующее мгновению чувствую мощный толчок, который заставляет зажмуриться до звездочек перед глазами. Кричу, вцепившись пальцами в простыни над головой.

– Тихо, Дэвина, – шепчет в ухо, прижимая к кровати своим весом, не позволяя дергаться и причинять себе боль. – Почти все.

Так мы лежим какое-то время, я реву, отвернувшись, а Кэрридан гладит мои плечи, удерживая себя на локтях. И как только боль становится едва терпимой, он начинает двигаться. Знаю, что нам нужно это закончить, ведь иначе мой статус останется неясным, и это может навредить мне же в первую очередь. А уж во вторую – репутации и мужской гордости моего хозяина. Терплю, беззвучно рыдая, и молясь всем богам, чтобы он поскорее закончил. Наконец, это происходит, толчки усиливаются до белой пелены перед глазами, и спустя мгновение мужчина рвано стонет, замирает и опускается на меня. Какое-то время он восстанавливает дыхание, чувствую, как бешено бьется его сердце совсем рядом с моим. Вскоре арш Параваль встает, мне снова сначала больно, а потом хорошо от того, что мое тело опять только мое.

Понимаю, что мужчина пристально смотрит на меня, сидя в ногах. Поворачиваю голову – на его лице нет улыбки или выражения торжества. Кажется, он немного расстроен и растерян. Могу его понять, наверняка не этого ждал. Кэрридан молча вытирает мои мокрые от слез щеки.

– Женщиной ты будешь еще красивее, Дэвина.

Затем проводит пальцем по внутренней стороне моего бедра и сразу облизывает его. Прикрывает глаза от наслаждения, а меня начинает мутить от страха. Хоть он и сыт, но пробовать первую кровь – не лучшая его идея. Для меня уж точно. С другой стороны, мне настолько паршиво сейчас, что, наверное, я бы не возражала окончить свою короткую жизнь немедленно. Чтобы не было больше ни страха, ни стыда, ни боли. Снова начинаю плакать. Мужчина с усилием открывает глаза, смотрит долгим непонятным взглядом и уходит. Сначала в ванную, а потом совсем. Остаюсь одна в комнате, поворачиваюсь на бок, прижимаю колени к груди и тихо рыдаю в простыни.

Долго плакать мне не дают. Дверь щелкает, открываясь, и в комнату быстро и деловито входит Эмма. Я испуганно вскакиваю, тут же начиная шипеть от боли. Женщина бегло осматривает меня всю.

– Чего разлеглась? Отдыхать у себя будешь, тут еще прибрать надо.

С этими словами она берет меня за руку, безвольной куклой стаскивает с постели и тащит в сторону абсолютно обычной на вид стены. Я упираюсь, потому что сквозь стены ходить не умею, но Эмма нажимает на одной ей известное место, и деревянная панель с едва слышным звуком сдвигается, открывая вход в смежную комнату.

Дэвина

Также, не особо церемонясь, женщина заводит меня во вторую спальню, возвращает панель на место одним движением. Дальше я уже не упираюсь, и она отпускает меня.

– Твоя спальня. Хозяин заходит к тебе, когда пожелает, ты к нему без приглашения – никогда. Попасть сюда из коридора могут только одобренные лично им люди, даже прислуга. Иногда время визитов будут с тобой согласовывать, но если кто-то придет без приглашения – подчинись.

Пока она говорит, мы заходим в ванную. В отличие от комнаты самого Кэрридана, эти покои просто роскошны. Не в каждом глянцевом журнале увидишь такое. Эмма включает воду и запихивает меня под душ. Накатывает внезапное чувство облегчения, я сажусь в душевой прямо на пол и снова рыдаю. Женщина дает мне пару минут, раскладывая что-то на полках и в шкафах. Потом разворачивается, неодобрительно качает головой, глядя на меня.

– Дэвина, если ты не упокоишься, мне придется позвать врача, чтобы он осмотрел тебя.

– Не надо, – моментально пугаюсь я.

– Тогда хватит рыдать, мойся. Я осмотрю тебя и постараюсь помочь.

Сразу же начинаю выполнять, хватит с меня мужчин на сегодня. А у гемозависимых женщин в медицине просто нет. Пока смываю с себя пот, слезы и кровь, желание плакать и само как-то улетучивается. Я смогла пройти через это и выжила, несмотря на свое не лучшее поведение. Теперь надо оставить эту ночь позади и жить дальше. Тем более многие же занимаются сексом регулярно, кому-то даже нравится. Может и мне повезет со временем. Мои размышления прерывает Эмма, встречая с полотенцем на выходе из душа. Она осторожно вытирает меня, внимательно осматривая. Я не очень понимаю, что она делает, пока та не спрашивает напрямую, не кусал ли меня хозяин.

– Нет, – о том, что все же пробовал, говорить не хочу.

– Я принесу книги. О том, что нравится мужчинам. Кстати, тут разницы нет – гемозависимые или люди, все хотят одного. Внимательно прочитай. Чем быстрее научишься, тем тебе легче будет.

– В этих книгах написано, как сделать, чтобы не было больно?

– Это может сделать для тебя мужчина, но ты должна желать его, чтобы все получилось. Ложись, – указала она мне на бортик ванны, сделанной прямо в полу и по размеру больше похожей на мини-бассейн.

Легла, не совсем понимая, зачем и поэтому с опаской.

– Ноги расставь, мне нужно посмотреть, все ли с тобой в порядке.

Сделала, как она просит. Эмма действительно посмотрела, трогать не стала. Но я отметила, что даже это было мне неприятно, хотя она женщина, как и я.

– Думаю, все будет в порядке. Никаких видимых повреждений нет. А внутри все само заживет через несколько дней. Попрошу Шастадана, чтобы он сыну велел не трогать тебя пока.

Не смогла скрыть радости от услышанного, но удивление от того, что Эмма вот так запросто называет главу города по имени, было сильнее. Но спрашивать не рискнула. Женщина выдала мне белье и ночнушку, велела выпить успокоительное и ложиться спать. Перед уходом, она присела на мою кровать.