– Мистер арш Параваль, Лючия вам не понравилась? Могу прислать кого-то другого.

– Нет, спасибо, Джеф, я сыт.

– Я имею в виду…

– Ничего не надо. Я уже ухожу.

Бросаю на стол деньги и действительно иду к выходу. Если потороплюсь, то к ужину буду дома. Водитель, как и всегда, умудряется найти меня, как бы не петлял по городу пешком. Сажусь в машину через квартал от клуба и устало откидываюсь на спинку сидения. Да что это такое со мной? Приворожила меня девчонка что ли?! С одной стороны, подождать осталось совсем немного, а с другой – голодный я ей не очень понравлюсь. Если это слово вообще применимо к нашим отношениям.

Вечерний Лондон стоит, и мы стоим вместе с ним. Обычно такое меня совсем не раздражает, но сегодня я дергаюсь каждые две минуты – нервно смотрю на часы, проверяю новости в смартфоне, будто там может быть что-то интересное.

На этаже сталкиваюсь с Эммой, которая тихо прикрывает дверь в комнату Дэвины.

– Где она?

– Спит, – недоуменно приподнимаю брови, еще совсем рано. – Сказала утром, что плохо спала, и весь день ее учителя гоняли и швеи. Устала. Ужинать будешь?

– Нет, – бросил раздраженно, видит же, что сыт.

У себя раздеваюсь и прямиком иду в душ. Хочется смыть и этот день, и запах других женщин. Привожу себя в порядок, переодеваюсь и топаю в соседнюю комнату. Не хотел, но как магнитом тянет. И надо сказать, чтоб нормальные двери все же поставили!

Дэвина лежит поверх покрывала в домашнем платье. Видимо, и правда, так вымоталась, что прилегла и уснула. И что такого утомительного в этикете и примерках? Сажусь с ней рядом, рассматриваю лицо, обвожу пальцами брови. С ней спящей мне легче, не видно глазищ, которые лишили покоя с нашей первой встречи. И ненависти в них, тоски, смирения, обиды тоже не видно. Так я могу думать, что между нами все не так уж плохо. Глажу ее по щеке, гормоны внутри бушуют и требуют взять свое, но я лишь грустно улыбаюсь и ухожу. Не стоило вчера давать ей личных обещаний, но я и не думал, что будет так сложно держать это слово.

Дэвина

Проснулась посреди ночи, тело затекло от неудобной позы, пуговки впились в кожу. Села на кровати и потерла глаза. Не ожидала, что смогу вот так уснуть. Смотрю на часы – дело к утру. Надо заглянуть в ванную и снова ложиться. Встаю, комната освещена лишь тусклым светом прикроватных светильников, но и этого достаточно, чтобы разглядеть, что панель между моей и соседней комнатой не задвинута. Испуганно замираю, забыв, куда шла. Он был здесь, пока я спала? Зачем? Впрочем, если принюхаться запах его парфюма до сих пор витает в воздухе. Такой же агрессивный и назойливый, как и сам арш Параваль. Медленно и тихо крадусь в сторону проема в стене. Там совсем темно, вряд ли что-то увижу, но какое-то непонятное чувство гонит убедиться, что я в безопасности. Или нет. Щелкаю выключателем, мою спальню заливает яркий верхний свет. Зажмуриваюсь на секунду, когда открываю глаза, понимаю, что и соседняя комната освещена достаточно. Арш Параваль у себя. Он спит, лежа на спине, раскинув руки и ноги в стороны. Простыня укрывает его только ниже пояса, и это отличный шанс рассмотреть мужчину, как следует. Ведь ни в ресторане, ни тем более после, я не могла этого сделать в достаточной мере. Сначала искала новости в интернете с фотографиями, а потом и это бросила. Удивительно и очень странно, что моим первым мужчиной стал тот, кого и не видела толком.

Разглядываю хозяина, затаив дыхание. Он действительно очень и очень красив. Даже для гемозависимого. Правильные, пусть и немного резкие черты лица – высокий лоб, волевой подбородок, высокие скулы, чувственные губы. Однодневная щетина и все еще слегка влажные разметавшиеся по подушке волосы делают его еще привлекательнее. Тело ни в чем не уступает лицу – крепкий, отлично сложенный, крупные умеренно проработанные мышцы. Думаю о том, что прочитала в книгах Эммы. О том, как правильно прикасаться к мужчине, чтобы ему было приятно. К Кэрридану арш Паравалю, наверное, очень приятно прикасаться, если сама этого хочешь. Смогу ли когда-то делать это с радостью? Без страха? Без отторжения и ненависти?

Мужчина размеренно и глубоко дышит. Странно, но сейчас я почему-то почти не испытываю страха. Возможно, уверена, что не проснется. А может, дело в его фантастических глазах. Наверное, это единственное, что я подробно разглядела за все это время. Смотреть в них всегда так страшно, что даже взгляд отвести не могу. Эта черно-фиолетовая бездна буквально затягивает, а алые всполохи не сулят ничего хорошего.

Делаю еще два несмелых шага вперед. В голову лезут неуместные мысли, что простыня, скрывающая самое интересное, все портит. Наверное, было бы чудесно рассмотреть все сейчас, чтобы потом не впасть в панику снова. Тянусь рукой в сторону раздражающей преграды. Ничего ужасного, если немного отодвину ткань, ведь не случится? Картинки в книгах – это, конечно, очень информативно, но спать мне не с ними. Шагаю еще, в этот момент арш Параваль шумно выдыхает и переворачивается на живот. Единственное, что успеваю сделать я – это подумать, что мне конец, зажмуриться и скрестить руки на груди, защищаясь.

На мое счастье мужчина не просыпается, а мне открываются чудесные виды на широкую мощную спину, подтянутую задницу и длинные крепкие ноги. Тоже неплохо, но я не могу оценить этого, потому как сама не своя от ужаса. Сердце колотится, пот струится по спине, кровь стучит в висках. Разворачиваюсь и поспешно покидаю спальню хозяина. Не особо понимая, что делаю, задвигаю панель. И только услышав тихий щелчок, осознаю, что выдала свой визит. С этой стороны открывающего механизма нет, а значит, завтра утром арш Параваль поймет, что я приходила.

Выдыхаю и призываю себя успокоиться. Иду в ванную, где напряженно думаю, что делать и привожу себя в порядок. К концу ежевечернего ритуала в голову не приходит ничего лучше, чем просто все отрицать. Могла же прислуга задвинуть панель? Могла. Поэтому, если спросит, буду разыгрывать недоумения по поводу его домыслов.

День сегодня выдался тяжелый. Учителя изводили по очереди. Было скучно, а вчерашние страхи по поводу бала вернулись. Поэтому, когда пришли швеи, я сначала обрадовалась, но очень скоро разочаровалась в своих чувствах. Они мучили еще сильнее – получая знания, можно было хотя бы сидеть. Мадам Риса с помощницами же поставили меня в центре комнаты на табурет и больше часа подгоняли платье прямо на мне. С перерывами, конечно, но все же. Платье, правда, вышло чудесное! Любая девушка на моем месте была бы в восторге. Особенно радовало, что, несмотря на фото спутниц арш Параваля в прессе, мой наряд оказался очень закрытым. Не считая спины. А так – подол в пол, вырез горловины лодочкой, и даже рукав длинный. Смотрела в зеркало и чувствовала себя принцессой. Платье швеи увезли заканчивать. А туфли и сумочку оставили. Достала коробки из шкафа, чтобы еще раз полюбоваться. Надеюсь, мистер Хич не зря два дня тиранил меня по поводу походки на каблуках и завтра я умудрюсь не пополнить собой светскую хронику. Наверное, смешные будут заголовки по поводу неуклюжести спутницы наследника арш Паравалей.

Дэвина

Осталось всего минут двадцать до того момента, как я покину спальню вместе с арш Паравалем. Нервы на пределе. Эмма смотрит на меня не очень понятным взглядом. Ожидала от нее какого-то одобрения или поддержки, но она молчит. Кручу на пальце семейный перстень и решаюсь сама задать вопрос:

– Что-то не так? Почему ты так смотришь?

– Все так, – отвечает, грустно улыбаясь. – Ты очень красивая, просто воспоминания вдруг нахлынули.

В голове моментально всплывают все ее странные взгляды, точные подробные советы и постоянное чувство, что часто не договаривает. Я так взвинчена, что забываю об осторожности и спрашиваю в лоб:

– Воспоминания? Эмма, а почему ты хозяев называешь по имени?

Отводит глаза и неловко переступает с ноги на ногу, будто я застала ее за чем-то неприличным.