Из Вены в Москву, по окончании командировки, Иван Винаров приехал в июне 1933 г. и вскоре принят в Военную академию им. М.В. Фрунзе, на основной факультет, где проучился чуть более года (июнь 1933 – июль 1934 г.), а 19.07.1934 г. переведен на особый факультет той же Академии, предназначенный для обучения заслуженных командиров Красной Армии. Заканчивает его по 1‑му разряду и вновь назначается в распоряжение РУ РККА. За полгода до окончания Академии ему присвоено звание полкового комиссара (15.04.1936 г.).
Галина Петровна в этот период тоже училась. 01.06.1933 г. она выдержала письменные и устные испытания по польскому языку, ей присвоено звание «военный переводчик РККА», с выплатой дополнительного вознаграждения (приказ ГУ РККА № 027 от 14.08.1933 г.). 15.07.1934 г. она окончила специальное (агентурное) отделение Курсов усовершенствования комсостава по разведке при РУ штаба РККА (приказ ГУ РККА № 0012 от 15.07.1934 г.).
Пока Винаров заканчивал учебу в Академии, в РУ наступили серьезные перемены, вызванные докладом Г. Ягоды о ситуации в военной разведке (при этом об аналогичных провалах в своем ведомстве – в ИНО ГУГБ НКВД СССР – он не упоминает). Судя по тому, как был принят этот доклад и какие он вызывал последствия, именно такой документ от него и ждали в Инстанции, где, конечно, были прекрасно осведомлены о том, что происходит и в одном и в другом ведомстве.
А. Х. Артузова (начальника ИНО), а потом и ряд других чекистов, направили в Разведупр исправлять выявленные, по мнению руководства, недостатки. Они заняли там руководящие посты. Артузов стал заместителем начальника Управления (Я. К. Берзина, С. П. Урицкого) и вел, в частности, переписку с И. В. Сталиным через голову начальника РУ и наркома обороны К. Е. Ворошилова. Посылая документы военной разведки Ворошилову, он писал на полях, что тов. Сталину они уже отправлены. Тем же путем он направлял Сталину и свои доклады. В апреле 1935 г., сразу же после ухода Я. К. Берзина, в РУ началась кадровая свистопляска, которая коснулась многих старых опытных сотрудников и продолжилась в период массовых репрессий.
С. П. Урицкий докладывал заместителю наркома обороны Я. Б. Гамарнику (28.01.1936 г.):
«Во исполнение указаний мною полученных был произведен пересмотр личного состава Разведывательного Управления и всех его периферийных органов. Одновременно с помощью Управления по Начсоставу были приняты меры по укомплектованию разведывательных органов.
Суммарно вся проделанная работа выражается в 406 чел. уволенных за 1935 г. из Разведупра и 1058 чел. привлеченных новых работников. (Цифры эти требуют еще уточнения; сюда включены работники аппарата округов и агентурные работники).
Наша потребность – еще 2500 человек.
Я нуждаюсь в помощи для того, чтобы обеспечить всю эту ответственную работу по подбору кадров в разведку. Нужно привести в порядок учет, личные дела, вести систематическое изучение людей, проводить оформление всех передвижений…»17.
Значительное превышение количества новых сотрудников, над количеством людей уволенных, объясняется просто: новые кадры набирали в спешке и многие из них не проходили проверку или категорически отказывались работать в разведке.
В течение всего данного предвоенного периода (1935–1941 гг.) в центральном и окружных аппаратах военной разведки в той или иной степени существовал некомплект кадров. Вот лишь один из многих примеров: начальник РУ ГШ Красной Армии Ф. И. Голиков докладывал (27.11.1940 г.) заместителю наркома обороны Е. А. Щаденко о «большом некомплекте должностей преподавательского состава и других должностей в Высшей Специальной [разведывательной] Школе Генерального Штаба Красной Армии», который влияет на «нормальный ход учебного процесса». И отмечал при этом, что «преподавателей по штату положено 68 человек, налицо имеется 16 чел., некомплект 52 чел.», Голиков предлагал указанный некомплект «пополнить исходя из реальной необходимости в следующие сроки: к 10.12.40 г. – 24 чел. и к 1.5.41 г. – 28 чел.»18. Последняя большая перестановка кадров перед войной состоялась в РУ ГШ 21.06.1941 г.
Франция – Испания
Новая командировка Ивана Цоловича последовала сразу же по окончании им Академии (16.11.1936 г.), откуда он направлен в распоряжение РУ РККА. В декабре того же года он выехал в Западную Европу по маршруту Москва – Берлин – Брюссель – Париж. Основная часть заданий группы Винарова связана с гражданской войной в Испании. Поэтому ему предстояло руководить военной разведкой в самой Испании (в тылу франкистов) и в иных странах: Германии, Португалии, Бельгии, Италии, Швейцарии и др., создавать там разведывательные группы. Помощницей его в качестве радистки и шифровальщицы была, как и прежде, Галина Петровна Лебедева.
По соседству с «Ванко», во Франции, Испании, Португалии, Италии, Швейцарии работал в те годы целый ряд людей из военной разведки, в том числе старые опытные кадры. С некоторыми из них его пути пересекались в прошлые годы, кто-то поступил сейчас в распоряжение его резидентуры. «Ванко» отмечал: «В Центре. перед отъездом в командировку, мне предоставили свободу действий в подборе людей для полного укомплектования резидентуры, исключая, разумеется Галину и технического специалиста Z-4, которые были кадровыми сотрудниками… В Португалии и Германии у меня были назначены явки с нашими людьми, которые уже работали и с которыми требовалось согласовать наши действия… Сложная политическая обстановка в Европе стала результатом чрезвычайных событий, чрезвычайной была и наша группа, создание которой следовало завершить в течение недель и даже дней».
Необходимые агентурные сети в названных странах, как отмечал Винаров, были созданы и продолжали действовать впоследствии: после его возвращения в Москву и после падения Республики в Испании (март 1939 г.). Возможно, одним из сотрудников его организации был нелегальный резидент в Португалии Бронислав Овсянко, прибывший туда кружным путем из Москвы в качестве крупного бизнесмена, примерно в то же время. Вместе с ним приехала радистка «Эрна» (Эрна Виндт), «немка из Гамбурга, красивая, интеллигентная, хорошо знавшая ситуацию в Западной Европе и Азии, обычаи и нравы тех мест, где она работала». Овсянко вспоминал: «Первые мои донесения из Лиссабона информировали Москву о присутствии в Эсторил немцев и итальянцев, в основном офицеров переодетых в штатское, связанных со штабом испанских мятежников, находившемся в городе; о немецких и итальянских кораблях доставляющих в Лиссабон и Порто оружие для мятежников; о том, что местные власти не препятствуют разгрузке этих судов и проезду грузовиков с амуницией через португальскую территорию; сообщил, что португальские власти выдают мятежникам солдат-республиканцев, отступающих в Португалию. Шифрограммы шли в эфир и днем и ночью. За это нужно благодарить немецкого товарища Эрну, самоотверженно и отважно выполнявшую свои обязанности радистки. Случалось, она собирала передатчик и работала на нем в постели, тяжелобольная, когда нужно было передать важную, срочную информацию. Об её отношении к работе я сообщил Центру. В специально адресованном нам депеше с поздравлениями к 1 мая (1937 г.) Эрне была выражена благодарность. Президиум Верховного Совета СССР наградил её орденом Красной Звезды. Приказы Центра и каждое выполненное задание мы считали своим долгом по отношению к Испанской Республике, еще одним ударом по фашистским мятежникам». В июне 1937 г. Овсянко отозвали в СССР и вскоре репрессировали. Но его компаньон, другой, более опытный советский разведчик, продолжал начатое дело вместе с «Эрной»19. Может быть это тот самый человек, которого Иван Цолович назвал в своих воспоминаниях Мануэлем Оливейро.
Другим сотрудником Винарова мог быть киножурналист Давид Бибринг. По линии РУ сначала его «направили в армию Франко» (1936), потом он работал также и в Португалии, в Лиссабоне (1936–1937 гг.), «в частности он дал [сведения] о готовящемся наступлении итальянцев на Гвадалахару» (А.П. Панфилов, сентябрь 1940 г.). По работе Давид был связан с другим советским разведчиком К.К. Небенфюром через его жену – Эрну Венгельс. В качестве радистов в Испании и Португалии действовали в 1936–1938 гг. Э. И. Бронина, Б. К. Виндт, С. Вукелич.
