Однако после его смерти с семьей Козловых – Мишедченко связалась последняя жена Карела Смишека – Кветослава Смишкова-Яноушкова, обнаружившая то письмо и снимок при разборе домашнего архива мужа. Она же приняла активное участие в том, чтобы московские родственники получили некоторую часть наследства генерал‑майора Карела Смишека. Благодаря и ее усилиям их родственные связи были подтверждены юридически. Состоялось знакомство и с другими членами этой большой семьи.
Примечания
1 Журавский В.А. Дорога длиною в полвека // Огонёк. М., 1964. № 46. С.10.
2 РГАСПИ. Ф.17. Оп.109. Д.64. Л.19, 19об.
3 РГАСПИ. Ф.495. Оп.272. Д.2609. Л.7, 7об.
4 Крекманов И. Радиостанция «Ян Досталек» // Огни Болгарии. София, 1969. № 5.
5 РГВА. Ф.37837. Оп.16. Д.74. Л.180.
6 Rudе pravo. Praha, 1968. 27 unora.
«Человек он крепкий… промаху не даст»: советский разведчик и коммерсант Артур Сташевский
После окончания гражданской войны в Советской России подводились ее итоги и награждались наиболее заслуженные командиры и бойцы Красной Армии. 13 июля 1922 года на заседании Президиума ВЦИК было принято решение: «Наградить тов. Артура Гиршфельда (Верховского) орденом Красного Знамени» (высшей в то время наградой Страны Советов) «за заслуги на агентурной работе». В постановлении ВЦИК и соответствующем секретном приказе РВС Республики по личному составу армии (№ 160 от 22.07.1922 г.) были указаны настоящие имя и фамилия, а также и один из псевдонимов интересующего нас командира РККА, но наиболее известен этот человек под фамилией СТАШЕВСКИЙ. С тех пор он числится среди первых краснознаменцев советской военной разведки. Тогда же он был награжден и знаком «Почетный чекист».
Артур Карлович Гиршфельд родился 24 декабря 1890 г. в Митаве Курляндской губернии (ныне г. Елгава в Латвии) в семье мелкого торговца – еврея, т. е. по меркам первых лет советской власти – в «мещанской», «мелкобуржуазной» семье. Из-за смерти отца с полутора лет воспитывался у дяди в Либаве (Лиепае), окончил там народную школу (а впоследствии экстерном и 4 класса гимназии). Только в 11 лет вернулся к матери, тогда уже жившей в польском городе Лодзь. Главными кормильцами этой большой семьи («9 душ детей») были старшие сестры Артура – учительницы. Через них и брата он познакомился с революционными идеями, поскольку его родные принимали участие в деятельности «Социал-демократии Королевства Польского и Литвы» (СДКПиЛ). Он и сам примкнул к работе этой партии (1905) и в том же году в первый раз был арестован, но в заключении его держали только неделю.
Покинув тюрьму, Артур стал работать счетоводом в одной из лодзинских контор и выполнять технические поручения партии (СДКПиЛ), в ряды которой вступил в 1906 г. В пору борьбы с «народовцами» (НДП – польская «Народово-демократическая партия»), входил в состав партийной милиции, противостоящей террору боевых отрядов НДП (1906). Вернулся в Либаву (1907), некоторое время состоял в местной военно-революционной организации, «оказывал технические услуги» (1907–1908). Выдан провокатором (кронштадтским матросом Байковым) и посажен в Либавскую тюрьму. Но через 6 месяцев ему удалось выйти под залог до суда. Воспользовавшись такой возможностью, Артур уехал из России за границу (1909) и стал политэмигрантом.
Как писал сам Сташевский, в СДКПиЛ он состоял до 1912 г., но конкретно о своей партийной работе в эмиграции (в доступных мне документах) не упоминал. Сначала он работал простым красильщиком (1909–1911), потом техником (1911–1913) на фабрике по окраске мехов в Париже. Потом переехал в Лондон, где работал техником-красильщиком на местной красильной фабрике (1913–1917).
В Россию он вернулся после революции, в ноябре 1917 г. Здесь некоторое время работал на красильне, потом был слушателем Лефортовской школы красных командиров (май 1918 – январь 1919), после окончания школы выполнял задания «Временного революционного рабочего правительства Литвы» (председатель В. Мицкявичюс-Капсукас), работал в тылу немецких войск в Двинске, Вильно, Ковно, где был арестован немцами, а потом выслан на другую сторону демаркационной линии, был также начальником партизанского отряда, сформированного им из немцев – перебежчиков и военнопленных. «Работал я тогда под фамилией Верховский, принимал участие в ряде боев под Жослями, где и был ранен. Принимал также участие в боях под Вильно, за что был награжден Ревсоветом Запфронта золот. часами. Отряд при отступлении из Вильно в непрерывных стычках и боях потерял убитыми и раненными большую часть состава» – из автобиографии1. Вскоре Артура Верховского назначили на новую должность – военного комиссара бригады только что сформированной 4-й стрелковой (бывшей Литовской) дивизии (июнь 1919), чуть позже он стал комиссаром той же дивизии (июль – октябрь 1919).
С фронта Артура Карловича вызвали в штаб Западного фронта (ЗФ), где он занял пост начальника агентурного отделения политотдела фронтового РВС (ноябрь 1919 – апрель 1920), задача отделения – «разложение противника в виде широчайшего распространения в его рядах агитационной литературы», а также «политическая информация о противнике и контроль над всякими сношениями с ним». Одновременно он был заведующим «агентурным аппаратом» И. С. Уншлихта – уполномоченного Регистрационного управления Полевого штаба РВС Республики по разведке в Польше и к тому же члена РВС ЗФ2. Кроме того, Верховский заведовал Агентурным отделом Региструпра штаба. По рекомендации Уншлихта, от которого Л. Троцкий требовал усилить разведку против сопредельного государства, Артура Карловича назначили начальником разведки штаба фронта (апрель – декабрь 1920).
Еще в декабре 1919 г., выступая перед участниками совещания в Региструпре в Москве начальник Полевого штаба П. П. Лебедев на примере Польши очертил круг задач, которые должна решать агентурная разведка на разных уровнях: «Разведка разделяется на войсковую и агентурную. Грань эта в центре здесь проходит довольно резко, но на местах сравнительно более стушевывается. Цели агентурной разведки дать Оперативным Органам нужные сведения о военной мощи, ресурсах, политическо-экономических фактах и т. д., и намерениях той или иной страны, например, ПОЛЬШИ. В частности о Польше важно знать: 1) военную политику в отношении Советской России, 2) к белым правительствам (Деникина, Юденича), 3) к Германии, Чехословакии и т. д., 4) из кого состоит армия, роды войск по оружию, полевых запасных и т. д. частей, 5) его ресурсы в людях и т. д., как проходят мобилизации, система пополнения, призванные уже возраста, меры вербовки добровольцев, 6) группировку сил по театру военной линии и внутри страны. В этом смысле особенно важно наблюдение за переброской войск, особенно с одного фронта на другой»3.
Когда Верховский принял дела Регистротдела «Штазапа», то оказалось что у Отдела в наличии только два действующих резидента, а большинство «ходоков на Польшу» не поляки. К тому же «дивизионные и армейские аппараты поставлены весьма плохо» (из доклада И. С. Уншлихта, 06.06.1920). Пришлось срочно принимать меры. В отчетном документе, направленном комиссару ПШ РВСР Д. И. Курскому за подписью И. С. Уншлихта и А. К. Верховского, докладывалось о том, как строилась разведка против Польши на Западном фронте уже в январе месяце 1920-го. «Общее число высланных агентов достигает 8; резиденции разбиты по следующим участкам: 1 резидент – Варшава с наблюдением на станциях в Молодечно, Седлец, Ивангород и Кельцы. 1 резидент исключительно на Варшаву. 2 резидента – Вильно, узловые станции – Кошедары, Свенцяны, Молодечно, Барановичи, Лида и Гродно. 3 – Ново-Свенцяны. 1 – Минск, район Молодечно, Лида, Барановичи, Борисов, Бобруйск и Вильно».
В Польшу были отправлены:
«1) Мариановский, коммунист, красный офицер, преданный делу, хорошо ориентирующийся в военных вопросах. В конспиративной работе он новичок и по характеру – боевой солдат. Это составляет его недостаток, как агента, но благодаря своей преданности и понятливости много обещает.
